Серьезные страны не развязывают войны — ни холодные, ни горячие — из-за дезертиров. 50 лет назад Москва заявила о том, что она предоставила политическое убежище и гражданство самому известному западному дезертиру холодной войны, Г.А.Р. Киму Филби (H.A.R. «Kim» Philby). Бегство Филби в Советский Союз поставило Запад в крайне неудобное положение на нескольких уровнях. Во-первых, он был главой антисоветского подразделения контрразведки МИ6. Кроме того, когда в середине 1950-х годов возникли подозрения по поводу характера его деятельности, консервативное правительство публично встало на его защиту. Что еще хуже, тот министр Кабинета, на которого возложили обязанность отстаивать Филби перед Палатой общин, Гарольд Макмиллан (Harold Macmillan), вскоре стал премьер-министром страны.

«Все не так плохо, однако это может стать в некотором роде помехой», — флегматично написал в своем дневнике премьер-министр Макмиллан, имея в виду дело Филби. Однако Макмиллан не стал разрывать дипломатические связи с Москвой из-за одного акта дезертирства. Он и президент США Джон Кеннеди были настолько заинтересованы в подписании соглашения о запрете на проведения ядерных испытаний с советским лидером Никитой Хрущевым, что Макмиллан не стал принимать во внимание шпионские игры в процессе принятия важных решений. И Советы ответили ему тем же. Кремль сделал все возможное, чтобы предательство Филби не оказало негативного влияния на переговоры между тремя сверхдержавами. Хотя британский дезертир исчез уже в январе 1963 года, Москва не сразу объявила о его местонахождении, а также о том, что он получил политическое убежище: она сделала это только после того, как в июле 1963 года между тремя государствами было достигнуто соглашение по Договору о частичном запрете на ядерные испытания. Хрущев, который только что пережил Кубинский ракетный кризис, им же самим спровоцированный, был крайне заинтересован в контроле над вооружениями и в более безопасном мире.

На прошлой неделе, после того как Москва приняла решение предоставить временное политическое убежище Эдварду Сноудену (Edward Snowden), президент США Барак Обама решил отложить — то есть фактически отменить — личную встречу с президентом России Владимиром Путиным. На пресс-конференции, состоявшейся в пятницу, Обама заявил, что пришло время взять «паузу», чтобы провести переоценку российско-американских отношений. Москва уверена, что Обама отменил саммит только из-за ситуации с бывшим сотрудником Агентства национальной безопасности. Администрация Обамы отрицает, что Сноуден является единственной причиной такого решения, однако при этом не опровергает того, что ситуация с бывшим агентом АНБ в значительной степени повлияло на него.

Несмотря на то, что саммиты глав Белого дома и Кремля проходили во времена гораздо более напряженных кризисов, ответ Обамы вряд ли можно расценивать как чрезмерно бурную реакцию. Путин просто не оставил Белому дому выбора. Одно из главных правил дипломатии заключается в том, что шпионские игры не должны достигать уровня глав государств. Единственным моментом, когда шпионская деятельность помешала проведению саммита в период холодной войны, стал май 1960 года, когда президент Дуайт Эйзенхауэр — возможно, непреднамеренно — нанес оскорбление Хрущеву, заявив, что он лично отправил шпионский самолет U-2 в советское воздушное пространство. Из документов того времени мы знаем, что Эйзенхауэр следовал рекомендациям своих советников и не нес за эти действия личной ответственности, однако заявив о своей причастности к шпионским играм, он поднял этот вопрос на уровень Хрущева. Чтобы сохранить свое лицо, советский лидер потребовал публичных извинений, которые, разумеется, американский президент не мог принести.

Путин сознательно принял решение вмешаться в дело Сноудена. Либо ему не хватает дипломатической предусмотрительности его кремлевских предшественников, либо он намеренно хотел поставить президента США в неловкое положение. Большинство признаков указывают на второй вариант. О правилах дипломатии и шпионских играх Путину известно гораздо больше, чем любому другому главе государства — больше, чем любому другому главе государства со времен Джорджа Буша-старшего, который возглавлял ЦРУ, прежде чем стать президентом страны. Попав в КГБ в качестве офицера контрразведки, Путин провел первое десятилетие своей карьеры в тени, следя за иностранцами в Ленинграде — за туристами, дипломатами и предпринимателями. В его обязанности входило вербовать приезжавших в Россию иностранцев и вычислять россиян, которые выражали чрезмерное дружелюбие по отношению к ним. Таким образом, Сноуден стал далеко не первым американцем-идеалистом, которого Путин прорабатывал. В 1998 году, спустя 10 лет работы на мэра Санкт-Петербурга, а затем на бывшего президента России Бориса Ельцина, Путин стал главой российской Федеральной службы безопасности, преемницы КГБ.

Путин с самого начала взял дело Сноудена под личный контроль, чтобы извлечь из него определенную выгоду. Когда Сноуден появился в московском аэропорту Шереметьево, перед Путиным встал выбор, касающийся того, как с ним поступить. Ему вовсе необязательно было делать из Сноудена дипломатическую игрушку. Но он пошел на это. 28 июня, меньше, чем через неделю после приезда Сноудена, Путин назвал этого человека «новым диссидентом» и сравнил его с российским борцом за права человека и лауреатом Нобелевской премии мира Андреем Сахаровым. (Многие даже не поняли иронии, которая заключалась в том, что Путин служил в организации, долгое время преследовавшей Сахарова.) Путин все-таки оговорился, что Сноуден «должен прекратить свою работу, направленную на то, чтобы наносить ущерб нашим американским партнерам», если он хочет остаться в России, однако вызов Обаме уже был брошен.

Учитывая обстоятельства, Обама практически блестяще справился с дипломатической стороной дела Сноудена. (Справляется ли он с решением проблем внутренней политики так же хорошо — это уже другой вопрос.) С самого начала он изо всех сил старался не дать делу Сноудена стать личным для него самого и Путина. США пытались уговорить Сноудена вернуться на родину. Когда их усилия ни к чему не привели, Вашингтон недвусмысленно выразил свое разочарование и отложил саммит, не отменив при этом встречи более низкого уровня между американцами и россиянами. Ведь Россия имеет огромный вес в мире.

Поведение Путина в отношении дела Сноудена понять несколько сложнее. В те годы, когда Кремль возглавлял гораздо более мощную державу, советские лидеры обычно избегали искушения использовать дезертиров с целью завоевать лишние очки. В настоящее время Россия уже не является лидером глобального движения, имеющего союзников на всех континентах, поэтому она не заинтересована в том, чтобы на политику оказывали влияние незначительные факторы личного характера. В отличие от периода холодной войны, сейчас Москва и Вашингтон имеют ряд общих интересов помимо нежелания допустить начала ядерной войны. И, как доказали события, произошедшие после бостонского теракта, эти две страны могут эффективно взаимодействовать в борьбе с экстремизмом.

Скорее всего, Путин хочет использовать Сноудена для достижения неких целей во внутренней политике. Очевидно, этот американец стал довольно популярным человеком в России, а антиамериканизм сейчас на руку руководству страны. Тем не менее, довольно трудно себе представить, что в багаже или в голове Сноудена есть что-то, что может перевесить для России необходимость воздержаться от принятия неверной стороны и скатывания к потенциальному ядерному кризису с участием Ирана и Северной Кореи. В какой-то степени Кремль намекнул, что он это хорошо понимает. Россия предоставила Сноудену только временное убежище, которое необходимо продлевать ежегодно.

Пока единственной ошибкой Белого дома стала упущенная возможность. Отмена саммита смутила Путина, однако бойкотирование зимних Олимпийских игр в Сочи смутило бы его гораздо больше. Американцам не стоит пока полностью отказываться от возможности выполнить эту свою угрозу. Между тем в пятницу, 9 августа, Обама заявил, что он не считает целесообразным бойкотировать зимние Олимпийские игры из-за принятия в России нового закона о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений.

Гораздо более мудрым решением будет объявить, что в свете недавних событий в России США проведут оценку мер обеспечения безопасности своих граждан во время Олимпийских игр и обратятся к Международному олимпийскому комитету с просьбой сделать то же самое в отношении всех спортсменов. В этом случае угроза отказа от участия в играх будет очевидна для всех. Кроме того, такое заявление, возможно, побудит другие государства, такие как Канада, Норвегия, Испания и Соединенное Королевство, где права сексуальных меньшинств защищены законом, тоже провести подобные проверки. Эта угроза не только может в некоторой степени помочь представителям ЛГБТ-сообщества в России, она станет нужным сигналом для спортсменов нетрадиционной ориентации во всем мире.

Если бы Обама постарался представить дело Сноудена в ключе защиты прав сексуальных меньшинств, это могло бы стать предметом любопытной исторической иронии. Сексуальная ориентация стала камнем преткновения в последний раз, когда американские граждане, располагающие секретной информацией о взломе кодов и шпионаже, попросили убежища у Москвы. Тогда, однако, официальная гомофобия исходила от США. Когда офицеры АНБ Уильям Гамильтон Мартин (William Hamilton Martin) и Бернон Митчелл (Bernon F. Mitchell) бежали из США в 1960 году, Вашингтон заявил, что они предали свою страну и уехали в Москву, потому что они были геями. Интересно, как бы Путин поступил с такого рода дезертирами.