Дмитрий Чубашенко

Бывший судья Европейского суда по правам человека от Молдовы Станислав Павловский заявил, что решение министерства юстиции отказать в регистрации изменений в программных документах «Нашей партии» Ренато Усатого — это произвол, который противоречит практике Страсбургского суда.

-Довод министерства юстиции о том, что съезд «Нашей партии» следовало провести на три дня позже, чем он был проведен, и на этом основании не признавать его результаты - это 
казуистика, которая не имеет ни малейшего отношения к правовой стороне этого дела. Довод министерства юстиции — полная аберрация, - сказал Павловский в интервью «Панораме». 

Устав — это документ, который регулирует внутрипартийную дисциплину. Государство не должно никоим образом вмешиваться в осуществление операционной деятельности партий, за исключением тех случаев, когда эта деятельность противоречит закону. В данном случае никакого нарушения закона не было. Даже если представить, что партия провела съезд за несколько дней до срока, указанного в уставе, это никоим образом не влияет на правомерность принятых решений. Между нарушением и последствием должна быть причинно-следственная связь, а ее здесь абсолютно нет.

Мой подход к подобным делам основывается на практике Страсбургского суда и Европейской конвенции по правам человека. В этой конвенции есть статья 11, которая гарантирует право на собрания. Эта статья применяется и в тех случаях, когда речь идет о такой форме деятельности, как политические партии. 

В 2005 году было принято решение ЕСПЧ по делу Христианско-демократической народной партии против Республики Молдова. Речь шла о том, что в 2002 году правительство приостановило деятельность этой партии, а потом отменило действие своего же решения. Какое-то время деятельность ХДНП на бумаге была приостановлена, хотя на деле они продолжали ее беспрепятственно. В своем решении Страсбургский суд сконцентрировал те принципы, которые применяются к такого рода действиям со стороны правительства, определил, насколько широка или, напротив, узка маржа, которая предоставляется государству при оценке такого рода деятельности. Страсбургский суд в решении по иску ХДНП против Молдовы (как и по многим другим делам) сделал оценки, которые один к одному применимы и в случае с «Нашей партией».

Как приостановка деятельности политической партии, так и отказ узаконить изменения в ее структуре, руководстве представляют собой вмешательство в право на свободу собраний, свободу деятельности политических партий. Такое вмешательство, согласно практике Страсбургского суда, должно соответствовать нескольким критериям.

Первый критерий — законность. Это вмешательство должно быть основано на законе.

Второй критерий — целесообразность.

Третий критерий — законная цель, которую это вмешательство должно преследовать.

Четвертый — пропорциональность этого вмешательство, существование острой общественной необходимости.

Действия правительства в случае с «Нашей партией» не соответствуют этим критериям.

Где в законе написано, что если съезд проведен на три дня раньше, это влечет за собой аннулирование всех его решений? Законность предполагает, что норма должна быть императивной. Понятие законности в практике Страсбургского суда является автономным. Для того, чтобы норма могла интерпретироваться как закон, она должна, в свою очередь, соответствовать ряду критериев, быть ясной, доступной и предсказуемой. Не существует никакой нормы, которая явно предписывала бы что, в случае, если съезд проведен раньше, чем предусмотрено в уставе, его решения аннулируются. Нигде такого ни в законе, ни в уставе нет. На мой взгляд, вмешательство в данном случае не соответствовало первому критерию — законности.

Предположим, как пишет министерство юстиции в своем решении, что деятельность политической партии должна осуществляться в соответствии со своим уставом, в уставе написано, что два месяца, они провели съезд раньше, значит, не соответствует уставу. Это очень отдаленная причинно-следственная связь, но даже если согласиться с такой позицией министерства юстиции — хорошо, предположим, законно — это решение не соответствует другим принципам.

Какую цель преследовало министерство юстиции? В его решении эта цель не указана. Если даже сейчас министр юстиции появится перед апелляционным судом и начнет говорить, что он исходил из такой-то и такой-то цели, это следовало указать в его решении. Поезд ушел, он не может постфактум начинать выдумывать какие-то цели. Хотя здесь трудно выдумать какую-то законную цель, предположим даже, что министерство юстиции ее выдумало, но и тогда возникает вопрос целесообразности.

Насколько решение по «Нашей партии» целесообразно в демократическом государстве? Я бы посоветовал министерству юстиции в таких случаях изучать практику других стран. Если они найдут в какой-либо демократической стране мира такого рода драконовские условия, они тогда могут сказать: «Да, вот видите, в той стране так, и в этой так, и мы сделали так». Тогда можно было бы говорить о том, что унифицированная практика европейских стран идет в этом направлении. Но они не найдут в практике других стран вмешательства государства в операционную деятельность партий.

И последний принцип — непропорциональность вмешательства. Не существовало острой общественной  необходимости, которая объяснила бы применение такого рода драконовских мер к политическим партия.

Страсбургский суд в своей практике указывает и на роль политических партий в демократическом обществе. Нельзя представить себе современное общество без такого механизма, как политические партии. Они генерируют идеи, добиваются власти и реализуют свои идеи. Они выражают волю своих членов и своих избирателей. Это необходимейший механизм нормального демократического государства. Именно государство должно в первую очередь обеспечивать условия для свободного волеизъявления политических партий. Министерство юстиции и его руководитель должны не применять драконовские меры по отношению к партиям, а наоборот, помогать им в осуществлении их деятельности.

Партия г-на Усатого может кому-то не нравиться. Возможно, его появление на экранах телевизоров вызывает у власть предержащих раздражение. Но это не дает им право применять такого рода меры.

-Дело дошло до рассмотрения Апеляционного суда. Способны ли его судьи правильно, объективно рассмотреть это дело через призму принципов, установленных и применяемых Страсбургским судом? 

-Мне трудно сказать, что будет именно так. Практика дела NIT показывает, что апелляционный суд, когда имеет определенные заказы, растаптывает все правовые принципы, чтобы эти заказы удовлетворить. 

Если подойти к этому делу с чисто правовой точки зрения, конечно же, решение г-на Ефрима должно быть отменено, и все необходимые изменения должны быть зарегистрированы. Это однозначно. 

Статья 11 Европейской конвенции, в части 2, содержит некоторые исключения, при которых государство может вмешиваться в право на свободное ассоциирование. Там речь идет о безопасности государства, защите общественного порядка, морали и так далее. В своем решении г-н Ефрим не сослался ни на один из этих пунктов. В суде он может выдумывать различные основания, ссылаться на часть 2 статьи 11, но поезд уже ушел, потому что это нужно было указать в их решении, а не постфактум.

Решение министерства юстиции по «Нашей партии» однозначно противоречит практике Страсбургского суда. Я скажу более жестко: это решение носит произвольный характер. Когда они не аргументируют свои действия, не ссылаются ни на какие правовые нормы — это чистейшей воды произвол.

-Могут быть какие-то скрытые мотивы, например, отзыв правоохранительных органов, Службы информации и безопасности, в котором говорится, что такая-то партия представляет угрозу национальной безопасности?

-Теоретически, такое могло бы быть, но в таком случае г-н Ефрим должен был сослаться на это. Даже если он, предположим, не хочет расшифровывать какие-то сверхсекретные материалы, он должен был мотивировать — партия представляет опасность для государственной безопасности Молдовы, для ее территориальной целостности. Мотивировка должна быть. Мы ведь живем не в сталинские времена, когда кто-то кому-то что-то на ухо шепнул, и человека расстреливали.

Если в решении министерства юстиции не указана мотивация, партия лишается права защищать свои законные ущемленные интересы. Как вы можете защищаться от того, о чем вы не знаете, что оно вам вменяется в вину? На каком-то этапе Служба информации и безопасности проводит работу, которая носит конфиденциальный характер, но затем они легализуют свою деятельность посредством официальных источников. Если они говорят что-то, они должны отвечать за свои слова. Если они говорят, что г-н Х. совершает антигосударственные действия, они должны сказать, в каком виде это выразилось, что конкретно совершено, и какая статья закона нарушается.

У нас фраза «антигосударственная деятельность» носит очень абстрактный характер. Для того, чтобы деятельность, теоретически, можно было запретить, должен существовать нормативный акт, который говорит, что такие-то и такие-то действия являются антигосударственными. К этой ситуации в равной мере относятся такие критерии закона, как ясность, доступность и предсказуемость. В законодательстве о государственной безопасности должна быть правовая норма, которая четко указывает, в чем заключается такая деятельность, и каковы юридические последствия для членов партии. Нельзя смешивать партию как юридическое лицо и ее отдельных членов. Ответственность за антигосударственную деятельность может нести конкретное физическое лицо. Партия может нести такую ответственность, если приняты соответствующие партийные документы, если партия разделила с этими лицами ответственность, поддерживает взгляды и способы политической борьбы тех, кто занимается антигосударственной деятельностью. 

Рубить с плеча, как делает министерство юстиции, в корне неправильно. Министерство юстиции — это не карательный орган, не жандарм политических партий в Молдове. Это государственное учреждение, одной из целью которого должна быть поддержка политических партий, оказание им всей необходимой правовой помощи.