Провал ГКЧП был предопределен изначально

Великие достижения равно как и великие провалы удобнее и логичнее оценивать «на расстоянии» по прошествии значительного времени, но современные историки, кажется, еще не готовы прийти к консолидированной позиции по отношению к произошедшему 22 года назад «августовскому путчу». Свидетели тех дней до хрипоты спорят о причинах провала столь амбициозного мероприятия, затеянного не просто какой-то кучкой фанатиков-оппозиционеров, а людьми влиятельными. Но механизм спасения СССР в некоторый момент дал сбой. Или не было этого момента, а сама конструкция изначально была сооружена недееспособной?

В состав созданного ввиду необходимости экстренного спасения советской власти государственного комитета по чрезвычайному положению в добавок ко всем прочим вошли министры обороны Дмитрий Язов и внутренних дел Борис Пуго. Вошли в него также председатель КГБ Владимир Крючков и глава кремлевского аппарата Валерий Болдин. Казалось, уже эти четверо вполне могли реализовать заявленную путчистами цель и не допустить, как нам потом объяснили, неизбежного. Тем более, что в состав Комитета вошел и Вячеслав Генералов - глава госрезиденции Горбачева в Форосе (где тот и переждал все события). В руках властных оппозиционеров оказались по сути все карты - только действуй. Мягко ли или жестко, но действуй.

Не вышло. Увешанная погонами и обладающая властью гора родила несчастную мышку, которая тут же сдохла. Не понадобились армия и милиция, равно как вернулись к повседневной рутине чекисты и аппаратчики. Так не хотели развала СССР, что не смогли устоять перед «очарованием» его краха.

Свою версию причины провала ГКЧП в беседе с обозревателем KM.RU изложил известный публицист и политолог Анатолий Вассерман:

- Думаю, что к этому времени уже ничего не могло пойти существенно иначе, потому что в полную мощь работал механизм отрицательного отбора. Наверху действовали в основном люди неспособные не то что на решительные, а на какие-либо осмысленные действия. Есть такая американская шутка: «половина наших сенаторов не способна ни на что, зато вторая половина способна на все». Так вот к этому времени наверху оказались люди одновременно способные на все, в том смысле, что не имели никаких моральных сдерживающих центров, и, в то же время, не способные ни на что, в том смысле, что они уже элементарно не могли организовать никакую содержательную работу.

То, что они ввели войска в Москву - это было, допустим, очень эффектно, но абсолютно неэффективно - войска просто не знали, что им делать. Зато направить очень небольшую группу людей на задержание руководства Российской Федерации они не сообразили, хотя для этого много народу не потребовалось бы и сделать это было бы в тот момент очень несложно. Но вот не сообразили. Можно разбирать и другие примеры деятельности данного Комитета по чрезвычайному положению и всюду мы найдем удивительное сочетание готовности действовать очертя голову и неспособности планировать хоть сколько-нибудь внятные шаги.

Доподлинно неизвестно, действительно ли они задержали Горбачева или же он сам предпочел отстраниться от дел, но, так или иначе, члены ГКЧП были просто недееспособны. Особенно наглядно это выразилось в поведении премьер-министра Павлова, который буквально в первый же день после пресс-конференции напился до полуобморочного состояния. То ли он таким образом стремился обеспечить себе алиби, то ли первым понял, что все равно ничего из этой затеи не получится. Надо, конечно, принять во внимание и настроения значительной части общества, которое было уже готово менять что угодно, полагая, что хуже уже не будет. Как выяснилось позднее, как раз здесь народ глубоко заблуждался, ибо в конечном счете после перемен стало хуже и намного. Но тогда действительно казалось, что хуже уже некуда, в том числе так казалось и мне. Уже потом я убедился, насколько в те дни заблуждался.

Стоит упомянуть еще об одном мелком, но неприятном штрихе - запрете всех газет, кроме коммунистических. Это привело к тому, что деятельность Комитета стала плотно ассоциироваться с деятельностью коммунистической партии, чья репутация к тому времени была уже крайне испорчена. Неважно в какой мере этот шаг был тогда обоснован, но если бы были запрещены все газеты сразу, включая и коммунистические и ГКЧП объявил бы о запуске собственного издания - это бы существенно улучшило его репутацию. Одним словом, полагаю, что в тот момент вряд ли было возможно силами руководящей верхушки страны организовать какие-то серьезные изменения к лучшему. Организовать к худшему, как выяснилось, было возможно.

- Сам Горбачев в одном из интервью признался, что на самом деле знал о готовящейся попытке переворота, но решил не обострять события, чтобы избежать кровопролития. Вы верите этой версии?

- Трудно сказать... Вообще лично мне верить Горбачеву довольно трудно. Я, например, совсем не верю ему, когда он говорит о том, что чуть ли не с детства мечтал уничтожить социалистический строй. Это он, думаю, говорит лишь исходя из принципа «лучше прослыть гнидой, чем лохом». Судя по всему, он, скорее, до последнего надеялся спасти то в социалистическом строе, что еще можно было спасти, просто не знал, как это сделать. А что касается путча, то скорее всего он знал, что что-то готовится, но не знал, что именно, и хотел на всякий случай отстраниться от дела, чтобы в любом случае оказаться невиновным.

Фокус ведь в том что даже если бы государственный переворот (а говоря точнее - не переворот, а разворот обратно) удался, то все равно его пришлось бы привлекать обратно к руководству. Потому что все деятели в составе ГКЧП, вместе взятые, не имели и того авторитета, который еще оставался у Горбачева. Да, он у него был уже ниже плинтуса, но у Янаева и того не было. Как и у Павлова, которого народ просто возненавидел после затеянного им обмена 50 и 100 рублевых купюр, прошедшего крайне неуклюже. Горбачева в любом случае вернули бы в состав руководства , так что он мог спокойно устраниться от дел, свалив всю грязную работу на других.

Но все же никак не могу исключать и того, что Горбачева действительно застали врасплох. В любом случае, для него лично это ничего не меняло. Его положение на тот момент было таково, что даже если бы ему напрямую предложили возглавить ГКЧП - он бы отказался.