Заместитель директора Национального центра по борьбе с коррупцией (НЦБК) Кристина Цэрнэ рассказала в своем интервью порталу ТРИБУНА о том, чего ей удалось добиться в новой должности, сложно ли женщине на таком посту, а также поведала о том, на каком этапе   реформа ведомства, и о том, допускает ли она карьеру в политике.

Т.: Вы почти полгода занимаете должность замдиректора НЦБК. Чего Вам удалось добиться в этом отношении?

К. Ц.: Нам удалось провести с представителями судебной системы  конструктивный диалог, основанный на статистических и аналитических доводах, благодаря которым возникло  понимание необходимости внести единообразие в судебную практику по коррупционным делам. В частности, мы провели совместно с представителями Высшей судебной палаты анализ,  который выявил, что в коррупционных  делах  90% обвиняемых   признают виновными, однако к ним применяют  слишком мягкое наказание, которое не дестимулирует совершение новых коррупционных деяний. Мы пришли  к выводу, что в условиях, когда  до 80% обвиняемых заявляют в судебной инстанции, что не признают себя виновными,  им грозит не более чем административный штраф в размере до  2.500 леев либо уголовный штраф в размере порядка 20.000 леев (в среднем, штраф, который применяется, ниже запрошенной взятки),  кроме того, лишь в одном из трех  случаев осужденным  грозит приговор к тюремному заключению с реальным исполнением или хотя бы  отставка от занимаемой должности.

Если почти по каждому делу,  расследованному НЦБК  и направленному в суд, обвиняемый признает себя виновным,  значит   доказательная база сильная, она свидетельствует о  высоком качестве  дел и не оставляет места для иных судебных решений, кроме как  осудительных приговоров. В то же время процесс индивидуализации наказания,  который применяется судьей, пришедшим к выводу о виновности обвиняемого,  указывает на  чрезмерную симпатию судьи к коррумпированному лицу, что выражается в применении наказаний, которые гораздо ниже минимального порога санкций, предусмотренного  уголовным  законом.

Поняв эту проблему, Высшая судебная палата издала для всех судебных инстанций рекомендацию  относительно обеспечения правильного применения законодательства, что  сказалось на осудительных приговорах, вынесенных по коррупционным делам в 2014 году. Все мы знаем о приговорах с  реальным исполнением наказаний в виде тюремного заключения на срок 5, 7, 8 лет, которые были вынесены в течение нынешнего года и которые вызвали  жаркие споры именно потому, что  прежняя судебная практика в области санкций была чрезмерно снисходительной. С моей точки зрения, это важное достижение – быть может, даже самое важное после моего прихода в НЦБК. Хотя расследование уголовных дел – заслуга моих коллег из отдела борьбы с коррупцией, инструменты предупреждения и  анализа могут оказаться столь же сильными за счет силы убеждения, за счет выявления существующих проблем, которые можно преодолеть, если удалось понять.  Только когда применение  за совершенные коррупционные деяния  уголовного наказания  в пределах Уголовного кодекса станет  правилом, а не исключением, все наше общество ощутит их предупредительный эффект.

Т.: Насколько сложно женщине занимать подобный пост? Вы не жалеете, что согласились на эту должность?

К. Ц.: Обязательство бороться  с коррупцией  необязательно предполагает мужские мышцы.  Речь, скорее всего, идет о порядочности, преданности, твердости и огромной ответственности. Всеми этими качествами в равной степени могут обладать и женщины,  и мужчины. Я не жалею, что согласилась, хотя признаю, что мне приходится нелегко. Отрадно, когда нам с коллегами удается добиться каких-либо изменений, хотя мне и хотелось бы, чтобы эти изменения происходили несколько быстрее. Существует множество факторов, которые могут  повлиять на антикоррупционные процессы, но они выходят за рамки возможностей НЦБК.

Т.: Вы выступаете за улучшение механизма тестирования профессиональной неподкупности  служащих. Недавно НЦБК даже  объявил  о начале тестирования профессиональной неподкупности  служащих.  Почему Вы считаете данный аспект столь важным? Чего удалось добиться до настоящего времени в этом отношении?

К. Ц.: НЦБК запустит  тестирование профессиональной  публичных должностных лиц в августе  2014 года, и мы надеемся получить первые  результаты уже до зимы 2015 года. Тестирование неподкупности – очень  мощный предупредительный инструмент, так как он способен приводить к переменам  гораздо быстрее, чем классические инструменты предупреждения  коррупции, как то: антикоррупционное информирование населения, оценка институциональных  рисков и антикоррупционная экспертиза будущего законодательства.

С февраля 2014  года, когда вступил в силу  Закон о тестировании профессиональной неподкупности №325, НЦБК передал всем публичным органам уведомления, в которых ходатайствовал об информировании всех служащих о том, что с августа 2014 года НЦБК будет проводить их тестирование,   их ознакомлении с правами и  обязанностями в  контексте данного закона. В то же время мы заверили их в полной готовности  нашего ведомства предоставить образцы внутренних регламентов и обеспечить госслужащим  учебные мероприятия, которые  помогут им выработать должное неподкупное  поведение и в любой момент  успешно сдать тесты на  неподкупность. Мне не хочется, чтобы кто-то провалил тест на неподкупность из-за того, что не знал, как правильно применять закон, обязывающий  отказаться принять подарок или же задекларировать подарок, когда не может отказаться принять его, из-за того, что не знает, как избежать возникновения  конфликта интересов  и как задекларировать его руководству, из-за того, что не знал, как  защититься законными методами от ненадлежащего влияния, или же  как заявить о попытках предложить ему взятку. Хотя эти обязательства по применению целого ряда законов, с  помощью которых можно предупреждать появление коррупции в публичном секторе, существуют уже много лет, госслужащие в основном были равнодушны к ним и уклонялись от их применения – поскольку ни руководство учреждений не настаивало, поскольку не существовало санкций и поскольку не было назначено учреждение, которое могло бы проверять их на этот счет.

С тех пор, как вступил в силу данный закон, и после получения писем от НЦБК, во всех поступивших до настоящего времени ответах (более 700) нас проинформировали о том, что в рамках публичных учреждений, наконец, были приняты внутренние регламенты и инструкции относительно декларирования подарков, ненадлежащего влияния, конфликтов интересов и об осведомителях по неподкупности. Почти все учреждения ходатайствуют перед НЦБК о предоставлении возможности обучения в  области стандартов неподкупного поведения. Со своей стороны  мы ответили абсолютно на все  эти обращения,  организовали  по всей стране сотни обучающих мероприятий для тысяч публичных служащих. Ощущается беспрецедентная мобилизация публичных учреждений, которые стремятся изменить свою прежнюю институциональную практику и  перейти на неподкупное поведение. Возможно, это первый случай, когда не НЦБК выступает инициатором обучающих мероприятий и пытается убедить в необходимости применять правила предупреждения коррупции. Инициатива исходит от другой стороны –  от тех, кому надлежит применять соответствующие правила. Таким образом, хотя собственно тесты еще не начались, предупредительное воздействие закона уже происходит  полным ходом.

В то же время нам необходимо  немного доработать законодательство, чтобы и далее повышать здоровый предупредительный эффект, приведенный в действие Законом №325. В частности,  необходимо   несколько прояснить определение  публичного должностного лица, которое подпадает под действие закона, систематизировать  факты коррупционного поведения, предусмотренные Законом о предупреждении коррупции и борьбе с ней №90,  развивать нормы, связанные с созданием и применением учетных записей тестирования профессиональной неподкупности. Все это тесно связано с ожидаемым воспитательным эффектом для всех публичных служащих и с применением санкций в отношении тех, кто не сдаст тесты на неподкупность. В это смысле, НЦБК  разработал комплексный проект закона. Мы получили по нему заключения публичных учреждений и гражданского общества и передали его правительству, которое в настоящее время рассматривает целесообразность  включения этого документа в повестку дня своих заседаний.

Т.: На каком этапе находится реформирование НЦБК?

К. Ц.: Реформа НЦБК – скорее политическая, нежели юридическая тема, поэтому мне бы хотелось воздержаться от комментариев на этот счет.  Политические круги  изменили первоначальную концепцию реформы ведомства, а НЦБК является органом, призванным применять закон, а не комментировать его. Следовательно, мы работаем, придерживаясь новых установленных правил. В то же время, если  отойти от  собственно  темы реформирования НЦБК, то мне  бы  хотелось остановиться на других аспектах, которые не связаны  с процессом институционального реформирования, но которые значительно повлияли на его результаты. С октября 2012 года, то есть с тех пор, как НЦБК предстояло осуществлять меры,  предусмотренные своей Стратегией институционального укрепления, в законодательство были введены изменения, несогласованные с процессом реформы НЦБК, а эти изменения сильно затронули  инструментарий, необходимый для деятельности ведомства. Неоднократно говорилось о нецелесообразных изменениях Уголовно-процессуального кодекса, которые обязывают НЦБК вначале  уведомлять подозреваемых в коррупции о том, что  они в чем-то подозреваются, а уже затем протоколировать их коррупционные деяния. При этом редко допускаются правовые исключения от общего правила. Таким образом, НЦБК вынудили работать скорее в порядке  этих правовых исключений, нежели общего правила,  поскольку применение общего правила скомпрометировало бы нормальных ход расследования. И только недавно – в конце июня – эта юридическая ситуация была урегулирована. Следовательно, сразу же после своего реформирования НЦБК оказался связанным по рукам, его заставили ловить мздоимцев, имея при этом связанные руки. Во всех делах, расследованных за этот период, ведомство работало в таком режиме: со связанными руками. Это был один лишь пример, но я вас уверяю, что подобных примеров еще немало. Результат реформы НЦБК станет  заметным только тогда,  когда ведомству обеспечат все необходимые для его деятельности инструменты.

Т.: Перечислите,  пожалуйста, 3 приоритета, которые Вы планируете претворить в жизнь в  нынешнем году.

К. Ц.: Во-первых, успешное начало деятельности по тестированию профессиональной неподкупности и разработка  дистанционного учебного курса в  области стандартов неподкупности государственном секторе для того, чтобы обеспечить постоянный и непрерывный доступ  всех десятков тысяч публичных должностных лиц к знаниям о стандартах предупреждения коррупции. Во-вторых,  активизация диалога НЦБК с гражданами по аналитическим продуктам и продуктам в области предупреждения коррупции, выработанным  ведомством. Это аналитические исследования, выводы по итогам оценки коррупционных рисков в учреждения и антикоррупционной экспертизы. В-третьих, взаимодействие  с гражданским обществом, Альянсом против коррупции и экспертами Министерства просвещения, направленное на поиск жизнеспособных решений  для пресечения неформальных выплат в системе образования таким образом, чтобы это не   затрагивало легальные возможности поддержки этой системы за счет добровольного альтернативного финансирования. Проще избежать воспитывать своих детей в среде, в которой они усваивают, что  за хорошую успеваемость нужно платить, а не учиться,  нежели пытаться потом перевоспитывать  их с помощью дорогостоящих информационных антикоррупционных кампаний  либо проводить против них  расследования по фактам коррупции, когда они становятся чиновниками  и  ведут себя именно так, как усвоили еще на школьной  скамье, что это нормально.

Т.: Каким видится Вам НЦБК через пять лет?

К. Ц.: Как учреждение с незапятнанной репутацией, внушающее обществу огромное доверие  благодаря осуществляемой  предупредительной деятельности и  расследуемым уголовным делам по фактам коррупции. К тому же конечная цель таких дел обеспечивается благодаря установлению судебными инстанциями дестимулирующего наказания.

Т.: Вы допускаете карьеру в  области политики? Вы получали предложения присоединиться к какому-либо политическому формированию?

К. Ц.: Я отклонила подобное предложение, которое получила раньше. В  остальном были (со стороны разных политиков и послов) скорее намеки и проявление любопытства насчет того, не хотелось бы мне заняться политикой.  Я и тогда заявила ясно, что не рассматривают подобную возможность, и хочу то  же самое подтвердить и теперь.  Могу только уточнить, что пока финансирование политических партий в Республике Молдова не регламентируется строго и ясно,  я не  стану  изучать возможности политической карьеры.