Александр Непомнящий

В начале мая 1921 года по Эрец-Исраэль прокатились жестокие еврейские погромы, спровоцированные деятельностью компартии, которая вопреки запрету властей организовала первомайскую демонстрацию в Яффо. Для усмирения арабских погромщиков британской армии пришлось даже применить авиабомбардировки. Беспорядки имели несколько важных последствий, одним из которых стало окончательное отделение еврейского Тель-Авива от арабского Яффо и признание его независимым городом.

Комитет, ранее управлявший Тель-Авивом, превратился в городской совет. Уже на следующий день после отделения Меир Дизенгоф, первый глава только что провозглашенного города, обратился к верховному комиссару Палестины Герберту Сэмюэлю с просьбой разрешить формирование городской полиции. 

Усилия энергичного, целеустремленного Дизенгофа увенчались успехом, и в конце мая согласие властей было получено. Еще несколько дней ушло на улаживание принципиального с точки зрения муниципального совета вопроса о том, какой должна быть униформа у сотрудников правоохранительных органов. После долгих переговоров сопротивление британских чиновников было преодолено: они смирились с желанием тель-авивской мэрии нарядить городских полицейских по собственному вкусу и даже согласились частично обеспечить силы правопорядка оружием, прислав два ружья. 

По решению Дизенгофа городскую полицию возглавил 23-летний Хаим Альперин, незадолго до того демобилизованный из Еврейского батальона британской армии. Другие ветераны батальона составили костяк полиции, в которую, помимо офицера, сержанта и капрала, вошло еще два десятка рядовых полицейских, распределенных по трем полицейским участкам. 

В оставшееся от муштры время стражи города следили за тем, чтобы извозчики не забывали с наступлением сумерек зажигать фонари на повозках, а прохожие двигались лишь по пешеходной части мостовой. Кроме того, полицейские взяли на себя функции конного сопровождения важных персон, прибывавших в город, для чего за неимением других вариантов арендовали лошадей, использовавшихся для вывоза мусора из Тель-Авива. Со временем полицейские занялись и куда более значимыми и важными делами. 

Среди первых жертв освоения полицейскими своих полномочий оказался фактический инициатор и создатель службы охраны порядка, мэр Тель-Авива Меир Дизенгоф. Историю злоключений первого тель-авивского градоначальника рассказал мне журналист Илан Шхори, который, в свою очередь, раскопал ее в недрах городского архива. 

Уже в начале июля 1921 года, буквально в первые дни работы органов правопорядка, на имя главы полицейского управления Тель-Авива Хаима Альперина поступил рапорт от полицейского Давида Левина. Страж патрулировал улицы, когда заметил, как мэр Дизенгоф, по обыкновению объезжавший город верхом на лошади, въехал в городской парк, чем грубо нарушил правила общественного порядка. Осторожный полицейский не решился останавливать градоначальника, сославшись на то, что Дизенгоф был слишком далеко от него, но переложил ответственность на своего командира, потребовав задержать злостного нарушителя. 

По всей видимости, Альперин не испытывал особого желания ссориться со своим непосредственным начальником и надеялся замять эту историю. Однако уже через несколько дней начальник полиции получил новое донесение о неподобающем поведении мэра. 

На этот раз полицейский по имени Натан с возмущением сообщал, что во время патрулирования набережной увидел мэра направлявшимся в сторону моря «без купальных штанов», с одним лишь полотенцем наперевес. Когда Натан приблизился к Дизенгофу, чтобы выяснить, «где его штаны», тот проигнорировал вопросы служителя правопорядка и невозмутимо поплыл подальше от берега. 

Упорный полицейский, как явствует из его рапорта, остался терпеливо дожидаться на берегу, уверяя негодующих прохожих в том, что собирается разобраться с распоясавшимся мэром. Когда довольный Дизенгоф вышел из воды, страж порядка попытался задержать градоначальника. Отвести себя в участок Дизенгоф не дал, ограничившись обещаниями «больше так не делать». Дотошный полицейский, впрочем, этим не удовлетворился и присовокупил к рапорту свидетельство своего коллеги Авраама Димента, который сообщал, что и сам ранее видел мэра купающимся обнаженным. 

Получив еще один рапорт о хулиганстве Дизенгофа, глава тель-авивской полиции в начале августа 1921 года отправил на его имя довольно резкое официальное письмо. Альперин потребовал от градоначальника письменных разъяснений по поводу его поведения в публичных местах, едко заметив, что, с его точки зрения, законодателям пристало соблюдать принимаемые ими же законы. 

Кто знает, может быть, Меир Дизенгоф успел пожалеть о том, что приложил столько усилий для создания городской службы охраны правопорядка. Так или иначе, его ответ, если таковой и был, не сохранился в городских архивах. Однако больше жалоб на поведение мэра не поступало. То ли Дизенгоф перестал нарушать собственноручно подписанные указы о правилах поведения в родном Тель-Авиве, то ли местные полицейские перестали обращать внимание на его причуды и переключились на дела поважнее.