Бывший губернатор Харьковской области Михаил Добкин - единственный кандидат в президенты Украины от Партии регионов. Трое его однопартийцев, также пожелавших побороться за пост главы государства, были исключены из партии. Представляющий интересы юго-запада кандидат является фигурантом уголовного дела о "посягательстве на территориальную целостность и независимость Украины".

В ходе предвыборной кампании Добкина забрасывали яйцами и обливали зеленкой. На западе Украины его обвиняют в сепаратизме, на востоке - в соглашательстве с Киевом. За последнюю неделю Добкин побывал во всех "горячих точках" юго-востока и пообщался с протестующими. О том, почему люди захватывают администрации, кто забрасывает кандидатов яйцами и как Украину можно вывести из кризиса, Михаил Добкин рассказал корреспонденту РБК.

Ситуация на юго-востоке Украины с каждым днем становится все острее. Вы верите, что президентские выборы 25 мая состоятся?

На сегодняшний момент президентская кампания идет, и нет оснований говорить, что они не состояться. Но нынешняя власть делает все для того, чтобы они не состоялись.

Каждый день мне дают информацию, и я имею возможность системно анализировать все процессы. И каждый день я вижу, что нынешняя власть все дальше и дальше вбивает кол в отношения между разными частями нашей страны и делает все, чтобы выборы не состоялись.

Как пример - сегодняшний день (14 апреля. - Примеч. РБК). Заявление о том, что все правоохранители, которые, цитирую, "помогали сепаратистам захватывать здания и не оказывали должного сопротивления", будут привлечены к суду. Огромное количество милиционеров и других правоохранителей, здоровых, подготовленных мужиков, получили прямой месседж: сейчас мы успокоим гражданских, которые там сидят, а потом возьмемся за вас. Какое количество милиционеров после такого заявления просто перейдет на сторону протестующих, чтобы защищать себя, свою свободу и свою честь?

Сегодняшнее заявление "Правого сектора", который сейчас полностью контролируется нынешней властью, о том, что они создают специальные батальоны и едут освобождать восток, для чего сделано? Не для того ли, чтобы еще больше поднять протестные настроения на востоке?

Причиной всех акций послужила боязнь территориальных громад, что боевики "Правого сектора" начнут наводить там свои порядки. Их на юго-востоке называют бандеровцами, и людям есть чего бояться. В моем родном Харькове от рук этих негодяев погибли два молодых парня. Их застрелили. Спровоцировали конфликт и застрелили из автоматического оружия. Одному 20 лет еще не исполнилось, другому 30 еще не было. Мерзавцев, которых задержали, нынешний министр из-за боязни мести "Правого сектора" отпустил, и они сегодня вольные люди, ни за что не отвечающие.

Делается все, чтобы еще больше загнать ситуацию в тупик, и тогда, понятно, ни о каких выборах никакой речи и быть не может.

Если выборы все-таки состоятся, на какой электорат вы рассчитываете?

Я рассчитываю на тех людей, которые еще не подвержены крайне радикальным настроениям на юго-востоке страны. На встречах мне часто задавали вопрос: зачем вы участвуете в этих выборах, зачем вместе с Партией регионов делаете эту власть легальной? Мы ее не выбирали, она не настоящая, давайте ее игнорировать.

Я объясняю: если выборы состоятся, а юго-восток не придет, мы дадим возможность другим регионам выбрать президента, который будет представлять их интересы, и дадим возможность говорить, что вся Украина избрала такого проукраинского, прозападного президента. Мы на пять лет получим такую власть, а дальше просто потеряем любую возможность с ней бороться. Послушав это, люди меняют свое отношение к избирательной кампании. Но настроенных нерадикально людей на юго-востоке с каждым днем становится все меньше.

Кто те люди, которые захватывают здания администрации и милиции на востоке страны? Вели ли вы с ними переговоры?

Я всю прошлую неделю посвятил поездкам по востоку нашей страны: был в Луганской, Донецкой, Харьковской областях, совершил поездку по территории Днепропетровской области. Я провел более 20 встреч, в том числе с людьми, которые находятся в захваченных зданиях. Это обычные люди, которые крайне недовольны политикой нового киевского правительства, недовольны отношением к ним как к людям второго сорта. С ними не разговаривают, их оскорбляют, пытаются унизить, применяют язык ультиматумов по любому поводу. Раз нынешняя киевская власть не может навести порядок, они сами взялись за наведение порядка и делают это с помощью доступных для них способов.

Фото: twitter.com/mdobkin
Михаил Добкин (в центре) в шахте "Горизонт 1190" в Горловке, 11 апреля 2014 г.

Многие говорят, что среди этих протестующих есть россияне. Вы их там встречали?

Я не видел россиян, по крайней мере возможности узнать это у меня не было. У них же на одежде не написано, что они из России. Отличить жителя восточной части страны от жителя приграничных российских территорий практически невозможно. Один язык, один говор, одинаковая ментальность… Людей, живущих на востоке Украины, у нас называют русскими. Граждан России я там не встречал. По крайней мере, никто из тех, с кем я говорил, так не представлялся, не говорил, что среди них есть граждане Российской Федерации.

Это жители больших и малых городов, это жители сел, люди разных профессий, разного возраста. Там и афганцы, и чернобыльцы, очень много шахтеров. Это люди, которые не боятся угроз. Я видел в их глазах решимость до конца отстаивать свою позицию.

Многие ваши коллеги по президентской гонке заявляют, что эти протесты спровоцированы Москвой. Вы согласны с этим?

Если вы говорите о тех коллегах, у которых при слове "Россия" начинают играть нервы и начинаются психопатические приступы, то их мнение здесь не особо интересно. У них все, что происходит в нашей стране сложного, все связано с Россией.

Я поражен тем, что люди, которые на словах выступают за целостную Украину, ни разу не приехали, чтобы организовать диалог, с теми, кто сегодня протестует на площадях и в зданиях. Был один приезд премьер-министра в Донецкую область. Он собрал губернаторов, мэров, подконтрольных чиновников, силовиков и обсуждал, что нужно сделать для выхода из ситуации. Но никто не устраивает дискуссию в виде круглого стола или закрытого совещания с представителями всех регионов, общественных организаций и движений, которые участвуют сегодня в захвате зданий.

Вы спрашиваете, кто это должен быть? Премьер-министр, министр внутренних дел, тот, кто отвечает сегодня за ситуацию в стране.

Я - не сторонник захвата зданий, такой формы выражения протеста, но я не вижу у людей другого варианта. Их в эту ситуацию искусственно загнали, и не хотят ничего делать, чтобы более мирным путем выйти из этой ситуации.

А что сейчас можно сделать, как выйти из нее? Говорить?

Переговоры, только переговоры.

Вчера (13 апреля. - Примеч. РБК) прозвучали слова о том, что к антитеррористической операции необходимо подключить Вооруженные силы Украины. Если они не одумаются, они откроют настоящий фронт у нас в стране. Начнется новая отечественная война, победителей в которой со стороны господина Турчинова не будет. Поднимутся все.

Я не вижу тогда смысла в проведении избирательной кампании и готов сделать заявление, что выйду из этой президентской гонки в случае применения силы против людей. И никогда я или мои однопартийцы не признают итогов этих выборов и будут считать эту власть нелегитимной. А дальше будем действовать всеми доступными способами, чтобы отстоять права и интересы жителей Украины.

Киевские власти согласились на проведение референдума параллельно с президентскими выборами. Может ли он сейчас снять противоречия?

А что будет внутри этого референдума, какой вопрос - кто красивее, кто умнее?

Нам необходимо терпеть диктат радикально настроенных молодых людей, которые по украинским каналам выглядят очень красиво. Они все - патриоты, они все - прозападные, проукраинские, выступают за высокий уровень жизни, за страну без коррупции. Но мы знаем цену этого, мы знаем, как они ведут себя. После революции они являются ярыми помощниками милиции, они вместе патрулируют улицы, осуществляют проверку транспортных средств.

Я с ними сам столкнулся буквально в субботу в городе Кривой Рог, где проводил встречу с жителями. Был полный зал, очень хорошая по энергетике встреча. Люди хотели поговорить с политиком не региональным, а национальным. Простите за нескромность, я себя к ним автоматически причисляю, мое участие в президентской кампании стало тому подтверждением. Я отвечал на вопросы, которые волновали людей, я все больше и больше заряжался позитивной энергией. А на улице нас ждали около 200 молодых ребят и девушек, очень воинственно настроенных с заранее подвезенными яйцами, краской и другими предметами, которые они привыкли метать в своих политических оппонентов. Они бросали их в меня, в людей, которые выходили из этого здания. Они пришли не дискутировать со мной, а физически разобраться. Мы для них - сепаратисты, москали. Это такой контраст. В зале были работники предприятий, бюджетной сферы, руководители и простые сотрудники, а тут толпа из "Правого сектора" (они не скрывали, что из "Правого сектора"). И опять я возвращаюсь к чувству страха, которое реально сейчас есть на юго-востоке. Это не наша жизнь, мы никогда так не жили, это не наша страна. Это все унизительно, страшно и вредно.

Каким образом можно избавить жителей юго-востока от этого чувства страха? Какой может быть выход - федерализация? Присоединение к России?

Есть разные точки зрения. Для многих людей сегодня Россия выглядит той силой, которая может их очень надежно защитить от этих страхов. Для тех, кто не хочет такого кардинального развала страны, то, что может защитить, - это федерализация. По большому счету люди примут такой вариант, который можно будет реализовать, а самое главное - захотят, чтобы люди, предложившие такой вариант, реализовали его. Нужно доверие к политикам. Много сделано подлых непродуманных шагов в отношении жителей юго-востока, которые не поддержали идей Майдана, которые были по другую сторону баррикад.

Нужно выбрать тот вариант, который будет максимально полезен для всей страны, не расколет ее, не сделает людей еще более далекими друг от друга, но даст людям 100-процентую уверенность, что они могут не переживать. Понимания, в каком виде это должно быть, у меня сегодня нет. Я вижу, как это можно сделать, но, если нынешняя власть будет продолжать совершать ошибки, идти по пути большего запугивания, говорить языком ультиматумов, эти предложения станут неактуальными, они не будут способны защитить людей от хаоса.

Если вы выиграете президентские выборы, как вы будете решать этот вопрос?

Выиграть президентские выборы я могу, если люди примут предложения, с которыми я иду. Они четкие, понятные, конкретные для меня как человека, который восемь лет проработал, как говорится, на земле и знает о проблемах территорий не с колокольни города Киева, а с колокольни тех регионов, которые у Киева все время, как маленькие дети, что-то выпрашивают: кто денег, кто полномочий, кто элементарных наград и поощрений для своих жителей.

Передача власти на места, полноценное финансовое обеспечение, передача прав назначать людей практически на все должности, которые связаны так или иначе с развитием территорий. Нивелирование центральной власти до исключительно государственных проблем: армия, внешняя политика, охрана границ. Вся жизнь проходит в регионах, поэтому ее нужно планировать, решать и исполнять в регионах. Следующее условие - дать законодательные права громадам, чтобы, используя законодательную власть, они принимали самостоятельные решения по гуманитарной политике.

И тогда те же Львов, Тернополь и Ивано-Франковск на своих территориях будут чтить тех национальных героев, которые им близки, а на востоке будут чтить тех, кто близок нам в душе. И когда они будут приезжать сюда, они будут обязаны выполнять наши домашние правила поведения. Но и мы, приезжая в гости к ним, будем считаться с тем, что для них главное.

Фото: ИТАР-ТАСС
Михаил Добкин во время выступления на съезде Партии регионов.

А Крым будете возвращать, если станете президентом?

Это невозможно, потому что крымчане не хотят. Бороться надо не за территории, бороться надо за людей, а если люди приняли решение разорвать отношения с той страной, в которой они прожили 23 года, как можно вернуть Крым?

Крымчане одними из первых увидели угрозы, которые несет новая власть, и у них, в отличие от регионов нашей станы, был некий виртуальный, но, как показала жизнь, реализуемый механизм воплощения их решений. Поэтому те политики, которые обещают вернуть Украине Крым, или популисты, или люди, которые не понимают реальность.

Каким вы видите будущее Партии регионов? Останется ли она реальной политической силой в стране?

Будущее Партии регионов я вижу туманным. Мы проходим сложный процесс очищения от того, что прилипло к нам за годы власти. Идут процессы прохождения своей Голгофы: что бы ни говорили, мы ответственны за тех, кто завел партию туда, где мы оказались. Это наша вина, что мы что-то хрипели, молчали и не поднимали головы. Но, пройдя через это, мы станем только крепче и сильнее.

У нас нет массового бегства из Партии регионов. Партия регионов - это не только те, кто покупал себе замки, это больше миллиона рядовых членов партии, которые работают учителями, врачами, рабочими разных профессий. Что нас не убивает, делает нас сильнее, так что я с оптимизмом смотрю на будущее Партии регионов.

А что сейчас с вашим уголовным делом?

Ничего, оно заморожено. Уголовного дела как такового нет, есть просто желание изолировать меня от общества. Нынешняя избирательная кампания в меньшей степени, а в большей степени волнения на юго-востоке затормозили процессы репрессий всех этих представителей временного правительства. Министерствами и генеральной прокуратурой сейчас руководят люди, которые не имеют профильного образования и опыта работы, а некоторые по закону не могут заниматься руководством. Я думаю, это временно. Если бы не активность юго-востока, сегодня они занимались бы в большей степени нами. Я с кем из своих коллег, бывших губернаторов, не поговорю, против всех возбуждены уголовные дела, у некоторых проведены обыски. Если это будет действительно правосудие, а не военно-полевой трибунал, у меня не то что состава преступления нет, а события, которое было бы похоже на преступление. Так что я думаю, мы еще поборемся.