25 марта 1985 года президент Рейган проводил встречу в кабинете, когда его пресс-секретарь Ларри Спикс (Larry Speakes) подошел ко мне — тогда я занимал должность директора службы по связям с общественностью — с беспокоившим его вопросом. В тот момент Белый дом готовился к тому, чтобы выступить с заявлением в связи с убийством майора Артура Николсона (Arthur Nicholson), американского офицера, служившего в Восточной Германии. Майора Николсона хладнокровно застрелил российский солдат. Спикс полагал, что фраза президента — «Это насилие было неоправданным» — звучала слишком неубедительно. Я с ним согласился. Мы прервали президента, который перечитал свою речь и распорядился оставить эту фразу без изменений.

Что же стало причиной решения Рейгана не выражать своего собственного гнева и возмущения всей нации в связи с тем зверским убийством? С момента вступления в должность президента Рейган старался привлечь советских лидеров к переговорам, однако, как он однажды мне сказал, «они продолжают меня игнорировать». Двумя неделями ранее, 10 марта 1985 года, умер Константин Черненко, и его преемником был назван самый молодой член Политбюро Михаил Горбачев. Полагая, что Горбачев не имеет никакого отношения к убийству майора Николсона, и рассчитывая провести саммит с новым советским лидером, чтобы несколько разрядить напряжение холодной войны, Рейган принял решение не высказывать всего того, что было у него на сердце.

В связи с этим возникает вопрос, который задают себе многие республиканцы: что сделал бы Рейган — в Сирии, Крыму, на Украине? Кто в большей степени является последователем традиций Рейгана, золотого стандарта республиканца — сенатор Рэнд Пол (Rand Paul), или Тед Круз (Ted Cruz), или губернатор Джеб Буш (Jeb Bush), или Крис Кристи (Chris Christie)? Мы не можем знать, что сделал бы Рейган, потому что мы живем в мире уже после окончания холодной войны. Однако нам хорошо известно, что Рейган делал. В битве за Панамский канал Рейган выступил против Билла Бакли (Bill Buckley) и большинства членов его движения и партии. «Мы его купили, мы за него заплатили, он наш, и мы должны его сохранить», — гремел он.

Сенат согласился с Джимми Картером (Jimmy Carter) и проголосовал за передачу канала диктатору Панамы. Каков был утешительный приз Рейгана? Президентский пост. Рейган вступил в должность, назвав Вьетнам «благородным делом» и решив восстановить мощь и боевой дух американской армии — и добился отличных результатов. Его оборонные бюджеты надломили Советский Союз, который просто не мог соревноваться с процветающей Америкой эпохи Рейгана. Однажды первый советник Рейгана по вопросам национальной безопасности Дик Аллен (Dick Allen) спросил у него, какова была наша стратегия. Рейган ответил: «Мы побеждаем, они проигрывают». Рейган ясно видел нравственную составляющую идеологической борьбы коммунизма и свободы. Он называл советский блок «империей зла».

Между тем, он никогда не угрожал военным вторжением в Восточную Европу, как это сегодня делают некоторые воинственно настроенные республиканцы. Рейган никогда не стал бы разбрасываться пустыми угрозами в связи с ситуацией в Крыму или на Украине.

Когда режим генерала Ярузельского разгромил «Солидарность» по приказу Москвы, Рейган отказался требовать от Варшавы уплаты ее долгов. Но вместе с тем, он отказал и Москве в предоставлении доступа к технологиям, необходимым для строительства газопровода «Ямал-Европа». Учитывая сегодняшнюю зависимость Европы от российского газа, это было чрезвычайно мудрым решением. Когда Советский Союз разместил ракеты средней дальности с тремя боеголовками SS-20 на территории Восточной Европы, Рейган ответил на это размещением ядерных баллистических ракет «Першинг-2» и крылатых ракет в Западной Европе. И только когда Горбачев согласился убрать все ракеты SS-20 из Восточной Европы, Рейган согласился убрать американские ракеты из Западной. Когда Каддафи устроил взрыв на одной берлинской дискотеке, где находилось множество американских солдат, пытаясь отомстить за два сбитых американским 6-м флотом ливийских самолета, Рейган распорядился провести в Ливии рейд бомбардировщиков F-111, в результате которого чуть было не погиб сам Каддафи. Рональд Рейган был искренне убежден в необходимости соразмерной реакции.

Он ненавидел ядерное оружие, «эти ужасные вещи», как он сам говорил, и верил в идею ракетной обороны. И хотя он и был готов отказаться от наступательных ракет, когда Горбачев в Рейкьявике потребовал от него пересмотреть программу Стратегической оборонной инициативы, Рейган встал и вышел. Стал бы Рейган вмешиваться в дела Сирии? Я почти уверен, что нет. В последний день своего президентства он признался своим помощникам, что самой ужасной его ошибкой стал ввод американских морских пехотинцев в Ливан, где во время бомбового удара по бейрутским казармам погиб 241 американец.

У Рейгана не возникало серьезных проблем в общении с небезупречными режимами, пока они находились на стороне США по вопросам, касающимся будущего человечества. Главным приоритетом президентства Рейгана было противостояние Востока и Запада, и именно по этой причине он наложил вето на санкции в отношении Южной Африки. Какими бы ни были ее грехи, Претория была на нашей стороне в важнейшем вопросе. Но хотя Рейган и не собирался в военном смысле бросать Москве вызов в Центральной Европе, он поставлял оружие антикоммунистическим партизанам и борцам за свободу в Афганистане, Анголе и Никарагуа, чтобы постепенно разрушать советскую империю на ее периферии и заставить ее заплатить ту же цену, которую мы заплатили во Вьетнаме.

Рейган был антикоммунистом до мозга костей, он боролся с коммунистами в Гильдии актеров кино в 1940-х годах. Но он никогда не исповедовал антироссийских взглядов, потому что всегда хотел держать каналы открытыми. Конец его президентства оказался именно таким, каким он его надеялся увидеть: его радостно приветствовали на Красной площади, по которой он шел вместе с Михаилом Горбачевым.

Рональд Рейган никогда не хотел быть военным президентом, поэтому при Рейгане не было войн. Ни одной. Гиппер не был неоконсерватором.

Патрик Бьюкэнэн — автор книги Suicide of a Superpower: Will America Survive to 2025? («Самоубийство сверхдержавы: доживёт ли Америка до 2025 года?»)