Хозяин Chelsea утверждает, что главное в жизни — это свобода. Можно ли при таком подходе оставаться успешным инвестором?

«Are you Abramovich?» — ставя ударение на второй слог, интересуется чернокожий мальчишка лет пяти и тянется за автографом. В июне 2010 года в Йоханнесбурге Россия представляла заявку на проведение Чемпионата мира по футболу 2018 года. Абрамовича позвал давний друг первый вице-премьер Игорь Шувалов. И не ошибся. «Это видеть надо было, к Роме только ленивый не подошел! Дэвид Бекхэм свою будку у стенда Англии бросил и сразу к нам», — с восторгом вспоминает участник российской делегации.

Самой популярной российской знаменитостью Абрамович стал в 2003 году, купив лондонский Chelsea. Еще через два года он провел свою главную сделку — продал за $13,1 млрд «Сибнефть» «Газпрому». Благодаря ей Абрамович установил рекорд, три года подряд оставаясь на вершине российского списка Forbes с состоянием около $20 млрд. 

Омрачить этот триумф мог только Борис Березовский, попытавшийся отсудить у Абрамовича $5,5 млрд. Девять дней допроса в забитом до отказа зале Высокого суда Лондона превратились для Абрамовича в одно из самых тяжелых испытаний в жизни. Зато теперь ему больше не нужно «покупать свободу». К тому же Абрамович только что распрощался с Чукоткой.
В отличие от большинства соседей по списку Forbes он, кажется, и правда ценит свободу выше денег. Можно ли при таком подходе оставаться успешным инвестором?
Family office

«Хорошая была компания. Специалисты классные, команда небольшая, все при деле, и решения принимаются быстро — почти family office», — описывает впечатления от «Сибнефти» бывший зампред правления «Газпрома» Александр Рязанов. Он возглавил компанию, переименованную впоследствии в «Газпром нефть», сразу после ее покупки. 

За 72,66% акций «Сибнефти» «Газпром» заплатил $13,1 млрд (немногим меньше пяти годовых прибылей). Как следовало из показаний на суде с Березовским, единственным бенефициаром этого пакета был Абрамович. Если так, то в качестве дивидендов за пять лет до сделки «Сибнефть» суммарно выплатила ему еще около $4,6 млрд.

Команда, управлявшая «Сибнефтью», тоже могла заработать на ее продаже. Бонус Евгения Швидлера, правой руки Абрамовича и руководителя его главной управляющей компании Millhouse, как утверждает его хороший знакомый, составил около $1 млрд (сам Швидлер это не комментирует). 

Сумма выплаченных за «Сибнефть» денег была по тем временам беспрецедентной (на начало августа 2013-го компания стоила уже около $17 млрд). Весь рынок обсуждал, что всех денег Абрамович мог и не получить: часть суммы могла достаться его покровителям, близким к власти. Тем более что сделка состоялась на фоне крупнейшей в истории российского бизнеса драмы — Абрамович «обкэшился», когда Михаил Ходорковский уже два года сидел в СИЗО, а активы его компании ЮКОС начали распродавать с молотка.  

Абрамович в этой мрачной истории был не просто сторонним наблюдателем. В 2003 году, за два года до сделки с «Газпромом», он и Ходорковский договорились о слиянии своих компаний. Получившаяся «ЮкосСибнефть» стала крупнейшей в мире частной компанией по запасам. На следующем этапе акционеры компании надеялись продать долю одному из мировых мейджоров (переговоры шли с Exxon и Chevron). Но после ареста Ходорковского в 2003 году эти планы рухнули. 

Знакомые Абрамовича рассказывают, что арест оказался для него неожиданностью:  партнер Ходорковского Платон Лебедев находился в заключении с июля 2003 года, и тем не менее, никто не ожидал, что «дело ЮКОСа» зайдет так далеко. Абрамович якобы даже пытался вступиться за Ходорковского перед Владимиром Путиным, но быстро понял, что это бесполезно (подробнее см. врез «Дело и деньги ЮКОСа»).

Но чего Абрамович точно не собирался делать, так это рисковать «Сибнефтью» из-за «чужих ошибок». Вскоре после ареста Millhouse в одностороннем порядке запустила процедуру «развода» с ЮКОСом. Вернуть себе 72% из 92% акций «Сибнефти» Абрамовичу удалось только в 2005 году, и уже через несколько месяцев он ударил по рукам с главой «Газпрома» Алексеем Миллером.
Шопинг миллиардера

Получив столько кэша, Абрамович повел себя как ребенок в магазине игрушек. Себе он накупил дорогой лондонской недвижимости (по данным британских СМИ, на сумму около £40 млн), включая два особняка в престижном районе Белгравия. Заказал новую яхту, 163,5-метровую Eclipse (минимум $475 млн), а одну из четырех старых, 113-метровую Le Grand Bleu, подарил Швидлеру. Съездил на альпийский курорт Лансерхоф: за 10-дневный отдых, как писали местные газеты, Абрамович заплатил более $1 млн, чем ввел персонал в ступор — средний клиент за тот же срок оставлял не больше $4000. 
Повседневные расходы Абрамовича (помимо трат на футбол) и сейчас должны составлять не меньше $60–70 млн в год, оценивает один из участников списка Forbes. «Рома говорит, что вообще все это [бизнес] делал только для того, чтобы можно было не думать о деньгах, а делать то, что хочется. Он так и живет, — объясняет знакомый миллиардера. — Он и «Сибнефть» продавал, потому что все в его команде уже устали, никто не хотел больше ничем управлять».

Для Chelsea Абрамович приобрел форварда Андрея Шевченко (один трансфер обошелся в $59 млн) и много других новых игроков. Сумел убедить всех, что сборной России по футболу нужен иностранный тренер, и начал выплачивать зарплату приглашенному Гусу Хиддинку (около €7 млн в год «чистыми», это был самый дорогой контракт в Европе). 

У Абрамовича не было планов непременно вернуться в большой бизнес. Но в том же 2006 году ему подвернулся шанс, который было жалко упустить: стать совладельцем гигантской международной компании.

Тяжелый металл

Весной 2006 года Алексей Мордашов подписал сделку о слиянии «Северстали» с европейской Arcelor: по ее завершении он становился крупнейшим акционером крупнейшей сталелитейной компании мира. «Это шаг вперед для всего российского бизнеса», — гордо говорил Мордашов, еще не подозревая, что его просто используют. Опираясь на соглашение с «Северсталью», Arcelor набивал себе цену в переговорах с другим претендентом — стальным магнатом Лакшми Миталлом. Когда тот повысил цену, у Мордашова остался всего один вариант — купить Arcelor целиком за €30 млрд. Таких денег он собрать не мог, и тогда на владельца «Северстали» вышли люди Абрамовича. 
С таким активом, как Arcelor, в роли крупного, но не старшего партнера Абрамович мог бы наслаждаться своей свободой до конца дней. В нефтяную отрасль после «дела ЮКОСа» он инвестировать не хотел. 

К тому же с металлами была связана одна из его самых успешных сделок. Когда в 2000 году Лев Черной и его партнеры продавали акции алюминиевых заводов, Абрамович, Березовский и Бадри Патаркацишвили перехватили их у Олега Дерипаски, а потом предложили ему слияние. Компания Дерипаски была меньше, и ему пришлось доплатить $575 млн. Этими деньгами Абрамович и его партнеры расплатились с Черным, то есть сами заводы достались им бесплатно. Через три года Абрамович продал Дерипаске свои 25% образовавшейся компании «Русал» за $1,58 млрд.
Но с Arcelor ничего не вышло. В решающий момент Мордашов передумал. «Он просто испугался, ведь Рома поставил ему условие, что, даже если сделки с Arcelor не получится, Мордашов должен будет пустить его в «Северсталь», — рассказывает один из близких друзей Абрамовича. Arcelor в итоге купил Миталл. Мордашов на вопросы Forbes не ответил, а в Millhouse заявили, что сделка с Arcelor не состоялась по «чисто коммерческим причинам» и о приобретении доли в «Северстали» речи не шло.

Еще до развязки истории с Arcelor, летом 2006 года, Абрамович и Швидлер за $3 млрд купили 41% Evraz Group у ее основателей Александра Абрамова и Александра Фролова. Тогда это была пятая по величине компания в России. 

Большой Evraz 

Талантливые выпускники Физтеха, Абрамов и Фролов, с конца 1990-х годов строили компанию на базе разрозненных активов, затем скупали доли партнеров, включая миллиардера Олега Бойко. До Абрамовича Evraz был крайне консервативен в плане покупок. Как говорил Абрамов в интервью в 2004 году, компания никогда не имела долгов, которые не могла бы погасить в течение года. Но уже с 2005 года на волне отраслевой консолидации Evraz включился в гонку за активами, и появление нового денежного партнера выглядело логично. С приходом Абрамовича сделки M&A, действительно, пошли одна за другой. Для покупок Evraz использовал кредиты. 
Компанию буквально накачивали активами: в 2007-м за $2,3 млрд Evraz купил американскую Oregon Steel, за $870 млн — 50% «Южкузбассугля» и ряд активов поменьше. Его чистый долг в том году вырос в 5,5 раза, до $6,28 млрд. В 2008-м марафон продолжился: компания приобрела предприятия в США, ЮАР, России, на Украине, а ее долг вырос до $9 млрд. Из совета директоров Evraz за безудержным ростом компании наблюдал Швидлер и еще два представителя Абрамовича.

Пока цены на сталь росли, «накачка» инвесторов не смущала. Напротив, они любили Evraz, который радовал их ростом прибыли и дивидендов. В 2007 году капитализация компании достигла $30 млрд, Evraz стал самой дорогой сталелитейной компанией в России и четвертой — в мире, а по рентабельности уступал только НЛМК. К маю 2008 года его стоимость достигла рекордных $46 млрд — пакет Millhouse стоил в 5,6 раза больше, чем за него было заплачено. А потом разразился кризис, биржи посыпались, инвесторы ударились в панику.

Не рассчитавший кредитную нагрузку Evraz пострадал больше многих: к ноябрю 2008 года его капитализация рухнула до жалких $1,95 млрд. Держатели бумаг боялись, что компания не сможет платить по долгам: производство снизилось на 50%, цены на сталь — на 40%. Вовремя помог ВЭБ, выдавший кредит на $1,8 млрд. Топ-менеджмент компании во главе с Абрамовым договаривался с кредиторами, за 2009 год сократив долг на $1,14 млрд. Чтобы гасить краткосрочные кредиты, компания выпускала новые облигации. 

Выручать Evraz пришлось и Абрамовичу со Швидлером. В июле 2009 года они выкупили облигации и GDR компании на $200 млн (столько же на эти цели потратили Абрамов с Фроловым). Как рассказал Forbes один из инвестбанкиров, следивший за Millhouse, к тому моменту в ее портфеле уже были и другие бонды Evraz — примерно на $130 млн (Millhouse это не комментирует).

Evraz удержался на плаву, но от кризиса так и не оправился, прочно заняв второе место среди самых проблемных стальных компаний России. Хуже дела идут пока только у «Мечела» Игоря Зюзина. 

Старые счеты

Все это время в Высоком суде Лондона лежал поданный еще в 2007 году иск Бориса Березовского. Он хотел получить от Абрамовича компенсацию за то, что тот якобы недоплатил ему и Бадри Патаркацишвили за старое партнерство. В 2010 году суд наконец принял иск к рассмотрению, и перед Абрамовичем возникла реальная угроза потерять крупную сумму.
Последний платеж от Абрамовича Березовский получил в 2001 году. Все $13 млрд, полученные за «Сибнефть», прошли мимо Березовского, а за пакет в «Русале» он получил от Дерипаски втрое меньше, чем Абрамович. Это нечестно, решил Березовский и выставил счет — $5,5 млрд. 

«Можете не верить, но Абрамович долго продолжал считать Березовского другом», — говорит знакомый обоих. О том, что бывший партнер готовит иск, Абрамовичу рассказал Патаркацишвили: «сам Бадри, сколько мог, уговаривал Березовского не делать этого». С Патаркацишвили Абрамович общался до самой его смерти от сердечного приступа в 2008 году.
Версия Абрамовича в суде: Березовский с Патаркацишвили были для него лишь «крышей», которой он с момента создания «Сибнефти» в 1995 году и до расставания перечислил около $2,4 млрд. «Я покупал себе свободу», — объяснял он эти платежи на суде, настаивая, что расплатился сполна. 

Ни одна из сторон не могла предоставить суду подтверждающих ее позицию бумаг, и судья Элизабет Глостер была вынуждена разбирать классический спор «слово против слова». Лукавили оба, не сомневается большинство опрошенных Forbes бизнесменов, знающих Абрамовича и Березовского с 1990-х годов. «Даже в отсутствие бумаг мы все понимаем, что они были партнерами во всем, — говорит один из них, — но позиция Ромы была в том, что он заплатил сполна, требования Березовского несправедливы, а шантаж не может продолжаться вечно». Договориться с Березовским миром было невозможно: «Рома, как никто другой, знал, что беспринципность у Бори возведена в ранг принципа». 

Скандальные детали того, как Березовский пробивал создание и приватизацию «Сибнефти», а потом вместе с Патаркацишвили отстранял от торгов конкурентов, британские юристы смаковали на перекрестных допросах несколько недель. Еще на суде выяснилось, что на залоговом аукционе в 1995 году за 51% «Сибнефти» ее новые владельцы заплатили деньгами самой же компании.
За эту финансовую операцию отвечал уже Абрамович, а точнее, поработавший на Западе финансист Швидлер.

Для покупки «Сибнефти» Абрамовичу пришлось рискнуть и своими деньгами — почти всем состоянием. «Рома потратил $22 млн собственных денег, оставив за душой $300 000, не больше», — вспоминает его друг.
На приватизации «Сибнефти» заработал свой стартовый капитал и будущий первый вице-премьер Игорь Шувалов. Еще будучи юристом, он вел юридическое сопровождение компаний Абрамовича, за что получил опцион на 0,5% акций «Сибнефти». Сейчас они соседи по Сколково и не скрывают близких отношений. «Мы с Романом в свое время занялись судьбой Мещерского парка в Сколково, и он вложил в его реконструкцию значительные средства», — поделился Шувалов с Forbes. По данным Millhouse, обустройство 380 гектаров этого парка обошлось примерно в $25 млн, на Парк Горького в Москве компания потратила еще до $15 млн.

Рассмотрение иска Березовского началось в октябре 2011 года.

Девять «жутких» дней

Девять дней перекрестных допросов в суде с утра и до вечера оказались для Абрамовича едва ли не самым жутким потрясением в жизни. Хуже не было даже в армии, делился он со своими знакомыми. К каждому заседанию он готовился часами, читал материалы, репетировал ответы. Но юристы, как назло, начинали задавать вопросы совсем по другим темам. «Рома говорил, что чувствовал себя как в школе — учишь один урок, а спрашивают другой», — рассказывает его знакомый. Он жаловался, что система перекрестных допросов построена так, что «говорить правду не получается, даже если очень хочешь. Все сделано для того, чтобы поймать тебя на вранье и пригвоздить». После выматывающих допросов Абрамович — в первый раз за день — ел, чтобы уснуть, глотал таблетки, через несколько часов вставал и снова штудировал материалы. Адвокаты советовали ему говорить правду и подсказывали - как дышать и куда смотреть.
Наградой за старания стала благосклонность судьи Глостер, в финальном вердикте назвавшей Абрамовича «правдивым и в целом заслуживающим доверия свидетелем». Она отказала Березовскому по 10 исковым требованиям из 10: в команде Абрамовича о таком результате даже не мечтали. «Мы надеялись, что можем выиграть по 8 пунктам, и думали, что Березовскому максимум могли присудить миллионов триста», — говорит один из участников процесса. 

Собеседники Forbes утверждают, что сторона Абрамовича никогда не делала попыток договориться до суда, хотя перспектива смакования в Лондоне мутных практик российского бизнеса не вызывала восторга в Кремле. Перед слушаниями Владимир Путин интересовался у Абрамовича, можно ли не доводить дело до открытых разбирательств, слышал знакомый миллиардера. Абрамович якобы ответил, что поскольку на кону очень большие деньги, то иначе не получится, и давить на него не стали. 
Для Березовского поражение стало шоком, в силу своего характера он был абсолютно уверен, что победит, рассказывали его знакомые. Он тяжело переживал окончание процесса, а 23 марта 2013 года, через семь месяцев после суда, его нашли мертвым в его доме в графстве Суррей. Знакомый Абрамовича говорит, что ему легче было поверить в сердечный приступ, чем в самоубийство. Абрамович, кажется, до сих пор не понимает, как к этому относиться, — Березовский меньше всего был похож на человека, который может покончить с собой. 

Знал ли Абрамович, что Березовский после процесса был разорен? «Рома считал, что на еду Боре хватает, а продав все оставшиеся активы, он мог даже выйти в плюс», — говорит знакомый обоих.

Тонкая нарезка

У Березовского без Абрамовича больших успешных проектов в бизнесе не получилось. А у Абрамовича без Березовского? Evraz остается самым крупным вложением Millhouse. Люди из окружения Абрамовича и инвестбанкиры, с которыми говорил Forbes, не могут назвать других инвестиций подобного масштаба. 

Инвестициями в Evraz и золотодобытчика Highland Gold занимается Швидлер. Хотя говорят, что он отговаривал Абрамовича тратить на Evraz так много денег.

«Вы знаете Женю? Чтобы он вложил куда-то много? Не смешите меня!» — машет руками его знакомый. Структуры Millhouse стараются инвестировать в консервативные инструменты вроде казначейских бумаг США, и «очень тонкой, почти прозрачной нарезкой». Суммы свыше $50 млн считаются сейчас крупными. «Если мы тратим на какой-то актив такие деньги, значит нужно включаться в управление, а этим заниматься не хочется», — говорит источник, близкий к компании.