Беседовал Габи Вольфсон

Решение Израиля отменить освобождение четвертой партии террористов и решение ПНА обратиться в институты ООН с просьбой об одностороннем признании поставили весь дипломатический процесс на грань срыва. В интервью NEWSru.co.il замминистра иностранных дел Зеэв Элькин ("Ликуд") поделился своим взглядом на происходящее, а также мнением о том, какими должны быть дальнейшие шаги Израиля.

Господин Элькин, в эти дни публикации о происходящем вокруг переговоров между Израилем и ПНА появляются едва ли не каждый час. Поэтому сначала о фактах. Что вы можете рассказать о происходящем в настоящий момент?

Я не уверен, что могу вам сообщить самые последние новости, ибо не говорил с премьер-министром какое-то время. Но очевидно, что после того, как палестинцы обратились в ООН за односторонним признанием шансы на реализацию сделки, о которой говорилось, заметно понизились. Вечером 2 апреля, как вы знаете, состоялась встреча Ливни, Ариката и Индика в попытке спасти сделку. Я с самого начала считал, что эта встреча была ошибкой. После того, как Аббас обратился в ООН, нарушив самые базисные свои обязательства, необходимо прекратить с ним и его людьми всяческие контакты до тех пор, пока он не отзовет свои обращения. Эта встреча продолжалась очень долго и завершилась взрывом. Палестинцы, явно почувствовав слабость Израиля, вели себя крайне нагло. Если судить по публикациям в палестинской прессе, они заявили, что представляют теперь независимое государство, а не автономию. Поэтому встреча, естественно, завершилась ничем.

Итак, сделки нет, встреча провалилась. Что дальше?

Трудно сказать. Есть несколько тактических направлений, которые можно выбрать в этой ситуации. С моей точки зрения, необходимо перейти к наступательной тактике. Мы раз за разом делаем одну и ту же ошибку: в нас плюют, мы утираемся и говорим, что прошел дождик. После того как палестинцы обратились в одностороннем порядке в ООН, мы должны использовать имеющиеся в нашем распоряжении средства для того, чтобы показать лидерам автономии, что им просто невыгодно вступать с нами в конфронтацию на международной арене. Я могу предложить целый набор рычагов давления на палестинцев, которыми мы располагаем. Это и финансовые рычаги: например те деньги, которые мы им переводим ежемесячно в качестве налогов и налоговых пошлин, которые мы собираем. Это самая стабильная статья бюджета Палестинской автономии. Есть спор о том, кому принадлежат эти деньги, но уж точно нет спора о том, что палестинцы задолжали нашей Электрической компании ("Хеврат хашмаль") более миллиарда шекелей. Этот долг покрывается из кармана израильского налогоплательщика всякий раз, когда повышаются цены на электричество.

Вы говорите о тактических шагах. Но какова их цель? Чего мы хотим добиться в итоге? В наступившем на переговорах хаосе этого вопроса, кажется, уже никто не задает.

Цель очень простая. ХАМАС сегодня не обстреливает нас сотнями ракет в день. Почему? Не потому что он не хочет или у него нет возможности это делать, а потому что лидеры ХАМАСа отлично понимают, что заплатят за эти обстрелы более высокую цену, чем заплатим мы, учитывая ущерб, который нам нанесут. Поэтому обострения в Газе прекращаются так же быстро, как вспыхивают. Аналогичная ситуация должна быть и в отношениях с автономией. Мы должны изыскать формулу, которая позволить нам установить такой же баланс в отношениях с автономией, какой существует с ХАМАСом в Газе. Да, палестинцы могут добиться в международных институтах утверждения любого решения, в том числе о том, что солнце восходит на западе. Но до них необходимо донести, что им невыгодно продолжать такую борьбу. И средства для этого многообразны, и не только экономические. Это может быть интенсивное строительство в Иудее и Самарии, это может быть продвижение строительства в районе E-1, это может быть даже аннексия крупных поселенческих блоков.

В какой степени премьер-министр Биньямин Нетаниягу разделяет вашу точку зрения?

Насколько я знаю, в настоящий момент премьер-министр тоже взвешивает шаги возможный ответ на односторонние действия палестинцев. Поэтому думаю, что часть шагов, о которых я говорю, обдумываются и главой правительства. Он, однако, менее радикален, чем я. Есть действия, которые для меня естественны, а премьер-министр считает их неуместными. В этом разногласие между нами.

Но общее направление действий премьер-министра схоже с вашим?

Думаю да. Думаю, что в тот момент, когда премьер-министр поймет, что действия палестинцев не носят демонстративный или тактический характер, и что сделка действительно сорвалась, со стороны премьер-министра последует реакция, подобная той, что была после получения палестинцами статуса наблюдателя в ООН. Я считаю, что реакция должна последовать как можно быстрее и быть как можно более жесткой. Не уверен, что в этом отношении наши позиции с премьер-министром совпадают.

Как бы то ни было, правильно ли будет говорить о том, что нынешний этап переговоров, который начался в июле прошлого года, завершен?

Как раз нет. Думаю, что если мы предпримем достаточно жесткие меры или поведем себя так, что палестинцы будут таких мер всерьез опасаться, есть шанс, что мы вновь вернемся на переговорную площадку.

Иными словами, ваша цель сейчас вынудить палестинцев отозвать обращения в ООН?

С моей точки зрения, мы должны использовать настоящий момент для того, чтобы изменить всю систему отношений с палестинцами в этом вопросе. На протяжении двух десятков лет, а особенно в последние годы, они отлично осознают свое преимущество на международной арене, где благодаря арабским и некоторым иным государствам им всегда гарантировано большинство. Мы, со своей стороны, понимая это, пытались предотвратить их обращение в международные институты и делали это путем задабривания. В рамках этой модели отношений, палестинцы прибегают к тому, что я называю рэкетом. Они всякий раз выдвигают новые требования, выполнения которых требуют взамен на согласие отложить обращение в международные институты. Требуют освобождения террористов, замораживания строительства, согласия на границы 1967 года. Нужно прекратить эту тактику, она никуда нас не ведет. Рэкетиру нельзя поддаваться, наоборот нужно найти рычаги давления на него, которые создадут, если хотите, баланс устрашения.

Сделка, о которой шла речь совсем недавно, это тоже подарок рэкетирам, с вашей точки зрения?

Несомненно, и именно поэтому, как вы знаете, я был резко против этой сделки. Основная логика сделки была все той же: получить несколько месяцев спокойствия на международной арене, заплатив за это очень высокую цену. Чтобы подсластить пилюлю американцы согласились освободить Полларда, так как понимали, что без этого вообще нет никаких шансов провести эту сделку в Израиле, однако основной ее мотив был тот же – мы идем на тяжелые уступки, а палестинцы обещают какое-то время не обращаться в ООН.

Публиковалась информация, согласно которой вы намерены подать в отставку с поста замминистра иностранных дел, если эта сделка будет утверждена. Представим, что сделка неожиданно "воскресла". Вы подаете в отставку?

У меня есть правило. То, что обсуждается за закрытыми дверьми мною и премьер-министром, разглашению с моей стороны не подлежит. Есть разные стили в израильской политике, есть те, кто предпочитают громкое хлопанье дверью под звуки фанфар. Мой стиль всегда бы иным, я придерживаюсь известного принципа "если хочешь стрелять – стреляй, а не разговаривай". Я считаю, что сказанное тихо и без барабанной дроби имеет больше шанса быть услышанным и повлиять.

Что касается самой сделки, вы считаете, что у нее еще есть шанс или о ней можно говорить в прошедшем времени?

Надеюсь, что она не состоится, но я бы не стал ее официально хоронить, она может в любой момент вернуться. Кстати, эта ситуация показала: насколько далеки от истины были заявления американцев на протяжении многих лет о том, что Полларда освободить невозможно просто потому что невозможно. Оказалось, что все вопрос цены, об этом следует помнить и добиваться освобождения Полларда без связи с той или иной сделкой.

Отвлечемся от палестинской темы. Ваше имя называют в качестве возможного кандидата на пост главы комиссии Кнессета по иностранным делам и обороне. Вы предпочитаете этот пост должности замминистра?

Ни для кого не секрет, что должность главы комиссии Кнессета по иностранным делам и обороне – это один из наиболее влиятельных постов в области обороны и внешнеполитических связей. Пост замминистра иностранных дел дает немалые полномочия, но очевидно, что пост главы комиссии по иностранным делам и обороне открывает больше возможностей для влияния на ситуацию. Я консультировался с министром иностранных дел Авигдором Либерманом, который как вы знаете, занимал эту должность. Он ясно дал понять, что хочет меня и дальше видеть своим заместителем, но понимает, что если мне удастся получить пост главы комиссии, то это более эффективно. В настоящий момент я не могу сказать, насколько серьезны разговоры на эту тему, но если получу такое предложение, то думаю, что приму его.

Пока что вы в МИДе. И в этой связи последний вопрос. Завершилась забастовка служащий министерства. Как вы можете прокомментировать ее результаты?

Сами по себе итоги крайне положительные, ибо чем лучше будут условия работы дипломатов, тем легче будет привлекать на работу способных людей. Важно, чтобы дипломаты приходили в МИД, а не покидали его. Меня огорчает, что этот результат достигнут путем длительной забастовки, в то время как можно было добиться его и без таких крайних мер.

С вашей точки зрения, забастовка нанесла ущерб Израилю на международной арене?

Безусловно. Она причина личный ущерб многим гражданам, которые пострадали из-за нее, и причинила вред государству Израиль. Мне кажется, что профсоюзы совершили серьезную ошибку, прибегнув к забастовке. Если бы они продолжали процесс медиации, то результат был бы тем же самым, ибо окончательные соглашения – совпадают с предложениями медиатора. Достигнутое соглашение меня радует, однако путь к нему был неверным.