В этом году отмечается 100-летие начала Первой мировой войны, ставшей переломным событием не только в мировой истории, но и в судьбах многих евреев Российской империи, которые из черты оседлости попали на фронт. Один из них — Григорий Моисеевич Зусманович. Его называли «еврейским сыном русского народа». В плену у немцев во время допросов он отвечал только на своем родном языке — на украинском. Он оказался одним из двух советских генералов-евреев, плененных фашистами. Свою славную военную карьеру начал в Первую мировую. А погиб в Освенциме на исходе Второй мировой.

Он родился на Украине, в селе Хортица Екатеринославской губернии. Отец его, Моисей Зусманович, был стекольщиком, мать, Сара Исааковна, всю жизнь хлопотала по хозяйству. Воспоминания о родителях будут поддерживать Григория в немецком концлагере, ими он будет делиться с другими пленными, пытаясь в той страшной реальности вновь пробудить в них человеческое, теплое, семейное.

Зусманович еще в детстве овладел стекольным ремеслом, помогая отцу. Потому и образования почти не получил: окончил всего четыре класса еврейской школы. К пятнадцати годам перебрался в Харьков. По-видимому, надеялся продолжить учебу, но денег не было, и юноше пришлось устроиться грузчиком. Потом оказался в подмастерьях у мельника, освоил еще одно ремесло — мукомола. К тому времени в царскую армию евреев призывали охотно. И евреи шли — многие тоже с охотой: воинская служба была одной из немногих возможностей вырваться из черты оседлости, социализироваться, занять место в обществе.

Гришу забрили в солдаты в 1910 году. Армия оказалась его призванием, и к началу Первой мировой сын бедного еврейского стекольщика был уже старшим унтер-офицером. Воевать Зусмановичу довелось по-настоящему — не в штабах, а на поле боя на Западном фронте, где он показал себя отважным бойцом и заботливым командиром.

Революция стала для него, как и для многих других евреев, настоящей лестницей в небо. Опыт службы в царской армии пригодился во время гражданской войны. В 1917 году Зусманович вступил в Красную гвардию, потом оказался в рядах Красной армии. Воевал с гайдамаками и немцами на Украине. В 29 лет стал командиром стрелковой дивизии. В 1918 году был назначен комиссаром и командиром продовольственно-реквизиционной армии Наркомпрода РСФСР. Стремительная карьера временно прерывается в связи с тяжелым ранением, которое Зусманович получил во время боев на Южном фронте. Но он быстро приходит в себя и возвращается в строй.

Опыт и прекрасная подготовка делают Зусмановича бесценным кадром для только что образованного советского государства. Уже после окончания гражданской войны его назначают командиром 2-й Тульской стрелковой дивизии, потом военным комиссаром, перебрасывая из Орла в Дагестан, из Дагестана в Ставропольский край, а оттуда на Дон. В 1926 году Зусманович делает еще один карьерный рывок: оканчивает курсы высшего командного состава при Военной академии имени Фрунзе и становится командиром 2-й Украинской дивизии. Здесь он проведет семь лет.

Головокружительная карьера чуть было не закончилась трагедией. Кровавый 1937-й. Вместе с другими военачальниками Зусманович оказывается в застенках НКВД. Говорят, по доносу. Пытались обвинить в шпионаже: весьма распространенная статья для арестованных высших военных чинов. Следователи очень старались выбить из него признательные показания, жестоко избивали, пытали. Но Зусманович держался стойко, признания не подписал и настаивал на своей невиновности. Удивительно, но Григория Моисеевича отпустили и даже вернули на службу — в Закавказский военный округ. Еще более удивительно то, что арест по подозрению в шпионаже не разрушил его карьеру: уже к 1940 году он дослужился до генерал-майора, став одним из многих генералов-евреев в советской армии.

Когда началась Великая Отечественная, Зусманович был назначен заместителем по тылу командующего 6-й армии Юго-Западного фронта, оборонявшей Украину от нападения немцев. Генерал-лейтенант Музыченко, командовавший армией, так докладывал о Зусмановиче в штаб: «С приходом Г. М. Зусмановича работа тыла армии резко улучшилась. Войска всегда были обеспечены всем необходимым. Сам он часто в дивизиях, быстро и грамотно решает все вопросы. Энергичный, волевой, требовательный».

Армия несла страшные потери, войска Зусмановича попали в окружение. Но Григорию Моисеевичу удалось выбраться и вывести часть отряда. В окружении погибла почти вся 6-я армия, генерал Музыченко попал в плен. Советское командование принимает решение сформировать армию заново. И снова бой — для Зусмановича ставший последним. В сражении у Краснограда его войска снова окружены. Немцы еще не измотаны долгими годами войны. Мощные танковые дивизии при поддержке с воздуха буквально сметают все на своем пути. В окружении оказываются четыре советские армии и кавалерийский корпус. Выбираться из блокады получается лишь небольшими группами. Одну из таких групп — пятьдесят человек — и повел Зусманович. Григорий Моисеевич внимательно изучал положение противника, вел людей в обход гитлеровских войск, старался сохранить каждого, раненых не бросал. И все-таки столкновений с противником избежать не получалось. Когда до линии фронта оставалось всего пять километров, а в отряде — всего двенадцать человек, группу окружили немцы. Зусмановича тяжело ранили в ногу, идти он не мог. Но до последней минуты пытался спасти своих людей. «Всем отходить назад! — его бас заглушал выстрелы. — Обойти противника!» Сам отстреливался из автомата, пока не закончились патроны. На генерала набросились немецкие солдаты.

Однако никакой пользы от Зусмановича немцы не добились. Он спокойно и обстоятельно рассказывал на допросах обо всех советских складах продовольствия и боеприпасов — о тех, которые уже давно были захвачены гитлеровцами. От сотрудничества с немцами Зусманович категорически отказался и попал в лагерь. От немедленного расстрела спасло то, что никто из пленных его не знал: Зусманович был «тыловым генералом», в лагере же в основном содержались бойцы стрелковых войск. Никто не мог рассказать немцам, что пленный генерал еще и еврей. К тому же он был беспартийным, а коммунистов высоких рангов немцы расстреливали незамедлительно.

Зусмановича переправили в концлагерь Холм в Польше, там позволили даже полежать в лазарете, залечить раны. Продолжали уговаривать перейти на сторону врага, Зусманович отказывался. В конце 1942 года советского генерала отвезли в Германию, сначала в Хамельсбург, а затем в лагерь под Нюрнбергом.

Организаторские способности Зусмановича и его несгибаемый характер проявили себя и здесь. Григорий Моисеевич стал готовить план побега, сколотил группу из самых смелых и отчаянных. Но кто-то из посвященных в последний момент струсил и сдал заговорщиков немцам. Зусмановича бросили в карцер за организацию побега. Крупный, сильный мужчина за полтора месяца, проведенные в наполненной водой бетонной трубе диаметром в полтора метра, превратился в дистрофика. Кормили раз в сутки — холодным супом без хлеба. Зусманович вышел из карцера живым трупом, после чего его перебросили в еще более страшный лагерь — в Вайсенбург.

Узники содержались здесь в немыслимых условиях, ежедневно погибали сотни обессилевших людей. Рацион военнопленных, тяжело работавших в шахтах, состоял из утреннего чая и супа из картофельных очисток на обед. Один из выживших после напишет: «С осени 1943 года я находился в концлагере № 35 в Вайсенбурге вместе с генералом Зусмановичем, работали на стройках, добывали гравий. Зусмановича часто избивали, он ослабел, но держался мужественно, подбадривал других пленных. Летом 1944 года, кажется, в июле, от голода и побоев он скончался. Похоронили его на лагерном кладбище в общей могиле». Некоторые источники, правда, утверждают, что умер Зусманович не в Вайсенбурге, а в Освенциме. Есть даже свидетельства военнопленных, которые видели, как почти безжизненное тело генерала вывалили прямо на землю из вагона состава, привезшего в лагерь смерти очередную партию обреченных. Говорят, по дороге его жестоко избили.

Долгие годы в деле генерала Зусмановича значилось бессмысленное «пропал без вести»: советские власти тщательно скрывали факт пленения своих генералов. О том, через что прошел этот мужественный и сильный человек, стало известно спустя много лет. Его история — путь от славного бойца царской армии до изможденного узника концлагеря в полосатой робе — одна из характерных историй страшного XX века. Века, перемоловшего миллионы судеб, о которых нельзя забывать и сегодня.