Королева песни — о концерте в день рождения, поездке в Афганистан и эксклюзивных нарядах

Для Эдиты Пьехи отмечать день рождения концертом — давняя традиция, которая, в очередной раз будет поддержана 31 июля в БКЗ «Октябрьский». Накануне выступления Эдита Станиславовна встретилась с корреспондентом «Известий».

— Говорят, вы первая из советских звезд стали отмечать юбилеи и дни рождения на сцене.

— Прежде всего, я не звезда. Я полюбившаяся публике артистка. И этого достаточно. Слово «звезда», пришедшее из Голливуда, — не из лексикона советской эстрады, и мне оно непривычно. А что касается празднований на сцене, то эту идею невольно подсказали поклонники. Тогда я еще жила в Купчино, и они, разведав мой адрес, в день рождения оставляли под дверью букеты. Я подумала: а почему нельзя устроить концерт, который мог бы называться «День рождения вместе с вами»? И пришла с этой идеей к директору «Октябрьского» Эмме Васильевне Лавринович, которая меня поддержала. Я нигде это не запатентовала (смеется), и слава Богу, что другие артисты тоже стали таким образом отмечать дни рождения.

— В «Октябрьском» вы выступаете очень давно. Вам чем-то особенно дорога эта площадка?

— БКЗ — лучший концертный зал Петербурга — строился на моих глазах. Раньше на его месте были Греческий садик, где я выгуливала Илоночку в коляске, действующая греческая церковь, которую снесли. В коммунальную квартиру напротив церкви я приходила знакомиться с мамой Броневицкого; в Греческом же переулке нам с Александром Александровичем дали комнату. И с «Октябрьским», и с пространством вокруг у меня самая тесная связь.

— Кажется, это вы первая сняли микрофон со стойки и стали разговаривать со зрителем?

— Европейские исполнители в отличие от наших любили предварять свои песни коротким комментарием: порой лирическим, порой остроумным. У нас же объявлялось только: музыка такая-то, слова того-то. А мои комментарии возникли от желания усмирить волнение. Ведь каждый концерт для меня событие, и я очень волнуюсь, как в первый раз. Рассказывая залу, почему я выбрала эту песню — или говоря о композиторе, я настраиваю себя на нужную волну. Эта манера помогает и моему внуку. Конечно, здесь важно соблюсти меру, чтобы не превратиться в артиста разговорного жанра.

Я сняла микрофон, потому что по природе я живая, подвижная, и было неинтересно просто стоять по стойке смирно. Пока микрофоны были на шнуре, я ходила по сцене, когда появились радиомикрофоны, — спустилась в зал.

Также я первая стала одеваться у модельера — Вячеслава Зайцева. Надоело ходить в платьях, купленных где-то в магазинах. В детстве я донашивала чужую одежду, своей двоюродной сестры. А тут появилась возможность выйти в эксклюзивном наряде. К тому же Зайцев одевал меня в платья различных пастельных цветов, и я чувствовала себя царевной в сказочных одеяниях. Эти костюмы настраивали публику, были как бы визуальным допингом. Как-то жена влиятельного человека сказала, что купит мое платье за любую сумму. Но я ответила, что нет, этот наряд — в единственном экземпляре, он предназначен мне и никому больше.

— Продолжая тему вашего «первопроходства». Вы первая поехали в Афганистан выступать перед солдатами…

— Когда мне предложили выступить в Афганистане, друзья отговаривали меня: «Да ты что? Там же обстрелы». Но для меня примером всегда была Клавдия Ивановна Шульженко, которая выступала на ленинградском фронте. Я подумала: если мальчишки едут туда, погибают, почему я не должна там спеть? И потом, я верю в судьбу. Если чему-то суждено произойти — это произойдет.

Я была на афганской земле трижды. Один раз душманы узнали, где должен пройти концерт, и начали обстреливать территорию. Помню, как мы укрывались от пуль. Кто-то из артистов, съездив в Афган, привозил дубленки и ковры: там это недорого можно было купить. А я привозила целые кули писем: солдаты доверяли их только мне. Боялись, иначе не дойдут и возложили на меня роль связного. И я очень горжусь орденом Дружбы Афганистана.

— В советское время у вас была возможность ездить в другие страны. Не хотелось ли что-то перенять у зарубежных исполнителей?

— Возможности знакомиться, общаться с зарубежными певцами не было. За нами же строго следили «музыковеды в штатском». Ходить по улицам нам, артистам, можно было только по трое; гонорар направлялся в посольство, а мы могли потратить лишь суточные. И всегда следовал «хвостик» КГБ. Вживую услышать, скажем, Азнавура, Монтана, Матье мне удалось уже здесь.

Перенимать что-либо я никогда ни у кого не хотела. Всегда говорила себе: «Делай так, как чувствуешь». В моей песне есть слова: «…и снова силы находить, чтоб в каждой песне быть собою».

Пожалуй, кумиром я могу назвать только Клавдию Ивановну. Услышав ее голос, я стала искать встречи с ней. И потом она даже лично мне пела, вызвав аккомпаниатора. Я спросила: «Как получается, что вы поете — и пронзаете взглядом, как лучом лазера, а руки взлетают?» Она ответила: «Если будешь петь сердцем, и руки запоют, и глаза загорятся».

— Певица In-Grid исполнила на французском «Нашего соседа». Как вы относитесь к «перепевкам»?

— Конечно, всё зависит от таланта. Но в целом я считаю, что лучше петь свои песни. Перепевать — это как носить чужое платье.

— Что для вас звание главной ленинградской — петербургской певицы?

— Этот город — волшебный, со своей мелодией, своей симфонией. Здесь дышишь иначе. И это первый большой город в моей жизни. И для меня честью стало то, что Анатолий Собчак вручил мне адрес, где я названа «Королевой песни Санкт-Петербурга». Этим титулом я очень дорожу. И иногда даже прошу на концертах: «Не называйте меня народной артисткой России, скажите лучше — Королева песни Санкт-Петербурга».

А еще я  хочу выразить благодарность вашей газете. «Известия» в каком-то смысле дали мне путевку в жизнь. Михаил Николаевич Долгополов, знаменитый корреспондент «Известий», давным-давно напечатал рецензию «Солистка веселого ансамбля». В те годы для меня это много значило, и эту рецензию я считаю одной из лучших статей обо мне.