Заместитель генерального директора ВГТРК Дмитрий Киселев — о том, что он пытается добиться дискуссии в Госдуме о принятии закона, запрещающего сексуальным меньшинствам выступать донорами.

В выходные в социальных сетях получило широкое распространение прошлогоднее апрельское  выступление телеведущего Дмитрия Киселева в программе «Исторический процесс» на канале «Россия 1». Журналист, в частности, заявил: «Я считаю, что штрафовать геев за пропаганду гомосексуализма среди подростков мало. Им нужно запретить донорство крови, спермы, а их сердца в случае автомобильной катастрофы зарывать в землю или сжигать как непригодные для продолжения чьей-либо жизни». Киселев рассказал «Известиям», что не считает эти слова оскорблением секс-меньшинств. По его словам, такая интонация приемлема для России. 

— Ваши слова в социальных сетях называют гомофобскими. Вы действительно гомофоб?

— Я точно не гомофоб. Желающие могут не вешать на меня эту бирку. Я за то, чтобы люди занимались той формой любви, которую они предпочитают. Ради бога. У меня есть много друзей-гомосексуалистов. 

— Зачем же вы тогда призывали закапывать сердца гомосексуалистов как негодные для продолжения другой жизни? Звучит очень оскорбительно.

— Такова мировая практика. Я не призвал ни к чему сверхъестественному. Так поступают в Соединенных Штатах Америки, в Европе, в Японии, в арабских странах — практически везде, кроме России.

— Как поступают? Оскорбляют людей?

— Есть такая организация FDA — Food and Drug Administration. Эта организация круче, чем Онищенко, на порядок, чем наш Роспотребнадзор. Она контролирует качество товаров, потребляемых американским населением. У них есть свой сайт. Там написано, что гомосексуалист, вернее, из политкорректности они говорят MSM (man who have sex with man), у которого был половой контакт в течение последних 20 лет, то есть со времени начала эпидемии СПИДа, не имеет права быть донором. 

Если он мотоциклист, и ему отрывает голову, он не рассматривается как источник донорских органов — его или хоронят, то есть закапывают в землю, либо кремируют, то есть сжигают. То же самое происходит в других странах. В этом плане Россия — это дремучая страна. Потому что связь гомосексуализма с распространением СПИДа доказана везде в мире. Самые сложные исследования не способны доказать отсутствие вируса СПИДа в крови и в сперме. И поскольку врач не может гарантировать безопасность такого донорства, то в мире гомосексуалисты и не могут быть донорами. Я, кстати, говорил с врачами гематологического научного центра Минздрава — они тоже хотят соответствовать мировой практике. А сейчас они даже не могут отказать гомосексуалистам в праве сдать кровь.

— В какой форме в России должен быть введен запрет на донорство гомосексуалистов? Как их всех обнаружить?

— Это ответственность человека. Как это происходит в мире: он приходит к врачу, его спрашивают — у вас был такой контакт, он отвечает — да. Если он обманул — его будут преследовать по закону. И в России должен быть закон, который запрещает донорство этим людям. И обман по этому закону — это преступление. Это ответственность этого человека, а не врача и государства. И он берет на себя тяжкий грех. А сейчас государство и врач берут тяжкий грех.

— И какова должна быть ответственность?

— Нужно посмотреть международную практику. Пусть депутаты решают, как карать за заражение СПИДом. Административная это или уголовная ответственность. По крайней мере эта тема достойна парламентского обсуждения. Ведь мы даже не знаем о такой международной практике. Давайте обсудим. Хотя бы обсудим, посмотрим и скажем: есть такая практика — мы ее не принимаем. Я за любое решение, но я против неведения. В этом смысле я рад, что началось обсуждение, оно очень нужно.

— То есть ваше заявление — это провокация, чтобы начать дискуссию?

— Конечно, это провокация. Здоровая провокация, медицинская.

— Чего же здорового в такой грубой интонации, с которой вы выступили?

— Вас интонация волнует? В России порог чувствительности, к сожалению, повышен. Без этой интонации дискуссии бы не получилось. Мы бы оставались в дремучести. Я рад, что хотя бы интонация в этом случае сработала. Она направлена на абсолютно здоровый результат. И если это сработало — значит, такие интонации приемлемы.

— Судя по реакции в блогах, с вами очень многие не согласны.

— Я сделал заявление, о котором вы говорите, в программе с Колей Сванидзе (Николай Сванидзе, телеведущий. — «Известия»). Он тоже был не согласен. Но мне кажется, он был не согласен потому, что не знал о мировом опыте. Мне кажется, что мировой опыт надо изучить, и тогда сами гомосексуалисты были бы согласны не брать на себя ответственность быть донорами. Они же не знают, больны они или нет. Это же может быть в спящей форме. Если они ответственные люди, они сами выступят за этот закон. Как это сделали американские гомосексуалисты. Я думаю, и правозащитное движение в России должно было бы выступить за принятие такого закона.

— Какие еще ограничения вы бы ввели для секс-меньшинств?

— Я точно против того, чтобы представитель определенной группы кому-то навязывал что-то свое. Потому что в традициях русской культуры интимные отношения — интимны. Ими не занимаются на площади. В этом случае я против и гей-парадов, и парадов сексуального большинства, которое пока есть в России. И вообще против сексуальных парадов. Идите в клубы с розовыми дверками, они не запрещены в России. Но примите все меры предосторожности. Эти меры приняты везде, кроме России.

Я против того, чтобы втягивать туда детей. Потому что ребенок, по Фрейду, бисексуален. Я считаю, что пропаганда гомосексуализма в России должна быть в принципе запрещена, а сердца умерших нужно либо кремировать, либо хоронить. Речь не идет о ритуальном акте. Просто гробик и крематорий. И спи спокойно.