Сергей Грачёв, «АиФ»: Александр Яковлевич, вы известны в том числе и как человек с активной гражданской позицией. Однако интервью вы давно не давали, поэтому интересно для начала узнать: что вы вообще думаете о происходящем в стране и мире?

Александр Розенбаум: У меня есть стойкое ощущение, что мир сошёл с ума. Гражданские войны идут в самых разных уголках земного шара. С другой стороны, я понимаю, что войны, переделы территорий — это в том числе и следствие этнографических процессов. И то, что происходит в отношениях США и России, мне тоже понятно. Не любят они нас. Они стремятся к однополярному миру, но пока это абсолютно недостижимо. Россия же всегда раздражала и будет раздражать Запад тем, что занимает одну шестую часть суши со всеми её богатствами

— Вы говорите: Россия всегда раздражала Запад. Но ещё год назад мы нервировали США гораздо меньше, чем сейчас.

— Ну, при Ельцине мы вообще ни у кого не вызывали раздражения. Тогда у власти были те, кто сегодня оказался в оппозиции. Эти деятели разбазаривали всё направо и налево, пропивали страну. По сути, они её развалили и сегодня хотят это сделать во второй раз. А сейчас Россия обрела силу, имеет собственную твёрдую позицию. Конечно, это не нравится.

— Слышал на одном из ваших концертов, как вы довольно резко и где-то даже оскорбительно высказались насчёт действующих властей Украины. Не перегнули?

— Я никого не оскорблял. Сказал лишь, что если Тимошенко действительно предложила закидать Россию ядерными бомбами, то у неё уехала крыша. Я не назвал никого дураками, не назвал негодяями никого из высшего руководства Украины. Просто порассуждал о сложившейся ситуации и спел шутливую песенку «Уехала крыша».

Я очень люблю Украину, о чём украинцы хорошо знают. Часто бываю там, Киев очень дорогой мне город. У меня все родственники по отцовской линии евреи из Украины. Так что эта страна для меня не пустой звук. С огромным волнением слежу за тем, что там происходит. И если мы уж заговорили об этом, скажу: я сторонник неделимости Украины. Сторонник её федерализации.

Вообще надо всем собраться на большой политической «коммунальной кухне», извиниться друг перед другом и начать отношения с нуля, сохраняя при этом свои стратегические и геополитические интересы. Базы НАТО вблизи наших границ нам не нужны. Это не обсуждается. Но нормально договариваться с людьми и странами мы обязаны. При этом надо откинуть свои советские великодержавные амбиции. Время сейчас другое.

— В 1998 г. вы написали известное стихотворение «Я Родину свою люблю, но ненавижу государство». Сейчас его строки для вас актуальны?

— Во многом государство ко мне подвинулось.

— Или вы к нему?

— Нет. Об этом глупо и даже неприлично говорить, но я всегда был ближе к родине, чем к госудаству. Я патриот, хотя это слово очень не люблю и стараюсь его не употреблять. Патриотизм — это инстинкт. Я инстинктивно люблю мать, своих детей, внуков, свой город и страну. Но, когда речь заходит о государстве, я говорю о тех вещах, которые меня не устраивают как гражданина. Я довольно много езжу по дорогам нашей великой страны. О каком «Сколкове» мне трындят, если у нас до сих пор туалеты-скворечники стоят?!

— А ещё у нас полстраны до сих пор дровами отапливается, в то время как европейцы согреваются нашим газом.

— Вот именно! Я ненавижу такие вещи! Или вот объясните мне: зачем нужно было публично развенчивать министра обороны, чтобы потом дать ему новую должность? Это я сейчас интеллигентно возмутился — для печати! Или зачем мне рассказывать, как хорошо обстоят дела со строительством стадиона в Питере, хотя все знают, что там беспредел и бардак полный?! Все говорят об этом, но никто ничего не делает.

Откаты и яблоки

— Сегодня понятия «патриотизм» и «патриот» каждый воспринимает по-своему. Для кого-то это — принести гуманитарную помощь, для других — шумный загул по поводу спортивных побед.

— Я ненавижу, когда под видом национальной идеи мне втюхивают спортивные достижения или наш футбол, который без легионеров ничего собой не представляет. Патриотического единения надо добиваться не этим. Качественно реформируйте судебную, правовую систему, с коррупцией боритесь, производство поднимайте, дороги стройте. Но нет... Выиграл сегодня спортсмен — и мы гордимся так, будто до Марса долетели. А завтра у спортсмена живот заболел или голова — и он проиграл. При чём здесь патриотизм?

Но в то же время я не вижу ничего плохого в том, если человек у себя на балконе вывешивает российский флаг без всякого на то повода.

— А как вам нашумевшая серия футболок с надписями «Тополь» санкций не боится», «Санкции? Не смешите мои «Искандеры»?

— Это какая-то детская глупость из серии, кто громче пукнет или крикнет. Мне это не нравится. Санкции — конечно, дело неприятное, причём для всех, кроме, может быть, Америки. Но в то же время в каких-то отраслях они нам просто необходимы. В агропромышленном комплексе уж точно. Я как-то был в одном недешёвом ресторане Москвы, где использовались только отечественные ингредиенты. Вкусно — с ума сойти можно! Наши продукты круче, чем импортные, — я в этом уверен.

— Но они часто дороже, и их ещё поискать надо...

— Правильно! Поэтому надо развиваться. Проблема в другом: как заставить чиновников не в карман себе грести, а реально пытаться что-то сделать для людей? Понятно, что проще взять откат и возить марокканские яблоки, чем выращивать свои. Но уж сельхозпродукцией-то мы обязаны себя обеспечивать! И в этой сфере санкции просто необходимы для нас, чтобы встряхнуться и проснуться. Но здесь всё упирается в проблемы малого и среднего бизнеса. Я сам владелец восьми пивных в Питере и знаю, что такое малый бизнес.

— Но ведь нам столько лет рассказывали, как предпринимателям упрощают жизнь.

— Нам много чего рассказывают. А о том, как обстоят дела на самом деле (как растёт цена на аренду, какое количество бюрократической волокиты и чиновничьих кабинетов нужно пройти), вам красноречиво расскажет любой, кто пытался открыть своё дело. Ну дайте вы хотя бы временные льготы, дайте подняться тем, кто действительно хочет что-то делать, что-то производить! Но порой создаётся впечатление, что чиновники поставлены не для того, чтобы помогать, а для того, чтобы максимально тормозить процессы и мешать. Но без развития среднего и малого бизнеса мы в условиях санкций просто не выдержим.