Окончила актерский факультет театрального училища им. Щукина и факультет радио- и тележурналистики в МГУ.

Работала в "Театре-студии на Перовской".

С 1990 года – ведущий DJ московской радиостанции "Европа Плюс". Потом перешла на радио "Классика", которое впоследствии переименовали в "Монте Карло".

Сейчас работает на радио "Шансон".

На телевидении:

- "Стриж и другие";
- "У Ксюши";
- "Ночное рандеву";
- сейчас "Земля-воздух".

- Ксения, расскажите немного о своем детстве.

- Для советского ребенка у меня было счастливое детство, поскольку у меня довольно известный папа, неплохо зарабатывающий и любящий свою дочь. Мне никто ни в чем не отказывал. Дружила я преимущественно с мальчишками, а не с девчонками, как, в общем-то, и сейчас не дружу, а так, общаюсь. В основном, это жены или девушки моих друзей.

Как ни странно, чем старше я становлюсь, вспоминаю больше школу, а не институт. Все обычно вспоминают студенческие годы, тем более, что институт был у меня театральный, казалось бы, можно много всего вспомнить. Но у меня школа оставила более яркие воспоминания.

Естественно, поскольку я дружила с мальчишками, то были всякие шалости. Мы играли в банку на школьном дворе, дневники выкидывали или заводили несколько, по перилам катались, потом еще любили сесть попой на ступеньки, оттолкнуться – и по ступенькам на заднице, ужас! Мальчишки-то были в брюках, а я в платье, беспредел, конечно. Ну, а в более старшем возрасте у нас были компании, дискотеки, где-то уже шпанистые компании. Жили мы в Замоскворечье, что говорит само за себя. Потом стали выселять дома. В Замоскворечье много старых домов. Выселенных жильцов стали расселять в новых районах, но гулять мы приезжали на Большую Полянку. Все, кто бы куда ни уехал, остались в школе до самого конца, никто не перевелся. Я могу сказать, что нам со школой повезло, хотя ничего особенного - обычная английская спецшкола №38 на Житной. У нас было хорошо, никакого беспредела, никаких наркотиков, выпивки, драк. Все хулиганства были милые. Во всяком случае, я ничего такого не помню.

- Почему с девчонками вы не дружили, неужели не хотелось посплетничать или перемыть кому-нибудь косточки?

- Никогда в жизни, наоборот, всегда было скучно с девчонками, неинтересно, да и сейчас тоже. Даже если ссорятся мои знакомые, парень с девушкой, я всегда на стороне мужчины, и если у меня какие-то конфликты с мужчиной, я его больше оправдываю, а вину ищу в себе. Я не тот человек, который считает, что все мужчины негодяи. Я считаю, что в 90% виновата женщина: от нее все зависит, она делает мужчину! И если он плохо с ней поступает, значит она где-то сделала ошибку, сама позволила, чтобы с ней так себя вели. Очень редко можно встретить умную женщину, я несколько раз встречала таких, с которыми мне интересно поговорить, но, как правило, они намного старше меня. Я быстро просчитываю женщину, и мне становится скучно.

- А кто эти женщины?

- Оксана Ярмольник, женщина, которую, я не могу назвать подругой, в том смысле, что дружба дело регулярное, а в силу занятости мы не так часто видимся. Но когда мы видимся, пусть это будет раз или два раза в год, такое ощущение, что этого промежутка времени не было. Мы очень быстро ощущаем друг друга, хорошо общаемся, без всяких женских, в плохом смысле, штучек.

- Несмотря на то, что в шестнадцать лет вы уехали из семьи, повлиял ли отец на ваш выбор профессии?

- На самом деле, он хотел, чтобы я была переводчиком или стюардессой. Он хотел по блату устроить меня на международные линии, чтобы я мир посмотрела. Почему-то он не думал об опасности. Конечно, в то время не афишировалось, но самолеты бились всегда. Он видел в этом романтику, наверное, из-за того, что был железный занавес, сам он видел мир в силу своей работы, и очень хотел, чтобы я тоже посмотрела. Единственным реальным было стать переводчицей и с какими-то группами ездить по миру, поэтому в детстве особое внимание уделяли изучению языка. Когда, в старших классах, они поняли, что я, как хотела в театральный с первого класса, так и не меняю желания (ну, может, там пару раз и изменила, метнулась в художественное, но это на месяц-два, потом возвращалась к театру). Отец этому противостоял, потому как сам очень хорошо знал эту профессию, всю ее подноготную, не совсем, видимо, хорошую, но он также понимал, что запретить невозможно. Это не самое лучшее, по его мнению, что он мог бы пожелать своей дочери – тот мир, в котором он крутился. Театры, закулисные свары, всякие интриги и так далее. Мать больше хотела, чтобы я пошла по стопам отца.

- Театр оправдал ваши надежды?

- Я проработала в театре два сезона, тогда было много театров-студий, и в одной из них я работала. Она и сейчас существует "Театр-студия на Перовской". По-моему, сейчас это уже просто театром называется. У него есть неплохое помещение, но это Новогиреево, трудно назвать театральным районом, во всяком случае, в 1988 году это было именно так. Когда я закончила Щукинское училище, был театральный кризис в театры никто не ходил, у нас даже было свободное распределение, то есть как таковых показов в театрах не было, потому что ни один театр никого не набирал. Ты можешь прийти показаться, но тебя все равно не возьмут. Был кризис режиссерский и драматургический, это сейчас уже опять пошла очередная театральная волна. И тогда я поняла, что наличие большого количества ролей не приносит мне удовлетворения. По большому счету, где-то уже на третьем курсе понимала интуитивно, что в театре я работать не буду. Может быть, потому, что я всю жизнь знала театр изнутри, в силу того что семья такая. Я не была фанаткой этого театрального запаха, который как наркотик, и так далее. Я хотела, чтобы мое имя прозвучало, амбиции же есть! Но я думала, что, возможно, это будет кино, телевидение, или еще что-то, но никак не радио, естественно. Потому что радио тогда было никакое, никакущее! Я знала, что актерское образование мне, естественно, пригодится, но не впрямую.

- А сейчас не хотите попробовать вернуться в театр?

- А не складывается, хотя были предложения, антрепризы, как сейчас очень модно. Было несколько предложений, но не находились деньги, сейчас же все на коммерческую ногу поставлено. Не находились спонсоры, чтобы это все сделать, как-то со временем не получалось, люди исчезали, потому что помимо этой антрепризы у каждого еще есть своя работа: кто-то улицы метет, кто-то книги пишет. Было несколько предложений, но у меня ощущение, что не судьба. Я вообще привыкла думать, что, если складывается, то должно складываться все сразу, если есть какие-то проблемы, ну, один раз, два, три никак не складывается, значит, это мне не нужно, значит, это будет зря потерянное время. Я в этом смысле, наверное, фаталистка, и не люблю биться в закрытую дверь несколько раз. Я уверяю, что, если бы я не поступила с первого раза в театральный, я туда больше бы не пошла. Как люди поступают по три-по четыре года? Маньяки, просто маньяки! Мне кажется, что если туда берут, то берут сразу, либо – все!.. надо что-то другое.

- А в кино не хотели бы попробовать себя серьезно?

- Я снималась, но это были студенческие штуки. А сейчас мне никто не предлагает. Потому что уже с 1990 года я ушла в так называемый шоу-бизнес. Я не знаю, но, наверное, не любят трогать радионщиков или телевизионных людей, у которых уже есть популярность на другом поле. Может, из-за этого, может, по другим соображениям, может, я неинтересная, что вполне возможно – я ведь не считаю себя супергениальной актрисой. Хотя есть у меня какие-то способности, наверное.

- Вы рассказывали, что не сразу смогли поменять сцену на микрофон и студию, что же помогло?

- Конечно, специфика общения разная: в театре ты непосредственно с человеком, а здесь сидишь один в студии. Ну, конечно, все новое, для меня это еще и техника, мы же еще и звукорежиссеры – это сложно в первую очередь психологически. А потом я как-то и от музыки отошла во время учебы в театральном. Когда в школе училась, там я о-го-го насчет музыки рубила. Потом я от этого отошла: театр, он же эгоистичен, забирает человека полностью. В театре живут, там же вся личная жизнь. Очень трудно иметь какую-то жизнь помимо театра, поэтому он и засасывает. Нужно либо быть в театре, либо не быть в нем вообще, вот я выбрала второе, потому как я реально на себя смотрю в зеркало, я имею в виду в переносном смысле, да и в прямом тоже. Я адекватно себя оцениваю и понимаю, что вряд ли у меня как-то с этим карьера может сложиться, по разным параметрам. Я себя нормально оцениваю, ничего не завышаю и ничего не занижаю. А потом у меня был еще диплом художественного чтения, мне удавалось читать именно на эстраде. И мне это больше доставляло удовольствия, чем играть в спектакле. Все считали, что у меня интересные интонации. Учителя по художественному слову говорили: "Вот тебе надо с голосом работать". Так все и получилось.

- Чей голос является для вас эталоном?

- Разумеется, это Копелян. Мне интонационно очень нравится голос Вячеслава Тихонова. Если из женских, то я люблю низкие голоса. Мне нравится, когда человек правильно делает паузы, получается вкусно очень, но, естественно, писклявые и высокие голоса я не люблю. Итак это: Алла Александровна Казанская, мой художественный руководитель в Щукинском, ныне здравствующая; Волчек, конечно; Раневская – это мастер интонации, даже если бы у нее был высокий голос, хотя это немыслимо себе представить, и Плятт – на мой взгляд, это был супердуэт.

- Вы работали на многих радиостанциях. Чем они разнятся по репертуару и по аудитории?

- Что касается отличий, то "Европа плюс" – эт Мне интересно делать радио, нащупывать нужные нотки о совершенно универсальная станция, попсовая. Она просто фоновая, дает настроение и всегда: "У нас все хорошо. У нас все хорошо. У нас все замечательно. Вы выиграли? Прекрасно. Вы не выиграли? Прекрасно!" – грубо говоря. Во всяком случае, так было, когда она начиналась, сейчас я не знаю. "Классика" – это музыка, на которой я выросла, когда пробили этот железный занавес, когда появились "Led Zeppelin". Все это понятно, это юность моего поколения, что об этом говорить, что комментировать? "Классика"! Когда ее переименовали в "Монте-Карло", то формат поменялся на, грубо говоря, МТVишный, это мне совсем чуждо, поэтому отработала всего два месяца, зная, что уйду, потому что открывался "Шансон". А "Шансон" тоже объясняет – везде есть классические вещи, где хуже, где лучше, понятно. Но как ни крути, через дворовую песню, я считаю, в нашей стране прошла любая компания, любой человек.

- Почему вы выбрали именно радио "Шансон"?

- Я пришла на радио "Шансон", потому что это новая радиостанция. Хочу заметить, что ни на одной уже открытой станции я не работала. Я открывала все три, это были вновь открывшиеся радиостанции. А зачем идти в чужой огород со своим уставом? Мне интересно делать радио, нащупывать нужные нотки. Опять, говоря об интонациях, каждая станция – это своя манера. Хотя коллектив, как правило, уже процентов на 70 состоит из старых знакомых. 11 лет, практически, 12 лет существования коммерческих станций. Мне всегда интересно новое – это единственный жанр, в котором я не работала.

- Вас не смущает, что многие в нашей стране воспринимают "шансон" исключительно как блатные песни и забывают о более широком определении этого жанра?

- Дело в том, что мы уже привыкли к тому, что в России, если что-то появляется и вылезает из андеграунда, то сначала надо обосрать, на всякий случай. Потом начинают то, что обосрали, любить до неистовости, обожать и говорить, что это супер! А потом говорится: "Вот тогда вы были клевые, а сейчас вы никакие". Это всегда так.

- Что значить быть звездой радио?

- Мне, вообще, не очень понятен этот термин В России, если что-то появляется и вылезает из андеграунда, то сначала надо обосрать, на всякий случай , для этого, наверное, надо полететь в космос. Я не знаю, что значит быть звездой. Мне не нравится, что у нас сейчас плохая пародия на Запад. Это у них звезды, а для меня звезда ассоциируется, в первую очередь, с кремлевскими звездами, а потом уже с небом. Я человек, который по каким-то причинам стал узнаваем, не больше и не меньше. Мне это приятно, надеюсь, и другим не противно.

- А по каким причинам?

- Я думаю, что это воля случая, стечение обстоятельств плюс некоторые способности.

- А какие способности больше всего помогли вам?

- Ну как я могу рассказать о своих собственных способностях! Если люди говорят о своих способностях, это означает, что их нет. Я не могу рассказывать о своих способностях, мне кажется, что если они есть, то это видно, и дело других людей о них писать.

- Как вы поняли, что вы узнаваема?

- К тебе приходят письма, у тебя просят автограф, тебя узнают.

- У вас много поклонников, неужели это никак не мешает в жизни?

- Уже нет, потому что когда 12 лет назад был этот "прорыв радио", только начал развиваться шоу-бизнес, то крыша у всех поехала. Сейчас люди спокойнее стали относиться, увидев в магазине, на бензоколонке или в ресторане какого-нибудь известного человека. Видимо, до них дошло, что это точно такие же люди, которые хотят есть, пользуются мылом, шампунем, ходят куда-то.

- Какие подарки дарят поклонники?

- На радио "Шансон" очень любят передавать еду.

- ???

- Какие-то консервированные грибы, варенье, бутылочку винца, фрукты. На самом деле, я очень настороженно к этому отношусь, как к любым подаркам от незнакомых людей. Это не из-за того, что я боюсь, что меня отравят, а из-за того, что любой предмет несет какую-то энергетику. Если у незнакомого человека взять игрушку или какой-то сувенир, то он может повлиять, например, на здоровье. Это, опять-таки, не значит, что он чем-то пропитан, но я предпочитаю принимать подарки от знакомых людей.

- Вы очень суеверный человек.

- Да, конечно.

- Какой подарок был самым неожиданным?

- Который мне подарил Василий Уткин. Он знал меня всего одну неделю, да и виделись мы всего раза два. Сейчас мы вместе работаем над передачей "Земля - воздух". Я его пригл Ни в одной стране мира нет такого: "Я от Рабиновича" или "я внучатый племянник дяди Саши, у которого тетя Нина была соседкой по комнате" асила к себе на день рождения, до этого он ни разу не был у меня дома. Он не знает, что я люблю, а что нет. И на день рождения он подарил мне соломенного медведя, точно такого же, как у меня дома. Дело в том, что когда я его покупала, то снимала с витрины, потому что он был ее украшением, а не для продажи. Что самое интересное, когда я позвонила спросить, как и где его взял Василий, то услышала ответ: "Я снял его с витрины, он не продавался". У меня их два, и я понимаю, что срочно нужен третий. Вообще, для меня это было большой неожиданностью, потому что я очень люблю всякие соломенные вещи. Кто знает, тот дарит мне какие-то соломенные штуки, а Василий не знал. Вообще, Василий Уткин очень приятный человек, мы пару раз с ним встречались, ходили поужинать, попить пива, я имею в виду, поближе познакомились. И я пригласила его на день рождения, а это большой показатель, потому что абы кого я не приглашаю. Единственное, то, что я в футболе, как свинья в апельсинах, мне это неинтересно, а для него, по-моему, футбол – это жизнь. Мы просто не говорим на эту тему, потому что это бесполезно.

- Популярность вам как-нибудь в жизни помогает?

- В нашей стране, конечно, да. Потому что у нас страна вся основана на человеческих отношениях – "ты мне, я тебе", на знакомстве. Ни в одной стране мира нет такого: "Я от Рабиновича" или "я внучатый племянник дяди Саши, у которого тетя Нина была соседкой по комнате", и т.д. Причем совсем не обязательно для этого быть евреем (смеется). У нас все по знакомству! Даже несмотря на то, что сейчас открылось огромное количество стоматологических клиник, все равно ко мне подходят и спрашивают: "Слушай, у тебя стоматолога хорошего нет?". Здесь популярность больше, чем просто автограф, здесь тебя могут без очереди пропустить, чем-то угостить. Конечно, это приятные неожиданности и радости. Раньше, во времена моего отца, конечно, популярность была более весомой… доставали все продукты, какие-то вырезки, ведь есть было нечего. А сейчас дефицита нет, поэтому присутствуют мелкие радости, например, тебе могут передать за столик бутылку шампанского.

- А когда милиция останавливает, популярность помогает?

- Когда как. Как ни странно, когда я стала работать на радио "Шансон" – это все-таки станция, которую и менты, и бандиты слушают. Они теперь больше улыбаются, заказывают песни, им это ближе. Один узнал, улыбнулся и отпустил, а другой наоборот: "А-а, шоу-бизнес, надо делиться!". Я не могу сказать, что я так уж страдаю от ГБДД, что меня прижимают власти (смеется).

- В аварии попадали когда-нибудь?

- Я не поверю тому человеку, который за рулем больше десяти лет и говорит, что он ни разу не попадал в аварию. Значит, либо врет, либо так ездит, что создает аварийную ситуацию и все вокруг него бьются, а он едет и думает, что он молодец! Конечно, я попадала в аварии, но серьезной была только одна, когда я сломала ногу года три назад. Эта история даже смешная, потому что нога между педалями застряла, то есть ситуация дурацкая, но последствия серьезные, три месяца в гипсе.

- Если оглянуться на вашу жизнь, то понимаешь, что вы очень авантюрный человек, возьмем, к примеру, вашу свадьбу…

- Я так не думаю, это не авантюризм. Первое, что я считаю, мы сами программируем себе как счастье, так и несчастье. На что себя настроишь, то и будет. А что касается свадьбы… если решение не принимается сразу, то оно не принимается никогда. Я очень ценю в людях, когда они могут быстро принимать решения, пусть даже впоследствии оно будет неверным. Я не люблю, когда ни рыба, ни мясо, когда начинается тягомотина, мне сразу становится неинтересно. Я считаю, что я способна быстро принимать решения.

- А разочарование никогда не приходило?

- Чтобы не разочаровываться, не надо очаровываться. У меня в жизни было единственное разочарование – это статуя Свободы в Нью-Йорке. Я думала, что она как Родина-мать у нас на Мамаевом кургане, а когда я ее увидела (это было давно, я еще училась в школе), то оказалась какая-то маленькая зеленая тетенька, еле заметная. Я подумала, что нет, наша круче.

- А с чем у нас в Москве можно сравнить статую Свободы по значимости?

- У них кино с этого начинается, а у нас – "Рабочий и колхозница", Мосфильм.

- Насколько вы влюбчивый человек?

- Меня можно назвать влюбчивой. Мне человек чаще нравится, чем не нравится. Если мне не нравится, то я не общаюсь. Но я очень настороженно отношусь к слову "любовь", стараюсь его избегать. У меня масса людей, которых я люблю, но это другое. А вотчтобы любить мужчину, я к этому очень настороженно отношусь, и близко к себе не подпускаю. Но, если это происходит, то действительно серьезно, уже не просто увлечение.

- А что для вас любовь?

- Любовь это абсолютное сосредоточение внимания на одном отдельно взятом человеке, полностью.

- Это вечно?

- Ничто не вечно под луной. Нет, но оно включает в себя и дружбу, и все, поэтому любовь перерастает уже в другие качества, и она может быть вечной, да. Есть же люди, которые познакомились, прожили всю жизнь и умерли в один день.

- Неужели у вас не было в детстве той первой любви, которая запомнилась на всю жизнь?

- Мне нравился один мальчик, но он был намного старше меня – для того возраста – на три года, кажется. Мне было 11 или 12 лет. Он больше общался с ровесницами, но я не переживала. Это была такая безответность! Потом прошло время, я поступила в институт, уже работала в театре, кажется, и вот В детстве не может быть любви, в этом смысле я бы с Шекспиром поспорила. В детстве – это глупость, дурость, игра, но не любовь мы совершенно случайно встретились. Я его увидела: страшный какой-то, неинтересный. Он уже к тому времени женился, кажется. Мы немного поболтали и разошлись. Ничего такого яркого. Говорят, что первая любовь запоминается на всю жизнь, но я бы так не сказала. Для меня любовь – это не детское чувство. Первая любовь должна быть сознательной, запоминается любовь, когда тебе уже, допустим, восемнадцать, когда взаимоотношения взрослые. А эти все платонические дела… смешно! Я считаю, что в детстве не может быть любви, в этом смысле я бы с Шекспиром поспорила. В детстве – это глупость, дурость, игра, но не любовь.

- Очень много говорили о вашем бурном романе с Андреем Макаревичем, а сейчас вы очень хорошие друзья. Дайте совет, как можно остаться не приятелем, а другом?

- Это очень редко бывает, здесь совет не дашь. Во-первых, это должны быть два неглупых человека. А во-вторых, есть поговорка – "Чтобы до конца не испортить отношения, надо вовремя расстаться". Здесь нет никакого рецепта, все зависит от людей.

- В одном интервью вы сказали, что одной из причин расставания было отсутствие свадьбы, потому как вы слишком рано встретились. Не думали ли вы, что рано или поздно все равно будете вместе?

- Мы шутили по этому поводу, что ему будет 70, а мне 58 и у нас будет офигительная свадьба, где будет играть рок-н-ролл.

- Говоря о красоте, кого вы можете назвать красивой женщиной и мужчиной?

- Все люди, с которыми я общаюсь, красивы, потому что эталона красоты нет. Они и профессионалы, и умницы, красавцы просто! Я считаю, что вообще красоты нет! Конечно, есть все эти эталоны, но каждый человек по-своему красив, если у него есть что-то внутри, если за ним что-то стоит.

- А как вы относитесь ко всевозможным опросам, которые показывают, кто самый красивый и привлекательный в мире?

- Ну, это все глупость, развлекаловка. Я на это совершенно не обращаю внимания.

- Вы доверяете социологическим опросам?

- Нет. Единственное, что меня может иногда позабавить, это астрологический опрос.

- Вы сказали, что вы суеверный человек, почему же тогда вы так скептически относитесь к гороскопу?

- Полностью ему нельзя доверять, но тенденции там правильные. Нет такого, что все абсолютно наоборот, во всяком случае, что касается меня. Например, чувствуешь себя хреново, думаешь: "что такое?", открываешь газету, а там написано, что такого-то числа у вас возможен упадок сил и головные боли. Сразу думаешь: "Все нормально, это же звезды говорят!". То есть это нормально, потому что как бы я ни крутилась, все равно, буду себя плохо чувствовать. Поэтому нужно не рыпаться. Правда, у меня есть один серьезный индивидуальный гороскоп, который рассчитывали до минут. Он меня устраивает. А то, что в журналах или газетах… если что-то хорошее, то нормально, а если плохое, то он врет (смеется).

- Как сложился ваш имидж?

- Имидж это то, что придумывает тот или иной Макаревичу будет 70, мне 58 и у нас будет офигительная свадьба, где будет играть рок-н-ролл стилист, это может полностью не совпадать с твоим внутренним миром. У меня такого никогда не было, видимо, я такой человек и у меня такое воспитание, что никогда не было серьезных комплексов. Я всегда была общительным человеком, всегда предпочитала одеваться как мне удобно, а не как положено. Какая я есть, такая есть – я никогда не была девочкой-ангелочком, которая вырвалась в шоу-бизнес и резко изменилась.

- Где вы одеваетесь?

- У меня нет никаких модельеров, покупаю в магазинах ту вещь, которая мне понравилась, независимо от того, что это за фирма и сколько стоит вещь. Главное, чтобы она хорошо на мне сидела, нравилась по цветовой гамме и в ней было удобно. Если я выбираю какие-то магазинчики, то по направлению. В магазины, где абсолютно дамская одежда, я не захожу. Меня интересуют больше спортивные или молодежные магазины, стиль унисекс. Подобных магазинов не так много, например, магазин "Кувырком", туда я заглядываю, потому что там можно наковырять какие-нибудь вещи.

- О вас ходит много разных сплетен и слухов. Какова ваша реакция на подобные вещи?

- Я читаю их спокойно и со смехом. Последнее, что обо мне написали… я хохотала очень долго. Я была на концерте Маршала в Кремле, а после этого был банкет. Там была масса журналистов, и я даже не знаю, сколько надо было выпить, чтобы такое написать. Один журналист написал … естественно, обосрали концерт, это понятно, раз человек в Кремле, Маршал – значит надо обосрать. Хотя журналист, наверняка ел на бакете, выпил …Обо мне было написано три строчки, но какие: "Сильно разжиревшая за последнее время, с одутловатым лицом появилась Ксения Стриж". Я хохотала безумно, у меня 42 размер брюк и такой держится уже с класса восьмого.

А самая смешная байка (это было уже давно, в 1992 году) – первый пик популярности. Была какая-то вечеринка, по-моему, в "Метелице". Тогда ночных клубов было раз, два и обчелся: Манхеттен, Метелица, да Арлекин. Про меня написали, что я в нижнем белье танцевала на столе и раскидывала баксы на пол. Я тогда подумала, как же круто обо мне думают, чтоб я так жила! Чтобы я раскидывала в ночном клубе по полу баксы! Это было бы круто! Я бы, наверное, жила на какой-нибудь вилле.

- Если говорить о музыке, то какую вы видите музыкальную тенденцию на нашей эстраде и MTV?

- Вот это для меня совершенно темный лес, потому что все и везде ходит по кругу, и сейчас старые вещи Я никогда не была девочкой-ангелочком, которая вырвалась в шоу-бизнес и резко изменилась в новой обработке. Трудно сказать, но думаю, что будет как и сейчас – много разной музыки, кому что интересно. Всегда была танцевальная музыка, народная, джаз, классика. Я думаю, что самое долговечное, как говорил Жданов Шостаковичу: "Всегда будет модной и популярной та музыка, которую можно напевать", – которую поют за столом, на кухне, на вечеринках, хором. То есть идет тенденция к народной и дворовой песне. Это будет популярно всегда!

- Если я правильно вас поняла, то ваши музыкальные привязанности не связаны с эстрадой?

- В общем, да. Но у каждого человека есть одна песня в репертуаре исполнителя или автора. Например, у "Мумий-Тролля" мне очень нравятся три песни, хотя в принципе его творчество, если это можно назвать творчеством, от меня далеко.

- Что это за песни?

- "Дельфин", "Забавы", "Ранетка".

- И в заключение вопрос: что для вас является самым главным в жизни?

- Жизнь, конечно.

ЛЮБЛЮ

Машина: "Nissan", "BMV", "Jaguar".

Отпуск: Валяться смотреть телевизор или поехать в гости, за город. Все зависит от настроения и времени года. Главное не думать и не говорить о работе.

Еда: Рыба, птица, мясо, сыры. Бокал пива или вина с сырным ассорти.

Напитки: Грузинские полусладкие вина, виски, коньяк.

НЕ ЛЮБЛЮ

Машина: "Daewoo", "Москвич".

Отпуск:Сладкое, мороженое, кисломолочные продукты.

Еда: Не люблю и не пью водку, французский кисляк (вино).