В Музее Кита Мелтона, кроме солидного архива специальной техники двух последних столетий, есть огромная библиотека документов, черновиков книг, готовых к публикациям и папок с материалами расследований, после окончания которых они будут доступны для широкого круга читателей и ценителей истории спецслужб.

Читателю предлагается одна из удивительных историй архива Музея, долгое время все детали которой считались утерянными.  Речь пойдет об уникальной спецтехнике, которая уже давно демонстрируется и в московском музее ФСБ на Лубянке, и в Международном музее шпионажа в Вашингтоне, самом посещаемым местом многочисленных туристов столицы США. 

Часть I. Зажигалка, потерянная на партсобрании

На эту историю ссылаются авторы многих статей и мемуаров, некоторые части этого шпионского дела были показаны даже в знаменитом советском телесериале «ТАСС уполномочен заявить». Однако многие эпизоды и вся последовательность событий в течении нескольких лет кропотливо собиралась в Музее Кита Мелтона, который нашел и сохранил все детали, определил участников этой во многом необычной даже для мира шпионажа истории, а также сделал макеты уникальной спецтехники, получив из разных источников Европы и Америки все технические параметры и чертежи.

А началось все рано утром, когда старательная уборщица советского посольства,  наводя порядок после прошедшего партийного собрания, подобрала на полу в актовом зале оставленную кем-то зажигалку, с виду ничем не отличавшуюся от других подобных изделий фирмы Cricket, которые в массе своей продавались в Штатах на каждом углу. Дотошный супруг уборщицы, как и многие советские курильщики образца 1970-ых, попытался заправить зажигалку и как человек крайне любознательный, начал ее разбирать — исправно высекая искру, зажигалка не хотела гореть, но издавала легкий щелчок при нажатии на шток. Обнаружив внутри зажигалки фотопленку, советский специалист не удивился и сразу отдал ее  оперативно-техническому сотруднику резидентуры КГБ, полагая, что такой  шпионский предмет мог случайно обронить кто-нибудь из чекистов.

И действительно, зажигалка оказалась настоящим шпионским фотоаппаратом, правда с чистой, не экспонированной пленкой, что и спасло незадачливого агента-растеряху от немедленного разоблачения, но заставило разведку и контрразведку КГБ активно искать владельца этой американской зажигалки. Однако сделать это оказалось не просто — по иронии судьбы находка была обнаружена не под стулом, где сидел ее владелец, а там, куда она закатилась от случайного удара ногой. На стульях, под которыми обнаружили зажигалку, сидели в большинстве своем курильщики, честные советские служащие, совсем не подозревавшие, что попадут на длительный срок под пристальное внимание контрразведки после возвращения на родную землю.

Найденная «зажигалка-фотоаппарат» была отправлена в Оперативно-техническое управление КГБ, где специалисты сразу опознали в необычной технике уже известный чекистам микро фотоаппарат, ранее обнаруженный у агента ЦРУ Огородника, арестованного в 1977 г. в Москве.   Именно при обыске его квартиры внутри дорогой авторучки «Паркер» оказалась микро фотокамера. Однако смерть Огородника не позволила контрразведчикам установить многие детали появления у него этой спецтехники, а также особые способы использования столь необычного по тем временам фотоаппарата, для которого в тайнике был обнаружен секретный контейнер Огородника с запасными кассетами в советской батарейке КБС.

Теперь в руках чекистов оказалась вторая фотокамера, уже в зажигалке. Но отсутствие хозяина этой спецтехники, (которого активно искали несколько лет), как и в случае с Огородником, не давало важных для КГБ оперативных и технических подробностей. И потому обе микро фотокамеры передали в НИЛ-11, ведущую фото-оптическую лабораторию ОТУ КГБ. Конструкторы внимательно изучили американские изделия, провели необходимые измерения и даже приготовили чертежи. Однако повторить американскую спецтехнику не удалось, но об этом позже.

Через несколько десятков лет вышедший на пенсию Роберт Уоллес, бывший директор Оперативно-технической службы (ОТС) ЦРУ, решился рассказал о том, как и для кого делали столь необычные фотоаппараты. Специалисты ЦРУ давно ломали головы о собственном агентурном фотоаппарате. Эти идеи возникли еще во время активной работы шпиона полковника Пеньковского, который часто и неосторожно пользовался известной фотокамерой «Минокс» и даже был с ней сфотографирован сотрудниками КГБ в момент съемки секретных документов.

В отличии от КГБ с его огромным научно-техническим и производственным потенциалом, у ЦРУ не было подобной технической базы. Специальные офицеры-менеджеры колесили по стране в поисках кустарей-одиночек, небольших коллективов талантливых конструкторов и одержимых собственными идеями гениев. Иногда офицерам ЦРУ удавалось уговорить владельцев крупных американских концернов оказать помощь родной разведке в разработке и производстве специальной техники. Но подобные проекты имели место только в случаях масштабного государственного финансирования, как это было со спутниками-шпионами и самолетами У-2.

Однако с микро фотокамерами ЦРУ повезло – нашлась небольшая оптико-механическая фирма, где хозяин, талантливый инженер и конструктор, лично взялся за проект Т-100 – именно так назвали первую модель фотокамеры в зажигалке, первые работы над которой относятся к началу 1970-ых гг.

Главным условием, поставленным ЦРУ перед изготовителем, была возможность использования новой камеры для фотографирования в особо охраняемых местах, в том числе, внутри резидентур КГБ за рубежом. Первоначально казалось, что выполнить такие технические требования невозможно. В дополнению к высокому фото разрешению, для четкого копирования изображения всей страницы документа фотокамера не должна была давать искажений по краям кадра. Работа со спецфотокамерой предполагалась без вспышки, а сам аппарат должен был вмещать не менее сотни кадров и работать бесшумно. К тому же ОТС добавила требования, чтобы фотокамера имела минимальные размеры для установки ее внутри бытовых предметов, которые можно было бы вносить в охраняемые помещения и зоны безопасности.

Через некоторое время изготовитель показал офицерам ОТС новый микро фотоаппарат проекта Т-100. Он был в шесть раз меньше известного «Минокса», основной блок Т-100 имел цилиндрическую форму, что в сочетании малыми размерами позволяло использовать в качестве камуфляжа такие бытовые предметы, как авторучки, зажигалки и даже цилиндрический брелок для ключей.

Основные блоки фотокамеры Т-100

Объектив новой фотокамеры диаметром 4 мм был собран из восьми элементов с ювелирным искусством и точностью часового механизма. Некоторые детали объективы были чуть более булавочной головки. Конструктору удалось создать столь малый объектив с требуемыми оптическими параметрами, которые обеспечивали четкое изображение фотографируемого документа.

В Т-100 объектив и механизм были собраны в алюминиевом корпусе размерами 38 мм в длину и 10 мм в диаметре. Во время фотографирования пленка автоматически подавалась из одного крохотного отсека кассеты в другой. При максимальной длине пленки 38 см можно было сделать до 100 кадров.

Новая микро фотокамера была создана в обстановке строгой секретности и предназначалась для использования особо ценной агентурой для негласного копирования документов. Теперь агент ЦРУ мог бесшумно фотографировать, спрятав камеру в ладони, на расстоянии около 28 см от плоскости документа. При этом со стороны казалось, что агент просто изучает текст, чертежи или политические документы. Несмотря на малые размеры, аппарат Т-100 имел достаточную глубину резкости, чтобы пользователь не беспокоился о точном расстоянии до документа.

Необычная конструкция Т-100 требовала специальной сверхтонкой фотопленки с высоким разрешением. После долгих попыток в ОТС ЦРУ нашли выход, используя старые запасы фотопленки для спутниковых фотоаппаратов. Фирма «Кодак» по секретному контракту уже давно производила для ЦРУ специальную фотопленку «Кодак-1414», основа которой была покрыта сверхтонкой фотоэмульсией. Она и стала применяться для микро фотокамер Т-100.

Детали фотокамеры Т-100

Офицеры ОТС разрезали рулоны пленки «Кодак-1414» на полосы шириной 5мм и длиной 380 мм для установки в кассету Т-100. Такое снаряжение кассеты сверхтонкой пленкой требовало больших навыков, что было доступно далеко не всем фото специалистам ОТС ЦРУ.

Одним из первых агентов, в работе с которым планировалась использование новейшего секретного аппарата Т-100, стал Огородник, сотрудник советского посольства в Колумбии, получивший после его вербовки оперативным офицером ЦРУ псевдоним TRIGON. По некоторым данным этим офицером ЦРУ был Олдридж Эймс, ставший впоследствии одним из самых ценных агентов КГБ. По мнению руководства в Лэнгли офицер Эймс блестяще провел вербовку, собрал обширный материал о личности нового агента, его сильных и слабых сторонах и конечно о его возможностях.

Однако в отличии от Пеньковского, кадрового офицера разведки Генерального штаба МО СССР, перед началом работы с Огородником требовалась его специальная подготовка по многим направлениям агентурной деятельности, в том числе, обучение его работе с новой микро фотокамерой. Для этого в столицу Колумбии Боготу был командирован опытный сотрудник советского отдела Джордж, знавший русский язык и уже имевший практику работы по советскому направлению. В связи с особой секретностью общения и обучения Огородника офицер Джордж прибыл в Боготу под туристическим прикрытием, о чем в резидентуре ЦРУ в Колумбии знал только один оперативный сотрудник, которого Джордж мог вызвать для экстренной помощи или связи с Лэнгли.

Обучение агента «TRIGON» проводилось в течении нескольких месяцев в одном из номеров отеля Хилтон, куда Огородник мог легендированно заехать по пути, выполняя рутинные дипломатические и хозяйственные поручения. Инструктор Джордж постоянно ждал его в своем номере и главным было время, которым располагал агент в этот день. Для Огородника, который в период его вербовки курил сигареты, вначале была подготовлена фотокамера Т-100 в зажигалке. Однако через некоторое время «TRIGON» решил отказаться от сигарет, поскольку заботился о своем здоровье. И потому офицер ЦРУ Джордж привез для Огородника новую модификацию Т-50, которая отличалась от первой модели Т-100 только длиной фотопленки. Дело в том, что во время испытаний и практического использования Т-100 фотопленка нередко заклинивала внутри фотокамеры и конструкторы изменили механизм подачи пленки, пожертвовав количеством кадров, но повысив существенно надежность работы фотокамеры.

Для теперь некурящего Огородника предназначалась модификация Т-50, закамуфлированная в дорогую авторучку «Паркер», которая вполне была уместным предметом личного пользования второго секретаря советского посольства. По секретному заказу ЦРУ фирма «Паркер» сконструировала авторучку с уменьшенным контейнером для чернил и более короткой основой для пера, что позволило создать полость внутри авторучки, в которую и была вмонтирована камера Т-50.

В конце своего обучения TRIGON решился на рискованный шаг – он уговорил своего наставника Джорджа использовать авторучку-фотоаппарат внутри референтуры посольства, где советские дипломаты работали с секретными документами и телеграммами. По мнению Огородника, особый интерес для ЦРУ представлял недавно полученный из Москвы документ «О состоянии и перспективах советско-китайских отношений». Этот материал был новый, совершенно секретный и TRIGON терпеливо ждал своей очереди, когда советский посол внимательно прочитает особо важный документ и затем напишет фамилии дипломатов, которым можно будет ознакомится и высказать мнение на последующем совещании.

Однако читать секретный документ можно было только в небольшой комнатке референтуры, куда периодически и совершенно неожиданно заглядывал через окошко в двери «курьер спецохраны» референтуры, круглосуточно охраняя самое секретное помещение посольства.

Инструктор Джорж был против идеи Огородника сфотографировать новой фотокамерой секретный советский документ, поскольку обучение агента еще не закончилось. К тому же был велик риск расшифровки всего мероприятия, поскольку TRIGON планировал делать снимки внутри ознакомительной комнаты референтуры, куда мог неожиданно войти не только охранник, но и шифровальщик, который выдавал и забирал секретные документы после ознакомления.

Однако получив «ОК» из Лэнгли, Джордж тщательно проинструктировал Огородника и выдал ему готовую к работе авторучку «Паркер». Через несколько дней TRIGON появился в номере Джорджа со словами «Я думаю, что это сделал».

Когда Огородник ушел, Джордж, выйдя из отеля на приличное расстояние, из уличного автомата вызвал условной фразой на встречу своего помощника, которому и передал авторучку, пройдя пешком около километра до места встречи, опасаясь местных таксистов, которые нередко грабили американских туристов.

Ближайшим рейсом связник доставил авторучку в Лэнгли, где опытные фото специалисты аккуратно проявили и отпечатали все 50 отснятых Огородником кадров. Оказалось, что нечитаемых было только 2 кадра, которые к тому же не содержали важной информации. Это было настоящим успехом и директор ЦРУ в тот же день лично поехал на встречу с государственным секретарем Генри Киссинджером, который оценил полученные ЦРУ материалы, «как самую важную разведывательную информацию, которую он когда-либо читал, будучи главой госдепартамента».

Джордж был доволен успехом своего ученика и качеством работы специальной фототехники. В истории использования спецтехники ЦРУ этот случай был первым, когда удалось сфотографировать секретные документы внутри референтуры советского посольства.

В 1975 г. после завершения командировки TRIGON вернулся в Москву, где в МИДе получил не самое престижное место. Однако его должность давала возможность читать и фотографировать «авторучкой» документы советских послов, присылаемых со всего мира. TRIGON до момента ареста в 1977 г. активно использовал микро фотокамеры, которые через тайники передавали ему американские разведчики. Судьба же владельца фотокамеры в зажигалке сложилась совсем по другому, опять же по иронии судьбы…

Часть II. Судьба  хозяина фотокамеры в зажигалке. 

Настоящего хозяина потерянной на партсобрании зажигалки искали долго, поскольку КГБ бросил все силы на разработку вернувшихся в СССР «курильщиков», которые ничего не подозревая, спокойно работали в МИДе и МВТ, иногда правда удивляясь кадровым решением — под любыми предлогами их не пускали за границу, тщательно обкладывая объектов разработки агентурой и спецтехникой со всех сторон, чтобы получить какие-либо уликовые материалы или хотя бы намеки на них. Карьеры «курильщиков» также складывались странно – кадры (как часть КГБ) двигали сотрудников, но не наверх, а в разные стороны, опять таки создавая ситуации проявления признаков деятельности на ЦРУ.

А настоящий хозяин зажигалки, назовем его Борисом, продолжал работать в США и уже крайне осмотрительно обращался со специальной техникой.

Его контакты с ФБР, а затем с ЦРУ начались гораздо раньше, во время первой командировки Бориса в США, в качестве «аспиранта» в составе группы советских студентов «по обмену».

Эффективная разработка и уверенная вербовка Бориса контрразведкой США возможно объясняется тем, что Борис не был кадровым сотрудником центрального аппарата КГБ и был переведен в ПГУ из Новосибирска, на волне «кадрового укрепления» центрального аппарата Комитета. Борис не имел достаточного опыта оперативной работы за границей и после короткой стажировки в московском ТАССе, с группой аспирантов и студентов был послан на стажировку в один из университетов в Беркли, США

Тогда, после прибытия советских товарищей, контрразведка ФБР сразу обратила внимание на молодого и активного аспиранта, который имел хорошую языковую подготовку, легко заводил контакты и планомерно собирал материал на диссертацию. Борису «подставили» разбитную американку, агента ФБР, мисс Стивенсон, которая быстро стала подругой советского стажера. Именно она познакомила Бориса со своим «старшим братом» Ларри, (кадровым офицером ФБР), с которым постепенно у Бориса сложились приятельские отношение.

Именно «старший брат» дал ценный совет, как получить университетскую материальную помощь Борису, который ожидал приезда жены из СССР, собирался показать ей Америку и конечно сделать ей подарки. Борис подписал липовый документ, который подготовил якобы от Университета Беркли «старший брат» и с легким сердцем получил от ФБР 500 долл.

Теперь Борис был «на крючке» у контрразведки и после отъезда жены произошла его вербовка. Напоследок перед отъездом в СССР «старший брат» снабдил Бориса большим массивом документов, которые должны были показать руководителям Бориса в ПГУ эффективность его командировки в США. Расчет ФБР строился на возвращение Бориса в Америку, но уже в качестве оперативного сотрудника одной из резидентур КГБ в США.

И действительно, Борис был снова направлен, уже в долгосрочную командировку в США, где в течении 5 лет в составе резидентуры КГБ, добросовестно работал на ФБР, а затем и на ЦРУ, снабжая всеми необходимыми сведениями о работе каждого из своих товарищей и резидентуры в  целом американские спецслужбы. Разведка США  планировала продолжить работу с Борисом после окончания командировки. Именно ЦРУ предложило Борису свой уникальный фотоаппарат Т-50 в зажигалке для фотографирования в «качестве тренировки» секретных документов в резидентуре, куда периодически приезжал Борис, постоянно работая в  пресс-бюро ТАСС под прикрытием советского корреспондента. Для повышения качества фотоснимков Борис практиковал печатание на машинке итоговых документов о работе резидентуры, приезжая в дипмиссию вечерами и в выходные дни, чтобы никто из чекистов не мешал ему фотографировать.

Однажды Борис получил задание от своего куратора сфотографировать внутренние помещения резидентуры КГБ. Проводя съемку, Борис сделал свой второй опасный промах – сфотографировал большое, в полный рост, зеркало перед дверью выхода из резидентуры, где осматривали себя со всех сторон молодые чекисты перед выходом на мероприятие, вооруженные оперативной техникой, тайниковыми контейнерами и другими спецпредметами.  Этот снимок, как и потерянный фотоаппарат, способствовал расшифровке шпиона, поскольку в зеркале уверенно угадывался профиль человека с фотоаппаратом.

В 1985 г. Олдридж Эймс, в начале своей работы на КГБ, в числе офицеров КГБ и ГРУ, завербованных американскими спецслужбами, назвал и молодого сотрудника, работавшего в 1970-ые гг. в Калифорнии. Однако этого было недостаточно для идентификации Бориса. Позднее в КГБ удалось получить тот самый снимок, на котором было сфотографировано зеркало с отражением самого Бориса, что и оказалось окончательной уликой против него.

В отличии от агента ЦРУ дипломата Огородника, а затем инженера-шпиона Толкачева, который также применял микро фотокамеру Т-50, судьба Бориса оказалась гораздо благосклонней. По приговору военного трибунала ему дали 15 лет, но через 6 лет Борис уже был на свободе после президентского помилования. Это позволило ему самому перебраться в США, а затем присоединить и свою семью, обосновавшись на постоянное жительство в Калифорнии.

В ОТУ КГБ предпринимались различные попытки повторить микрокамеру ЦРУ, которая оказалась лучшей по своим показателям в 1970-ые гг.

Основные параметры фотокамер Т-100 , Т-50

Справедливости ради надо сказать, что на вооружении КГБ были и свои собственные микро фотокамеры со сходными параметрами, которые активно применялись агентурой в период холодной войны для получения особо важной и секретной информации. Однако многократные попытки КГБ и ШТАЗИ создать специальную фотопленку с высоким разрешение как у «Кодак-1414», так и не дали нужного результата.

Интересно отметить, что для подстраховки своего изобретателя (а вдруг что-нибудь с ним случится?) специалисты ЦРУ неоднократно обращались в дружественные Америке спецслужбы с просьбой изготовить фотокамеры Т-50 на основе полного комплекта конструкторских и сборочных чертежей. Однако изготовить уникальный фотоаппарат ведущие мировые фото-оптические лаборатории либо сразу отказывались, либо не смогли, после многократных попыток повторить такие элементы Т-50 как объектив, затвор и др.

Контейнер Огородника в советской батарейке КБС для хранения кассет фотокамеры Т-50.

Макеты фотокамер Т-100, Т-50, изготовленные в Музее Кита Мелтона