Михаэль Дорфман

Римский Папа Франциск сегодня в топе Facebook. О нем говорят 1,2 млрд пользователей. По данным опроса Twiplomacy, он самый влиятельный из лидеров в Twitter. Согласно Global Language Monitor, именно Понтифика больше всего обсуждают в Интернете. О нем пишут в популярном нью-йоркском блоге Gawker, в журналах GQ и Rolling stones. Time провозгласил его «Человеком 2013 года».

«Папа Франциск собрал куда большую аудиторию за семь месяцев, чем Папа Бенедикт XVI за семь лет», – пишет Рокко Пальмо в своем влиятельном блоге «Шепот в лоджии» (Whispers in the Loggia), посвященном происходящему в Ватикане. «Жутко серьезный и суровый архиепископ Буэнос-Айреса вдруг превратился в очень харизматичную фигуру, – отмечает Пальмо. – Знавшие Папу аргентинцы не раз спрашивали, что на него нашло после избрания. И он ответил: «В момент выборов на меня как раз и нашло, и больше меня не оставляет». Это прямая цитата, которую мне передали», – заключает блогер.

Верующие и неверующие обозреватели, сторонники Понтифика и его критики отмечают, что, когда речь идет о Папе Франциске, то люди готовы верить во все что угодно. Редактор блога «Религия» на CNN Дэниел Берк пишет: по мнению компетентных служб Ватикана, невозможно Римскому Папе переодевшись выйти в город и остаться неузнанным. Тем не менее молва упорно утверждает, что Римский Папа постоянно ходит в народ. И самое главное, мало кто сомневается, что он способен на это. Молва, умноженная на Интернет, многократно усиливает любое деяние или послание, исходящее от Понтифика.

В нынешнюю эпоху экспертов политтехнологий и акул пиара считается, что всем должны заправлять профессионалы. Похоже, что истории про Папу сами овладевают массами «вирально» (то есть подобно вирусу, выражась языком американских пиарщиков). Тем не менее у Папы Римского, несомненно, имеется план. Из его посланий ясно, что он четко понимает, что делает, и то, какой эффект производят его действия. Не зря он назвался именем святого Франциска Ассизского. Одна из самых известных заповедей святого была: «Проповедуй всегда, а словами пользуйся, лишь когда это необходимо». «Это вовсе не означает, что Римский Папа неискренен в своих словах, – пишет Дэниел Берк. – Когда он поцеловал покрытое волдырями лицо недужного, то это не было никем срежиссировано, да и Папа не мог знать, что этот человек появится в Ватикане в тот день».

В декабре прошлого года Папа написал в Twitter: «Пятьдесят лет назад Второй Ватиканский Собор подчеркнул важность глобального общения. Давайте же слушать всех, говорить со всеми и приведем к Христу всех, с кем нас сводит жизнь». Второй Ватиканский Собор был жизненным проектом другого пожилого человека незнатного происхождения, Папы Иоанна XXIII, чье восхождение на Святой Престол тоже вызвало тектонические сдвиги в жизни Римско-Католической Церкви и всего христианского мира. Папа Иоанн XXIII был первым Понтификом за сотни лет, совершавшим пастырские визиты в госпитали и исправительные учреждения, те самые, где уже в наше время Папа Франциск омывал ноги несовершеннолетнему заключенному.

Первый Ватиканский Собор 1870 года поставил задачу укрепления церковной догмы перед лицом растущего рационализма. Собор объявил Папу непогрешимым, и этим, как казалось, был найден универсальный ответ на все вопросы и вызовы новых времен. Однако уже Второму Ватиканскому Собору в 1962 году пришлось признать проблему всеобщего отхода от Церкви и угасания церковной жизни. Собор вернул епископам и мирянам право на самоуправление, поощрял мессу на национальных языках, содействовал установлению дружеских отношений с другими христианскими и нехристианскими организациями, а религиозная свобода провозглашалась неотъемлемым человеческим правом.

Вместе с религиозной свободой Собор провозгласил человеческим правом доступ к информации. Собор призвал производителей и потребителей средств массовой информации быть правдивыми и моральными. Его решения явно подчеркивают важность печати, кино, радио и телевидения. Такое признание медийных технологий и призыв к открытому общению были тогда в новинку во всем христианском мире. В большинстве стран мира телевидение только-только делало первые шаги, и призыв из Ватикана первыми усвоили его ожесточенные противники из числа американских протестантов-евангеликов.

«Фортепиано, которое только и позволяет по-настоящему выразить музыку Бетховена, было изобретено лишь после смерти композитора, – заметила Брук Гладстон, редактор передачи «Среди СМИ» Американского общественного радио, – Второй Ватиканский Собор написал музыку, призвал к широчайшей общественной дискуссии за стенами Церкви, но у него не было фортепиано. У Франциска инструмент имеется – это глобальные СМИ и социальные медиа».

«Франциск стал первым Папой, рукоположенным в священнический сан после Второго Ватиканского Собора. Он полностью сформировался в постсоборной Церкви, – отмечает Рокко Пальмо, – Церковь и прошлые Папы потратили полвека в борении с последствиями Собора, в то время как для Папы Франциска они уже были данностью».

Кто-то из американских католических комментаторов сравнил папскую энциклику Evangelii Gaudium («Радость Евангелия»), провозглашенную 26 ноября 2013 года, с хрестоматийной речью «У меня есть речь мечта» пастора и борца за гражданские права Мартина Лютера Кинга. Папа Франциск пишет: «Я предпочитаю, чтобы Католическая Церковь была покрыта синяками и грязью, и у нее все болело от постоянного пребывания на улицах… Это лучше, чем Церковь, которая нездорова из-за того, что сидит взаперти и дорожит своей безопасностью». И по смыслу, и по духу это очень похоже на резолюции Второго Ватиканского Собора.

И еще: «Если человек находится в крайней нужде, он имеет право получить то, что ему нужно, из богатства других». Это из решений Собора. Папа Франциск говорит тем же языком: «Подобно тому, как заповедью «не убий» установлена четкая норма защиты ценности человеческой жизни, мы то же самое должны применить к современной экономике отчуждения и неравенства. Такая экономика убивает». Во время посещения одной из беднейших областей Италии Франциск осудил «идолопоклонство перед деньгами и большим бизнесом».

Консервативный американский радиоведущий Раш Лимбо заявил в ответ, что это банальный марксизм вещает из уст Папы Римского. Лимбо был не единственным, кто обрушился на Папу. Замечания Понтифика о «тирании ничем не сдерживаемого капитализма» и зацикленности Церкви на таких вопросах, как однополые браки и аборты, пошатнули основы праворелигиозной консервативной пропаганды и вывели из себя множество клерикальных консерваторов и правых обозревателей, они заставляют поежиться и видавших виды церковных прелатов.

Некоторые левые тоже нервно вздрагивают, когда Папа говорит о роли женщин. Морин Фидлер, католическая феминистка и сторонница рукоположения в духовный сан женщин, отмечает, что Папа Римский старается быть милым, когда говорит о дамах: «Он использует положительные стереотипы. Он говорит о чувствительности, о женской интуиции и выдающихся способностях, словно это предмет заботы для других. У мужчин все это тоже можно найти, в том числе у него самого. Похоже, что он думает о женщинах как о каких-то особых существах, отличных от других людей, и относит нас к иной метафизической категории, чем мужчин. И разумеется, отсюда он приходит к старинному решению не позволять женщинам посвящения в духовный сан». Тем не менее Морин Фидлер не теряет надежды. В своей авторской передаче «Межрелигиозные голоса» она выразила надежду, что раз Папа Римский встречается с очень разными людьми, затрагивает проблемы, которые раньше всячески обходили, то, вероятно, борьба происходит в нем самом, и он будет открыт по отношению к женщинам, стремящимся служить Богу в духовном звании. Дэниел Берк не так оптимистичен: «Я думаю, отношение ко многим проблемам меняется. Пока только в риторике, в том, как говорят о проблемах, вызывающих культурные войны в обществе. И это уже огромный сдвиг. Папа Римский желает как-то разбить эти сложившиеся стереотипы».

Похоже, что Папа Франциск стремится сказать: надо вернуться к фундаментальным истинам о том, что Церковь должна служить Богу, заботиться о бедных и нести Слово Божие людям. Папа проводит политику укрепления позиций епископов и мирян в Церкви, подчеркивает важность социальной справедливости в неолиберальном корпоративном мире, где словосочетание «социальная справедливость» становится ругательным.

Папа Франциск, очевидно, понимает, что зацикленность на цивилизационных войнах на конечном этапе создает больше противников, чем приверженцев Церкви, а сокрытие сексуальных преступлений завело Римско-Католическую Церковь в самый тяжелый кризис за последние столетия ее существования. Эта тема десятилетиями не сходит с первых полос газет, не исчезает из сводок телевизионных новостей. Теперь Папа стремится показать, что в его Церкви есть не только это, но и многое другое, привлекательное для людей. Когда Папа Римский омывает ноги заключенным в тюрьме, когда обнимает недужных, когда говорит перед миллионными толпами, как в Международный день молодежи в Бразилии, то стремится показать и другие лики своей Церкви. Папа Франциск знает, что если СМИ и социальные сети будут писать и говорить обо всем этом, то будут меньше писать о сексуальных преступлениях. «И это не значит, что Папа отвлекает внимание от темных сторон, – считает Дэниел Берк. – Отвлекать внимание – означает неискренность, а тут не похоже на то, что, говоря языком политтехнологов, Папа Римский пытается «изменить нарратив» и увести разговор в сторону. Он просто пытается изменить баланс, признать, что в Церкви происходили ужасные вещи, от которых не откреститься, но это далеко не все, чем известна Церковь».

Папа Иоанн XXIII принес в мир богослужение на понятном языке. Подобно Иоанну XXIII, Франциск проповедует милосердие, достоинство и терпимость. Однако он проповедует посредством совсем других медиа, через «прикольные» фотографии, посты в Facebook, твиты – то есть в духе своего святого патрона, который советовал использовать слова только в случае необходимости.