23 Ноября 2024
В избранные
Сделать стартовой
Подписка
|
|
|
|||||
|
Интересное
С молодых лет заветной мечтой для Мойшеле Рабиновича была репатриация на святую землю предков. В то время по всей Молдавии действовала молодежная сионистская организация «Поалей Сион», он был её активным участником, помогая собирать деньги на «Керен Каемет», на которые выкупались земли Израиля.
С тех пор прошло много лет. Мойшеле женился на девушке из Страшен и остался жить в этом зеленом и уютном городке в центре Молдавии, где половину населения составляли еврейские семьи.
Мойшеле работал портным в местном Доме быта, и его знал почти весь город. Он слыл человеком веселым, энергичным, знавшим все новости и множество анекдотов. Клиенты были довольны его работой, всегда выполненной аккуратно и в срок. Он был очень обходительным и общительным, для каждого у него было в запасе хорошее слово, поэтому от клиентов отбоя не было.
Так шло его время – спокойно и размеренно. На жизнь Мойшеле не жаловался. Его семья купила кооперативную квартиру, а у сына появилась новенькая «Лада».
Соседи, кто с любопытством, а кто и с откровенной завистью, смотрели, как усаживались Мойшелевы домочадцы в машину для поездки на пикник или в соседний городок – навестить близких.
Все новости в этом мире – и хорошие и плохие – сваливаются на человека неожиданно… Пришла пора и нашему Мойшеле задуматься о бренности жизни.
Это было как гром среди ясного неба: после обычной врачебной проверки по поводу болей в животе у него была обнаружена злокачественная опухоль.
Это неожиданное известие быстро облетело городок. Разговоров хватило надолго. Многие сочувствовали бедному Мойшеле, которому, по слухам, оставалось жить несколько месяцев. Находились и такие, что тихо злорадствовали, хотя, видит Б-г, Мойшеле никому в этой жизни не сделал дурного.
Зависть – страшная штука!
Проходил день за днем, Мойше примирился со своей судьбой и стал жить с женой на назначенную ему пенсию по инвалидности и на сбережения. Покупали лучшие фрукты и овощи с базара, живую птицу и рыбу. Каждую неделю приходила из соседней деревни крестьянка, приносившая свежий творог, покрытый корочкой свежих сливок, сметану и крестьянское масло. Часто перед обедом по всему двору разносился пряно-сладкий запах фаршированной рыбы, вызывающий обильную слюну и волчий аппетит у жителей близлежащих дворов.
Соседи, не переставая, шушукались, наблюдая за Мойшеле, не видя в его здоровье перемен к худшему. В последнее время он даже стал понемногу подрабатывать своим привычным делом: шил дома брюки и чинил одежду желающим.
Прошло полгода, все оставалось по-прежнему, Мойшеле заметно повеселел и окреп. Он чувствовал себя даже помолодевшим. Впервые за долгие годы нелегкого труда он получил возможность передохнуть. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. С раннего утра Мойше занимался работой, после сытного обеда пару часов отдыхал, а по вечерам прогуливался с женой Блюмой в парке или же стучал в домино с пенсионерами во дворе.
Но вот терпению злопыхателей пришел конец. В Мойшином доме жил управдом, бывший работник МВД. По-видимому, этот не слишком умный и совсем не добрый человек решил, что вверенные ему внутренние дела дома не в полном порядке, раз «этот еврей», почти по словам незабвенного героя «Золотого теленка» Остапа Бендера, «с таким здоровьем и ещё живой». Взяв в компанию пару соседей-антисемитов (для количества), он решил вывести Мойше на чистую воду. Ну конечно же: врача подкупили, диагноз липовый, и этот портной живет себе и радуется, вместо того чтобы уже давно пополнить ряды местного еврейского кладбища. Непорядок!
И в Министерство здравоохранения ушло анонимное письмо с просьбой разобраться в достоверности поставленного диагноза Мойше Рабиновичу, получающему пенсию по инвалидности и ведущему образ жизни отнюдь не больного человека. Под кляузой стояла подпись «борцы за справедливость». Копия письма была отправлена в Министерство внутренних дел.
Прошел месяц, другой, но компетентные органы никаких мер принимать не спешили, и «борцы за справедливость» заволновались. И тогда настойчивый в своем стремлении наказать «этого еврея» управдом предложил:
– А не написать ли нам письмо в КГБ? У меня есть там свои люди, они быстро разберутся, что к чему!
И постучалась вторая беда в дом Мойшеле. Почтальон принес повестку из районного отдела КГБ. Всего несколько слов: когда и куда явиться.
Еще и еще раз супруги строили догадки: по какому поводу КГБ понадобился никогда не имевший дел с государством самый обычный портной?
– Может, по нелегальному пошиву на дому? – предположила Блюма.
– Нет, я думаю, это связано с покупкой кооперативной квартиры или из-за полученной недавно посылки из Израиля, – сказал Мойшеле.
Неизвестность пугала его, ему казалось, что время остановилось, а от листочка с гербовой печатью, лежавшего на столе, веяло могильным холодом. Проходя в очередной раз мимо стола со злосчастной повесткой, Блюма, не знавшая, как защитить мужа, с досады шлепнула на нее вазу с фруктами: «С глаз долой – из сердца вон!».
Вечером Мойше уже не появился во дворе, не дождались его доминошники и в последующие дни.
В назначенный день супруги поднялись ни свет ни заря: не спалось. Интуитивное предчувствие неведомой беды не покидало их. Что могло быть в Страшенах страшнее КГБ?
Сын с невесткой сопровождали их до самых дверей кабинета следователя. Мойшеле тихонько постучал, открыл дверь, назвал свою фамилию и вошел.
За большим столом сидел человек средних лет, строгий на вид, одетый в гражданское. Предложив сесть, он внимательно посмотрел на товарища (пока еще) Рабиновича и, заполняя бланк допроса, стал задавать вопросы:
– Год рождения?
– На какие средства живете?
– Есть ли родственники за границей?
– Брат живет в Государстве Израиль, – еле ворочая языком от страха, проговорил Мойше и тут же подумал с грустью: «Это я за границей, а он на Родине».
Но вслух, конечно же, ничего не произнес. В этом кабинете таких шуток не понимают.
– Как давно вы болеете? – последовали еще вопросы.
– Как фамилия участкового врача?
– Есть ли среди врачей родственники?
– Как давно проходили медосмотр?
– Когда получили инвалидность?
Вопрос следовал за вопросом. От волнения Мойшеле путался, мысли сбивались, тряслись коленки. Наконец, следователь сказал: «Вы свободны, мы во всем разберемся».
Мойшеле вышел, он был бледен и еле держался на ногах. Допрос этого строгого кагэбиста отнял последние силы.
Увидев его состояние и ничего не спросив, заботливая Блюма положила ему под язык таблетку валидола. По дороге домой он немного успокоился и рассказал о допросе.
…В доме запахло сердечными каплями. Мойшеле часами просиживал у телевизора, уставившись на экран невидящим взглядом. Мысли кружились в голове, всё больше затягивая его в свой водоворот.
– Блюма, а что, если врачи действительно ошиблись и поставили неправильный диагноз? Ведь тогда КГБ решит, что я их подкупил?! – чуть не плакал Мойше, обращаясь к жене, мечась по квартире и отчаянно жестикулируя. Потом он схватился руками за голову и, раскачиваясь из стороны в сторону, как при сильной зубной боли, тихонько застонал.
Бедный Мойшеле, ему и в голову не приходило обрадоваться возможной ошибке врачей. Нет, этот страшенский страж госбезопасности, конечно же, страшнее его ужасной болезни.
Наконец, он утомился, опустился в кресло и задремал, нервно вздрагивая во сне… Как наяву, над ним стоял следователь со скальпелем в руке. Сам Мойшеле был крепко привязан к кровати и не мог пошевелиться.
– Вот сейчас мы и убедимся в правильности поставленного вам диагноза, – зловеще произнес следователь и занес скальпель над крепко зажмурившимся от страха Мойше…
Блюма, наблюдавшая за мужем, заметила, что он задремал. На его лице выступили капли холодного пота, который смешивался со слезами. Кошмар все никак не заканчивался.
Она подошла к спящему и, чтобы облегчить ему дыхание, стала расстегивать молнию на джемпере. Звук расстегивающейся молнии слился во сне со звуком режущего по живому скальпеля. Мойше сильно вздрогнул, из его груди вырвался отчаянный вопль ужаса, и он широко открыл глаза. Перед ним стояла насмерть перепуганная Блюма со слезами на глазах, не в силах перенести его страданий…
Через несколько дней Мойшеле получил приглашение в центральную больницу на онкологическое обследование. После сдачи всевозможных анализов и консилиума врачей его решили выписать домой. Главврач, заполняя историю болезни, копия которой предназначалась следственным органам, и безуспешно пытаясь скрыть радость и облегчение, сообщил Мойше:
– Больной, пожалуйста, не волнуйтесь, езжайте спокойно домой, все будет хорошо, ваш диагноз полностью подтвердился.
Врач и больной обменялись радостными взглядами и дружеским рукопожатием, чем ввели в шок молоденькую медсестру, стоящую рядом. Она просто не понимала всего трагикомизма этой ситуации, ей было до слез жаль бедного старика, которому недолго оставалось страдать на этой земле.
Но старый врач и старый больной понимали жизнь лучше неопытной «зеленой» девчонки. Откуда ей было знать, что в маленьком городке Страшены может быть что-то страшнее, чем все болезни вместе взятые. Страна Советов умела держать в узде и страхе своих граждан.
Через год семья Мойше Рабиновича переехала на постоянное место жительства в Израиль. Осуществилась мечта его юности. Как гласит еврейская мудрость – «вэр сы лэйбт, дэр дырлэйбт!» («Кто живёт – тот доживает!»).
Несмотря на его болезнь, судьба отмерила Мойше ещё долгих двенадцать лет на исторической родине, где он и отошел в мир иной.
Земля ему пухом. Хороший был человек.
 Мендель Вейцман, Беэр-Шева, уроженец г. Бельцы (http://www.newswe.com)
Рекомендуем
Обсуждение новости
| ||||||
|
||||||
|
||||||
Наш канал в Telegram
вверх
Пишите нам