1 Ноября 2024
В избранные
Сделать стартовой
Подписка
|
|
|
|||||
|
Интересное
Многие годы рассказывая читателям о судьбах детей-«кукушат», предаваемых собственными родителями, я так и не смогла выработать некого отстраненно-философского взгляда на сиротское детство: мол, так уж повелось в нашем мире, а в нём всегда есть место подлости. Да и возможен ли он, такой взгляд, если у тебя не «пламенный мотор» вместо сердца? Как правило, самыми тягостными бывали первые минуты общения с ничейными детьми, а происходили они в Домах ребенка, в детских домах, интернатах.
При виде незнакомого человека, и особенно если это была женщина, среди детей вмиг наступала какая-то особая, звенящая тишина. Но длилась она недолго, после чего, непременно желая хоть как-то обратить на себя внимание, дети хором, стараясь перекричать друг друга, спрашивали:
– Тётя, а вы – не моя мама?
Слушать такое всегда страшно. Женщины, работающие в этих домах печали, рассказывают истории, каждая из которых тянет... Нет, не на одну статью уголовного кодекса, но почему-то предательство собственных детей у нас – и не только у нас – уголовно ненаказуемо. Впрочем, включая разум, понимаешь: а будь оно уголовно наказуемым, сколько крошек было бы задушено, «заморожено», брошено в мусорные баки?
Воспоминание детства
Хочу поделиться одним наблюдением длиною почти в собственную жизнь. Как в голодные послевоенные годы, так и в течение следующих десятилетий в сиротских учреждениях нашей республики еврейских детей практически не было или, по крайней мере, их было очень мало. И даже если оба родителя умирали, детей непременно забирали в другие еврейские семьи. Вот одно из собственных детских воспоминаний.
 В нашей школе села Кузьмин Каменского района (родина героя Советского Союза Иона Солтыса) учились воспитанники местного детдома. Мы, сельские дети, гордились дружбой с детдомовцами и всегда угощали их летними дарами – сливами, яблоками, орехами. В один из дней в рядах наших детдомовских друзей вдруг образовалась «брешь». Как рассказали другие дети, за тремя сиротами приехали какие-то дяди и тети и увезли их к себе домой, чтобы усыновить. Хорошо помню, как сельчане с одобрением говорили о том, что «всё-таки молодцы эти евреи – детей-сирот забирают в семьи».
Письмо еврейской мамы
 Недавно в Интернете было помещено письмо одной еврейской матери, приехавшей в Израиль из Украины. Ее зовут Рива. Потеряв мужа и оставшись одинёшенькой, эта женщина удочерила грузинскую девочку и усыновила украинского мальчика. Приведу отрывок из ее письма:«Я сказала себе: «Рива, ты хочешь детей? В чём проблема? Пойди в детский дом, возьми себе ребёнка… Я собралась и пошла в детский дом. Но вы знаете, что выяснилось? В этом доме не было ни одного еврейского ребенка!»
Мы поинтересовались мнением наших соотечественников разных национальностей на этот счёт, задав им вопрос: «Почему евреи, как правило, не бросают своих детей?». По форме выражения мыслей ответы, конечно же, были разными, но суть – она оставалась неизменной.
«А чему тут удивляться: давно известно, что еврейская особенность – не бросать детей», «Просто у еврейского народа такой менталитет», «Евреев столько столетий подвергали испытаниям, что они ценят каждого своего соплеменника, а уж тем более детей». А один очень умный и образованный гражданин солидного возраста в ответ на наш вопрос поведал о жившем в 17-м веке комментаторе Библии священнослужителе Мэтью Генри. Это он в своё время рассказал о том, что «фараон в Египте издал закон, который принудил евреев бросать детей своих, чтоб не оставались они в живых».
По мнению почтенного гражданина, это страшное деяние фараона навсегда запечатлелось в генной памяти евреев, и потому они особенно бережно относятся к своим детям.
Трудно не согласиться со столь мудрым заключением, но тысячу раз права и еврейская мама, утверждавшая, что «они (родители) – не дураки и потому точно знают, что из этого ребенка получится или крупный ученый или знаменитый скрипач. И кто же будет бросать такое богатство?». Убедительно, не так ли?
Ещё «в тему». В конце прошлого года состоялась рабочая встреча уполномоченного при президенте РФ по правам ребенка Павла Астахова с главным раввином России Берлом Лазаром. В частности, говоря о детях-сиротах, Астахов сказал, что он лично проинспектировал более тысячи детских учреждений России, и его всегда поражало, что в них практически нет еврейских детей. «Если даже и выявлен такой случай, то еврейская община сразу же подключается к разрешению ситуации», – поделился опытом уполномоченный.
Беда не имеет «графы»
Не ставя перед собой задачи точно подсчитать, сколько же еврейских детей в силу разных и, как правило, не самых лучезарных обстоятельств воспитывались за последние лет 20–25 в интернатских учреждениях нашей страны, всё же заметим, что на общем многонациональном фоне таковых было мизерное количество. А школьным «собирателем» и защитником большинства детей из еврейских семей вот уже многие годы, а точнее, с 1998 года, был и остается он, Игорь Львович Сандлер, о котором мы неоднократно рассказывали как на страницах еженедельника «Еврейское местечко», так и недавно на нашем портале («Открытый урок Игоря Сандлера»).
В прошлые годы, когда интернаты в Молдове не ликвидировались, а открывались, в 3-м интернате воспитывалось около пятисот детей. Из них примерно два процента составляли дети-евреи, и это было самое большое количество еврейских детей в масштабах всей республики, о которых заботилось только государство. Стремились ли именно в этот интернат дети-евреи, зная, что его директор тоже еврей? Наверняка, но не стоит забывать при этом, что именно сюда, и часто пешим ходом, самостоятельно добирались со всех концов республики дети разных национальностей, потому что добрая слава всегда идёт впереди человека, а Игорь Львович никогда не отказывал ни одному нуждающемуся в опеке и помощи ребёнку. И при этом его никогда не интересовала, как и сегодня не интересует, национальность: детская беда не имеет «пятой графы»!
По словам Игоря Львовича, за все годы, а это более двадцати лет, в этом интернате нашли заботу и состоялись как граждане и личности примерно двадцать детей-евреев, что в переводе на язык статистики составляет примерно 2–3%. Вот что рассказали некоторые из них о том, чем обязаны родному интернату и как складывается их жизнь.
Дедушкина внучка
 О бывшей воспитаннице интерната Тане Морозовой и ее легендарном дедушке Игорь Львович вспоминает с особой теплотой.– Таниному дедушке, участнику Великой Отечественной войны, было 70 лет, когда он привел свою единственную внучку в наш интернат и оформил над ней опекунство. Была ли у девочки мама? Да, но за все годы она лишь один раз навестила дочь. Все девять лет дедушка не просто опекал Таню – он заменил ей родителей. Несмотря на возраст и проблемы со здоровьем, держался изо всех сил. Ушёл из жизни только тогда, когда убедился, что у внучки есть профессия и что она стала самостоятельным человеком. Разве такая жизнь и такая самоотдача – не подвиг?
Владимир Васкауцан: «Помню каждый уголок…»
 – Я до сих пор стараюсь как можно чаще бывать в интернате, потому что он был и остается для меня родным домом, в котором мне всегда было тепло и уютно. Открыл дверь – и кажется, что снова вернулся в свое светлое и совсем не сиротское детство. Не знаю почему, но мы все обожали хоть немного посидеть в директорском кабинете. Мне всегда казалось и до сих пор кажется, что у Игоря Львовича не было от нас секретов, мы были в курсе всех интернатских проблем, – наверное, и потому бережно относились ко всем благам, которые были для нас созданы. Когда Игорь Львович заходил в класс, у меня сердце в пятки уходило, но не от страха, а от того, что очень не хотелось хоть чем-то его огорчить. Каждый раз, проезжая мимо интерната, я приветствую свой родной дом громким сигналом клаксона... Спасибо всем и особенно Вам, дорогой Игорь Львович, за то, что я не потерялся в этой жизни!».Аня Бабич: «В интернат меня привела бабушка»
 – Я воспитывалась в нашем интернате с третьего по девятый класс, а до того жила с бабушкой, которая и привела меня в интернат. Огромное ей за это спасибо! Закончила школу в 2006 году, поступила в профтехучилище, потом стала работать кондитером и поваром.Если в моей судьбе всё сложилось хорошо и благополучно, то за это я искренне благодарю, прежде всего, Игоря Львовича и педагогов-воспитателей интерната. Мне особенно запомнились наши поездки в «хэсэд», где мы занимались в различных клубах и кружках. До сих пор воспоминаю тетю Олю из КЕДЕМа, уроки которой тоже очень помогли в жизни. Я замужем, нашей дочери пять лет, и всё у нас хорошо.
Процент – тот же
Сейчас из 214 воспитанников этого интерната семеро – еврейские дети. Считай не считай, а всё равно получаются вс те же два-три процента – как будто кто-то «сверху» начертал... Конечно, у каждого из нынешних двух-трехпроцентников – своя история и свои проблемы: беспроблемных детей здесь не бывает. Но нынешним юным жителям этого доброго Дома повезло и потому, что о них не забывают израильские и еврейские структуры, внимание которых распространяется на каждого из воспитанников интерната – без оглядки на пятую графу!
Сравнительно недавно прибывший в Молдову первый секретарь МИДа Израиля в РМ Давид Мамиствалов уже трижды вместе с молодёжным клубом Израильского культурного центра побывал в интернате. Он и его команда с удовольствием общаются с ребятами. Замечательное мероприятие на Хануку провели здесь и волонтеры молодёжного клуба КЕДЕМа «Хаверим».
В тот день тут работало несколько творческих лабораторий – по истории Израиля, танцевальная, театральная, рисования. Тогда пришёл в гости к детям и новый директор АЕРК «Джойнт» в РМ Михаил Шув.
«Дорогу в интернат израильским структурам, аккредитованным в Молдове, – рассказывает И. Л. Сандлер, – показал DOR le DOR. Его руководство не раз приглашало нас на торжественный пасхальный вечер в LeoGrand, дети получали подарки к главным еврейским праздникам, совместно со спортивным центром «Маккаби-Молдова» этот благотворительный фонд проводил в интернате ставшие уже традиционными «Весёлые старты».
Наши воспитанники с нетерпением ждут новых встреч с представителями израильских и местных еврейских организаций».
Тиражированию не поддаётся…
Не один год зная Игоря Львовича, с полным на то основанием заверяю, что специального ключика к детским сердцам на предмет того, чтобы «обаять» их, он не подбирает. В зависимости от обстоятельств, а они в подобных учреждениях нередко бывают самыми непредсказуемыми, он может быть разгневанным и суровым. Когда заходит речь о таких неординарных педагогах и руководителях, ученые мужи и дамы непременно стремятся выведать их профессиональный секрет – и прежде всего для того, чтобы «навесить» хоть какой-то ярлык на их личность: одних называют новаторами, других мастерами, третьих первооткрывателями и т. д.
Полагаю, что в творческом почерке Игоря Львовича удачно сочетаются «три в одном». Сам же он убежден, что делает всё что может для приголубленных им детей. И всё, без чего внутреннее не может обойтись. Это стиль его жизни, а значит – и сама жизнь. Очень сомневаюсь в том, что подобный душевный настрой можно тиражировать как передовой педагогический или административный опыт. Потому как духовные ресурсы к диплому о высшем образовании не прилагаются – или они имеются в наличии у конкретного педагога, или их нет.
…О чём бы мы ни говорили с Игорем Львовичем, он упорно возвращается к нерешаемым сегодня проблемам социальной защиты выпускников интерната, в 15–16 лет выброшенных из жизни и нередко остающихся бездомными и голодными. Это только бывшие воспитанники третьего интерната получают редкую возможность провести лето после выпускного бала в лагере «Чирешарий», принадлежащем интернату, а сотни остальных вынуждены бродяжничать и пополнять «стройные ряды» юных правонарушителей.
Как же не хочется на столь грустной ноте заканчивать это повествование, но что поделаешь, если не каждому ничейному подростку дано счастье иметь такого наставника, как Игорь Львович Сандлер. А жаль.
Майя ИОНКО
Рекомендуем
Обсуждение новости
| ||||||
|
||||||
|
||||||
Наш канал в Telegram
вверх
Пишите нам