Известный российский философ, политолог, главный редактор портала Terra America, заместитель главного редактора газеты «Известия» по приглашению Международного медиаклуба «Формат-А3» приехал в Кишинев и дал эксклюзивное интервью молдавской «Комсомолке»

- Борис Вадимович, в своих статьях вы много внимания уделяете срыву подписания Соглашения между Украиной и ЕС. А что вы скажете о парафировании Соглашения Молдовой и Евросоюзом?

- Украина тоже парафировала соглашение, если мне не изменяет память, в 2011 году. Тогда в России возмущались по этому поводу. Парафирование соглашения означает намерение подписать его в будущем, после выполнения определенных условий. То есть это еще не означает окончательного цивилизационного выбора  страны. Соглашение подписали огромное количество стран, в том числе государства Северной Африки. Но никто не предполагает, что эти страны когда-либо смогут стать странами-членами ЕС. Даже есть идея создания такого органа, типа Совета по ассоциации. Минус российской политики состоит в том, что Россия была зациклена на Украине. Отчасти это понятно. А Молдове, к сожалению, уделяли недостаточно внимания. Только после Вильнюса Молдова стала фигурировать как важный плацдарм этого конфликта. Это было упущением. Если мы хотели продемонстрировать пре-имущества Таможенного союза, игнорировать Молдову было упущением...

Молдова - особый цивилизационный политический эксперимент, парламентское государство с нерешенными территориальными вопросами, для России была бы важная возможность, несмотря на все срывы известных соглашений («Меморандум Козака»), а для российской власти - это тяжелая травма, это был сильный удар, и Россия закрылась от проблем, если не от Приднестровья, то Молдовы точно. Это был эмоциональный срыв. Мы видим, что российская власть научилась не делать эмоциональных срывов. Усилием воли...  Молдова для России очень важна!

России очень важно показать, что она может решать территориальные споры. Я был сторонником радикального решения приднестровского конфликта - независимости Приднестровья. Сейчас я уже не являюсь апологетом этой идеи.

- Почему?

- Все-таки есть принципы нерушимости границ. Нарушение этого принципа очень дорого обошлось Европе в XX веке. Помимо принципа национального суверенитета, должна стоять и тема восстановления территориальной целостности, территориального единства. Разумеется, на каких федералистских основаниях, взаимных договоренностях, обязательствах.

- А, на ваш взгляд, возможна ли федерализация Молдовы?

-   Я не вижу большой проблемы, а почему, собственно, это невозможно? Сейчас стоит вопрос интеграционного проекта - каким он будет? Тут есть три возможности. Первая - получение статуса в ассоциации и «Восточном партнерстве» (это предельно невыгодно для Молдовы и для ЕС!), вторая — Таможенный союз (очень привлекателен с экономической точки зрения). Но есть один минус - не очень понятно его правовое, политическое и гуманитарное обеспечение. Третий вариант - это сохранение особого, независимого статуса. Почему не пофантазировать об особом интеграционном объединении тех стран, которые расколоты, как Молдова? Я имею в виду не территориальный раскол, а раскол внутри политической элиты. Страны, которые не могут сделать окончательный цивилизационный выбор... Даже референдум может расколоть нацию. В одной из своих статей я назвал это статусом торгово-экономического неприсоединения. Особый, привилегированный статус...

«Молдавия была центром развития русского печатного слова!»

- Но есть и четвертый вариант - присоединение к Румынии, отказ от Приднестровья...

- Этот вариант очень возможен, но был бы предельно нежелателен для Молдовы! Не понимаю, зачем это нужно Молдове?! Но с точки зрения «реал политик» - это возможно. Это плохое решение, а хорошее решение задает некую парадигму - а вот так и надо себя вести в будущем. А плохое решение - это ситуативное решение. С точки зрения интересов самих молдаван, это не очень хороший вариант. Конечно, мы бы очень хотели, чтобы Молдова вместе с Приднестровьем вступили в Таможенный союз! Это было бы лучшим вариантом для меня, как россиянина, человека, который дорожит связями, которые были. Но я не уверен, что он возможен. Он невозможен по одной простой причине — есть политические силы, которые не хотят.  Но присоединение к Румынии - это потеря идентичности, а для России эта идентичность освящена памятью о том же Пушкине, который здесь бывал, через очень важную культурную роль, которую Молдавия играла в Советском Союзе... В Молдавию же приезжали за русскими книгами! Молдавия была центром развития русского печатного слова! Потребуются серьезные меры, которые будут доказывать, что, по сути дела, все историческое существование Молдавии в рамках советской империи — досадная историческая аберрация, которая, к счастью (улыбается), преодолена. Я не очень уверен, что кому-то это нужно в Молдове.  Мне кажется, Россия могла бы проявить больше усилий, чтобы показать историческое значение Молдавии.

- В одной из статей вы написали, что Русский мир, оказывается, нацелен на интеграцию России со странами — источниками миграционных потоков в Россию. А много моих сограждан работает именно в России. Не говорит ли это о том, что связи между нашими странами все-таки неразрывны и Молдова все равно останется в русле российской политики?

- Я бы очень на это надеялся, конечно... Вы совершенно правы, это важный фактор взаимоотношений метрополии с бывшими частями своей империи. Язык, в какой-то степени, форма сохранения имперского наследия. И, к сожалению, начавшаяся в Молдавии борьба против русского языка ни к чему хорошему не приведет. Язык позволяет молдавским мигрантам интегрироваться в Россию, а в России ведь начинается определенная языковая жесткость... Общее культурное пространство должно оставаться и не может быть связано с политическими аспектами.

В Молдове политическая воля возобладала над экономической рациональностью. За это будет заплачена какая-то цена. Конечно, эта цена — исчезновение культурного своеобразия Молдовы, то есть румынизация. И если это вариант номер один, мыльный пузырь будет обеспечен, произойдет откат от демократических принципов в отношении Приднестровья.

- Что это значит?

- Если большая часть страны участвует в некоем интеграционном процессе, а меньшая часть не желает в этом участвовать, то ее надо как-то подавить.