Женя (в девичестве Фридман) жила на улице Стеблецова, недалеко от дома-музея А. С. Пушкина. В первый класс пошла в девятую школу, а в Израиль уезжала, будучи ученицей 10 класса 22-й еврейской. Тогда девушка, фанатевшая от Пугачевой и подумывающая о том, чтобы серьезно заняться вокалом, конечно же, не предполагала, что станет в Израиле одной из ведущих специалисток по счетно-денежным аппаратам.

 

 Она репатриировалась в возрасте 17 лет с мамой и двумя братьями в декабре 1991 года. Семейство Фридманов поселилось в Реховоте. Мама, Полина Николаевна, еще недавно занимавшая должность администратора кишиневского салона красоты "Модэкс", пошла разнорабочей на завод по производству соков "Пардес". Её старший сын готовился идти в армию, младшего отдали в школу, и дочь планировали определить туда же – но не вышло. Поскольку Женя была "выдернута" из школы в стране исхода посреди учебного года (к тому же из выпускного класса), ей вынуждены были отказать в приёме: мол, в 11–12 классы не можем принять, потому что иврита не знаешь, а в 10-й по возрасту не подходишь. Был вариант с вечерней школой, но девушка его гневно отмела: "Что я – двоечница какая-нибудь?! Лучше пойду зарабатывать – помогу матери, которая выбивается из сил, чтобы нас прокормить", – рассудила она и устроилась на тот же завод. Жили они в районе Кирьят-Моше. Тогда, к слову, доминирующей категорией населения там были выходцы из СССР, а сейчас – репатрианты из Эфиопии.

 

Без специальности молодая репатриантка не осталась. Профессиональное образование получила уже на курсах: сначала по уходу за детьми, затем на курсах для секретарей медучреждений. Но ни в поликлинику, ни в детский сад Женю особо не тянуло. Поработав на временных работах, Евгения устраивается администратором в шиномонтажную мастерскую. Место достаточно специфическое, но зато постоянное. Попутно репатриантка учится на младшего бухгалтера. Позже умение вести бухучет еще как пригодится. Пока же Женя трудится в мужском коллективе, среди ядреных выражений и запахов автомастерской, оформляя заказы на замену и вулканизацию покрышек.

 

– Водители такой народ, – говорит Евгения, – что им только дай повод для шутки. Например, оговорюсь или ошибусь – и пошло-поехало, прибауткам нет конца. Чтобы прекратить стихийный фестиваль юмора, приходилось задействовать "административный ресурс" – ведь от меня зависела выдача счета-фактуры да и весь рабочий процесс. Пригрожу всё застопорить – они и успокаиваются (смеётся).

 

На вопрос: не приходилось ли сталкиваться с дискриминацией по половому признаку или по поводу страны исхода, отвечает: "Меня не так-то просто дискриминировать. Я терпеть не буду. К тому же на крайний случай в моём арсенале всегда есть очень эффективные инструменты: хук справа и прямой в челюсть. Старший брат научил. Он кандидат в мастера спорта по боксу. Когда активно занимался – мне с младшим братом приходилось участвовать в тренировочном процессе. Ну, то есть дома устраивали бои!"

 

Оттрубив семь лет в "панчерие" (как в Израиле называют шиномонтажку), Женя всё-таки оттуда ушла. Из-за прижимистости работодателя. Пришлось опять думать, куда податься. Тем временем её муж Марк открыл и успешно развивал бизнес по ремонту аппаратов, считающих и проверяющих деньги. Марк Гельфман, также уроженец Кишинева, в шестилетнем возрасте выехал с семьей в Израиль еще в 1979-м. Его отец Бенцион ремонтировал в Кишиневе вычислительную технику. Он и привил сыну любовь к этому делу и передал свои умения. Когда Марк безуспешно пытался найти работника, чтобы справится с хлынувшими заказами, на помощь пришла жена, которая, как оказалось, схватывает все технические нюансы на лету. Вот так и образовался семейный подряд, вполне, между прочим, конкурентоспособный на тесном израильском рынке, где существуют четыре крупные фирмы и энное количество частников. Женя – единственная в Израиле женщина, которая чинит такие аппараты. Причем практически все модели: портативные и стационарные счетчики банкнот и монет, счетно-сортировочные машины, детекторы валют… Более того – она превзошла своего мужа в этой профессии, поскольку есть такие модели, которые в их тандеме умеет чинить только она.

 

– У меня просто больше терпения для такой работы. Правда, на детей его порой не хватает. У нас две дочки – 3 и 14 лет.

 

– Да нет, в общем, разобралась, что к чему. Это на самом деле очень интересная работа… Чтоб чинить такие машинки, надо немного соображать в электронике и механике, иметь терпение и желание. Наверное, у меня какие-то врожденные способности. Мои братья, кстати, тоже с технической жилкой: один – механик, другой – инженер-электронщик.

 

– Мы работаем и с "обменниками", и с крупными банками: "Апоалим", "Мизрахи Тфахот", "Яхав", "Меркантиль", "Игуд" и "Почта Израиля". Сейчас начали работать и с банком "Леуми". Выиграли тендер на обслуживание их счетных аппаратов. То есть еще где-то 700 аппаратов добавится.

 

– Точное количество тяжело назвать. Примерно 2500. Может, и побольше.

 

– Оптимизировали процесс. (Смеется.) Чтоб успеть выполнить все заказы вовремя, надо правильно составить график выездов. Например, муж сегодня на севере, а я работаю в центре страны. С утра побывала в Ашдоде, с полудня работала в Ришон ле-Ционе и в Тель-Авиве. Форс-мажоры, когда в день ломаются десятки машин, случаются крайне редко. Помню, как-то в один день мне пришлось объехать 5 городов и починить 22 аппарата! Слава богу, такие рекорды приходится ставить не часто.

 

 – Ездим по всей стране: от Эйлата до Мадж-аль-Шамса, включая населенные пункты, находящиеся за "зеленой чертой".

 

– Нет. В любой друзскую или арабскую деревню приезжаю, спокойно делаю свою работу и уезжаю. Единственное, что напрягает, – своеобразная трактовка правил дорожного движения водителями-палестинцами на общих дорогах между поселениями. Для них двойная сплошная не преграда для обгона по встречной. От меня в таких ситуациях (как и от любого другого водителя, оказавшегося на этих шоссе) требуется повышенная внимательность и осторожность.

 

– В экстремальные ситуации не попадала?

– Чуть не попала. Приезжаю как-то в филиал банка в Беэр-Шеве, а там час тому назад вооруженный грабитель орудовал. Я имею в виду не то громкое дело с четырьмя убитыми, что произошло в мае этого года, а предыдущее ограбление. Тогда были только раненые. Теоретически я могла приехать в банк чуть раньше и попасть в самый переплёт.

 

– Все нормально воспринимают. Может, вначале как-то по-особенному реагировали, а сейчас и клиенты привыкли, и я не обращаю внимания на чьё-то удивление, если оно имеют место. А знаешь, что меня удивляет? До сих поражаюсь разнице в отношении к работнику или подрядчику в разных районах страны. В центральных, особенно в больших городах, бывает, приезжаю в какой-то филиал по вызову – и долго жду начальника, который должен дать добро на то, чтобы допустить меня к поломанному счетчику. Часто служащие не стремятся оказать даже минимальное содействие.

 

В отдаленных от центра районах всё наоборот. На периферии народ более доброжелательный и радушный. В тех же небольших населенных пунктах на севере страны меня пока не угостят кофе – к работе не подпустят. Особенно сильна традиция кофепития в арабских и друзских коллективах. Если я с ними не выпью чашку кофе, если не поговорю о том о сём – обидятся, будут считать, что я их не уважаю.

 

 

– Хобби? Я ремонтом занимаюсь. Нет, я не имею в виду ремонт счетчиков – в квартире ремонт люблю делать. Я неплохой штукатур-маляр. Самоучка. Как-то знакомым стены покрасила – им понравилось. Хочу с друзьями ремонт в школе сделать, где моя старшая дочь учится. Еще мы вместе с родительским комитетом пробиваем дополнительные уроки английского для детей. Иногда выкраиваю время для кино или книг. Вот сейчас как раз "Джейн Эйр" перечитываю…