Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко рассказала в интервью «Известиям» о своем видении нынешней политической ситуации на постсоветском пространстве, назвала причины событий на Украине и объяснила, почему нынешняя власть в Киеве не легитимна.

— Начну с события, которое взбудоражило всех. Речь о введении президентом США Бараком Обамой санкций в отношении ряда должностных лиц России — в списке есть и ваша фамилия. Как вы оцениваете такие, прямо скажем, жесткие действия американских властей?

— Я ни перед кем оправдываться не собираюсь. Однако, поскольку вы мне задали такой вопрос, я отвечу.

Объявление санкций высшим российским должностным лицам, чиновникам, которые выполняют свои государственные функции, — это беспрецедентное решение, подобного не было даже в годы холодной войны. Если называть вещи своими именами, это политический шантаж. В Соединенных Штатах прекрасно знают, что ни счетов, ни активов, ни собственности за рубежом у меня нет. Бизнеса тоже никогда не было. Вот почему такого рода заявления в мой адрес рассматриваю как попытку надавить на мою принципиальную позицию, вынудить ее изменить.

Хочу напомнить заокеанским политикам, что я являюсь председателем верхней палаты российского парламента, а не американского сената. Я отстаивала и буду отстаивать национальные интересы России, а не геополитические интересы Запада. Никому и никакими угрозами не удастся нас запугать.

Это контрпродуктивно. Единственный путь — путь диалога и переговоров с учетом не только своих интересов, но и интересов украинского народа и России.

— В Крыму прошел референдум — более 96% жителей полуострова высказались за вхождение в состав России. Ожидали таких результатов?

— Людей можно понять: они, по сути, высказались за возвращение в родной дом. 

— А что, по вашему мнению, стало причиной волнений на Украине?

— «Горючий» материал в стране начал накапливаться с первых лет существования Украины как суверенного государства. К этому вели деградация экономики, нехватка рабочих мест, огромное имущественное расслоение населения, запредельная коррупция, рост организованной преступности. С подобными проблемами столкнулись фактически все государства, возникшие после распада Советского Союза. В том числе и Россия. Но есть коренное отличие. С самого начала нулевых годов мы приступили к восстановлению управляемости страной, начав с повышения дееспособности институтов государственной власти, принятия законов, как можно полнее отвечающих реальностям страны. При этом опирались на Конституцию России, стремясь максимально раскрыть её потенциал. Во главу угла деятельности государства поставили развитие экономики, повышение уровня благосостояния всех слоев, всех социальных групп населения. На Украине всё происходило иначе. Вместо целенаправленной работы по укреплению государства, развитию экономики была смена Конституций, политических режимов, борьба олигархических кланов. В результате произошло отчуждение граждан от власти, которая потеряла авторитет и доверие в глазах большинства.

Немалую роль сыграло и то, что, несмотря на исторически сложившееся отчетливо выраженное языковое, культурное, этническое различие регионов Украины, огромный разрыв в уровнях их социально-экономического развития, государственность страны оставалась унитарной. Это рождало немалую общественную напряженность. Тем не менее украинские политики не сочли нужным хотя бы рассмотреть саму возможность федерализации страны. Они этому противятся и сейчас.

— То есть нынешнее развитие событий было предопределено заранее?

— Сценария, по которому пошли события на Украине, можно было бы избежать. Путь выхода правовым путем, посредством волеизъявления народа открывало соглашение от 21 февраля между президентом Украины Януковичем и оппозицией. Россия до последнего выступала за выполнение соглашения, содействовала этому. Но события пошли по наихудшему для Украины сценарию — антиконституционный переворот с вооруженным захватом власти. Его осуществили силы, которые сознательно сорвали упомянутое соглашение, вывели на арену экстремистов, националистов, неонацистов, боевиков, не смогли или не сочли нужным пресечь разжигание ксенофобии, антисемитизма, национальной и религиозной вражды. Всё это при попустительстве и открытом вмешательстве стран Запада во внутренние дела суверенного государства.

— Возможно ли признание новой украинской власти легитимной?

— О легитимности киевских властей могут говорить только наивные люди или приверженцы двойных стандартов. Немалая часть населения, особенно регионов востока и юга, Крым не приемлют эти власти, о чем свидетельствуют массовые выступления граждан. Сегодняшняя Украина напоминает потерявший управление корабль. А позиция России остается неизменной — мы за скорейшее восстановление мира и порядка, за то, чтобы судьбу страны, ее политику определял сам украинский народ, а не Вашингтон и Брюссель. Этот наш подход нашел отражение в заявлении Совета Федерации, принятом на заседании 5 марта. И Россия, и другие страны на постсоветском пространстве обязаны сделать необходимые выводы, предпринять практические шаги для того, чтобы подобное не повторилось ни в одной стране СНГ.

— Существует мнение, что если бы Москва начиная с 1990-х более внимательно относилась к бывшим республикам СССР, в частности к Украине, то ничего подобного майдану не случилось бы...

— Прежде всего надо сказать, что отношения со странами СНГ являются важнейшим приоритетом России. Что касается Украины, то за все годы самостоятельности она не смогла сформировать по-настоящему дееспособные государственные институты, перманентно находясь в состоянии политической турбулентности. В таких условиях не приходится говорить о каком-то выверенном, долгосрочном, действительно стратегическом курсе, о четко сформулированных и последовательно отстаиваемых национальных интересах. Это, конечно, мешало нашему сотрудничеству. Сказывалось и то, что, по сути,  Украина — государство, в котором западные и восточные регионы не согласны друг с другом по многим вопросам, в том числе и по такому ключевому, как сотрудничество с нашей страной. Восточные территории видят в России своего естественного союзника и партнера, даже больше чем партнера. Власти, политические круги на западе Украины смотрели и смотрят в противоположную сторону.

Но, несмотря на всё это, для нашей страны Украина — суверенное государство, которое может и должно самостоятельно определять свои интересы, внутреннюю и внешнюю политику. Мы стратегические партнеры. Поэтому наше сотрудничество с Украиной развивалось во всех сферах. Возьмем экономику. Взаимный товарооборот неуклонно рос, исключая лишь последний год. Мы вышли на договоренности об осуществлении масштабных проектов, выгодных обеим странам. Широкое развитие получили культурные связи. Не было никаких препятствий для человеческих контактов, взаимных поездок.

Наверное, в чем-то наше сотрудничество могло бы быть и более эффективным. Но, повторю, нам очень мешало то, что сменявшие друг друга президенты предлагали каждый свое, поворачивали страну то в одну, то в другую сторону. А межгосударственное сотрудничество — улица с двусторонним движением. Чтобы оно было в полной мере конструктивным и плодотворным, необходимы согласованные действия обоих партнеров. С украинской стороны это было далеко не всегда.

— И что нас ждет впереди?

— Я не смотрю на будущее мрачно. Вся история России и Украины обрекает нас на самое тесное взаимодействие, самое близкое сотрудничество. Это главное. Это то, что никому и никогда разрушить не удастся.

— Есть ли возможность, что теперь, после майдана, Россия постарается усилить свое влияние на другие страны СНГ, чтобы предотвратить там проявления нестабильности?

— Безусловно, на постсоветском пространстве у нас есть интересы — политические, экономические, гуманитарные. Есть интересы, связанные с обеспечением безопасности собственной страны, поддержанием мира и спокойствия на территории бывшего Советского Союза в целом. Но Россия — не империя. Свои интересы мы реализуем не путем давления, тем более диктата, а через развитие двусторонних дружественных отношений, через участие в деятельности региональных международных организаций. Это само СНГ, межпарламентская ассамблея государств — членов СНГ, ОДКБ, ШОС, ЕврАзЭС, единое экономическое пространство. А в близкой перспективе — еще и Евразийский экономический союз. Все они открыты для других государств. Мы приглашаем к участию всех, но к вступлению никого не принуждаем. Это должно быть добровольным решением заинтересованных стран. Так что, если понимать под влиянием использование методов нажима на другие государства, то это не про Россию. Мы за добровольное, равноправное, взаимовыгодное сотрудничество и на двусторонней, и многосторонней основах. Никто не может обвинить нашу страну в том, что мы вели или ведем себя некорректно по отношению к своим союзникам по СНГ, другим странам-партнерам.

— Вы недавно были в Таджикистане. Очень важное для всего СНГ государство, расположенное на границе с Афганистаном. Что мы делаем для укрепления своих позиций с учетом возможной угрозы со стороны исламистов после вывода оттуда войск международной коалиции?

— Любая напряженность здесь скажется на ситуации во всем СНГ, включая Россию. Поэтому мы ведем консультации и по линии ОДКБ, и в рамках двусторонних отношений Москвы и Душанбе. Думаем, как нам совместно обеспечить безопасность с учетом «фактора 2014 года». Не хочется рисовать плохие сценарии, но мы должны быть к ним готовы. Будем надеяться, что власти в Кабуле удержат ситуацию под контролем. Немаловажный фактор стабилизации обстановки в этом районе — наличие на территории Таджикистана российской 201-й военной базы. Парламенты России и Таджикистана ратифицировали соглашение о продлении срока ее пребывания здесь до 2042 года. Это дает возможность модернизировать обустройство базы, снабдить ее новейшими вооружениями, вывести ее функционирование на уровень, полностью отвечающий поставленным задачам. А это крайне важно как для России, так и для Таджикистана. Ведь хотя сейчас социально-политическая стабильность в республике обеспечивается, отдельные очаги напряженности сохраняются.

— Нет ли опасения, что эти очаги приведут к волнениям в Таджикистане?

— Его власти полностью контролируют ситуацию в стране. Экономика там развивается устойчиво, ежегодный рост за последнее время — на уровне 7%. Выправляется социальное положение. Вместе с тем там есть радикальные исламистские группировки. И вывод войск коалиции из Афганистана может подтолкнуть их к активным действиям.

Есть опасения, что на территорию государств Центральной Азии попытаются проникнуть бандформирования, как это уже было в Таджикистане в 1990-х. Поэтому первостепенное значение имеет задача укрепления границы республики. Граница сложная, проходит через горы, в экстремальных климатических условиях, охранять её очень непросто. Душанбе стремится обеспечить своих пограничников современными видами оружия, техническими средствами. Наши таджикские партнеры ведут переговоры об этом в рамках ОДКБ, а также на двусторонней основе с Россией. Планы поддержки с нашей стороны сейчас прорабатываются. Хотя увеличение численности российского контингента базы не предусматривается, ее техническое оснащение и вооружение будут модернизированы.

— В какой из стран бывшего СССР, по вашему мнению, может случиться следующий майдан?

— Я не хочу даже гипотетически заниматься такими предположениями. Киевский майдан показал, чем подобные события оборачиваются для страны, ее граждан: беспорядки, насилие, вплоть до гибели людей, жизнь в состоянии постоянной тревоги, неуверенности в завтрашнем дне. Всё это ведет к деградации экономики, падению уровня жизни населения. Обязанность государства, долг здоровых сил общества — не допустить возникновения майданов ни в каком виде. Вопросы, стоящие перед страной, на площадях и улицах решить невозможно. Майданы их только усугубляют. Какой бы сложной ни была обстановка, власть должна вести постоянный диалог с обществом, в том числе с оппозицией, направляя события в правовое русло.