В Высоком суде Лондона началось оглашение показаний бывшего сотрудника спецслужб Александра Литвиненко, данные им британской полиции в больнице за считанные дни до смерти. Также во вторник на открытых слушаниях завершился допрос его вдовы Марины и сына Анатолия.

Уже будучи тяжело больным и с огромным трудом изъясняясь по-английски, Литвиненко с 17 по 20 ноября 2006 года отвечал на вопросы следователя полиции Брента Хайатта, который записывал его показания на 18 пленок, каждая длительностью от 10 до 30 минут.

23 ноября Литвиненко скончался - как стало известно буквально накануне смерти, от отравления радиоактивным веществом полоний-210.

В среду допрос Хайатта продолжится, а также ожидается выступление одного из ближайших соратников Литвиненко Александра Гольдфарба, который заранее предупредил, что может раскрыть секретные сведения - так что прессу и публику в этот момент в зал слушаний не пустят.

"Чая немного, он не горячий, невкусный"

Во вторник советник дознания Робин Там и Брент Хайатт по ролям (Там - за Литвиненко, Хайатт - за самого себя) зачитали некоторые отрывки из расшифровки этих бесед.

"У нас есть только трое подозреваемых в отравлении", - говорит Литвиненко в одном месте, имея в виду трех людей, с которыми он встречался 1 ноября, в день, когда он получил смертельную дозу полония-210.

Первый из них - итальянец Марио Скарамелло, о встрече с которым Литвиненко заранее предупредил свою жену Марину.

"Если Марио виноват, мы его арестуем, не проблема", - комментирует Литвиненко этот вариант.

Двое других подозреваемых - Андрей Луговой и его "друг", имя которого Литвиненко точно не помнит - то ли Вадим, то ли Володя.

В разговоре с Хайаттом Литвиненко несколько раз подчеркивает, что это была секретная встреча, о которой никто не должен узнать, потому что это, по его словам, опасно. Тем не менее, Хайатту он подробно описывает подробности их встречи в баре "Пайн", не упоминая при этом Дмитрия Ковтуна.

"Мне дали металлическую, возможно, серебряную кружку, 15 сантиметров высотой, я пил чай, чая там немного, он не горячий, теплый, невкусный", - с трудом подбирая английские слова говорит Александр Литвиненко.

Местами речь Литвиненко становится совсем невнятной, и по расшифровке разговора видно, что иногда Хайатт совершенно не понимает собеседника.

"Было довольно сложно понимать, что говорил Литвиненко, не правда ли?" - резюмировал Робин Там эту часть допроса. На что Брент Хайатт ответил: "Действительно сложно".

Дружба с Луговым

Также во вторник Робин Там закончил начатый накануне допрос вдовы Александра Литвиненко Марины.

На этот раз большая часть вопросов касалась последних месяцев жизни ее мужа, истории знакомства с Андреем Луговым и течения болезни Александра после отравления полонием 1 ноября 2006 года.

По ее словам, ее муж знал Лугового с 1994 года, однако сама Марина познакомилась с ним только в 2006 году - на дне рождения бизнесмена Бориса Березовского 23 января. Затем Луговой несколько раз приезжал к ним в гости - один и вместе с женой.

"Луговой собирался покупать дом в Лондоне, и я была готова ему помочь", - рассказала Марина.

Марина предполагает, что в Лондоне Андрей Луговой работал на Бориса Березовского и был близок с деловым партнером Березовского Бадри Патаркацишвили.

"Саша рассказывал, что Луговой собирал информацию на Виктора Иванова [глава российского агентства по контролю за наркотиками], но сделал это плохо, очень кратко и неполно", - заявила Марина на слушаниях.

Она также подтвердила, что Александр Литвиненко, уже оказавшись в больнице из-за отравления, разговаривал с Луговым по телефону, обсуждая запланированную на 10 ноября поездку в Испанию. Правда, Марина не смогла ответить на вопрос адвоката Бэна Эммерсона, значит ли это, что в тот момент Литвиненко еще не подозревал Лугового.

История болезни

По словам Марины Литвиненко, она знала, что 1 ноября у ее мужа назначена встреча не только с Марио Скарамелло, но и с Андреем Луговым. Вечером Александр зашел еще в гости к Ахмету Закаеву - никаких жалоб на здоровье у него на тот момент не было.

В этот день чета Литвиненко праздновала очередную годовщину своего приезда в Великобританию, и Александр до позднего вечера чувствовал себя хорошо.

Лишь ночью его внезапно стало тошнить. К утру, по словам Марины, он совсем обессилел, его постоянно рвало, но он отказывался вызывать скорую помощь.

Врачей они вызвали лишь в ночь на 3 ноября.

"Они решили, что у него просто простуда и посоветовали пить больше воды. И сказали оставить его дома", - вспоминает Марина.

Лишь еще через сутки ей удалось уговорить врачей госпитализировать мужа, которому в больнице тут же стали давать антибиотики, на время улучшившие его состояние.

Но 13 ноября его состояние вновь резко ухудшилось: у него стало болеть горло и почти разом выпали все волосы.

По словам Марины, в этот момент ей пришлось "очень резко и неприятно" поговорить с врачами, требуя у них объяснений - но они лишь отвечали, что все это побочные эффекты от лекарств.

"Главное - ты не коммунист"

На нынешних открытых слушаниях, возможно, впервые Марина Литвиненко подробно описала историю принятия ее мужем ислама.

"Саша перешел в ислам. Решение было принято через пару дней после начала болезни. Он был крещеным православным, хотя и не религиозным человеком. Но когда он заболел, его посещал Ахмет Закаев, мусульманин. Саша спросил у него: как ты говоришь со своим Богом? Ахмет сказал, и Саша повторил. И Ахмет в шутку сказал: "Теперь ты мусульманин". Но через две недели он пригласил всех и сказал, что хочет быть похоронен в чеченской земле так же как Ахмет, но это невозможно, если он не мусульманин", - рассказывает Марина.

После этого к нему в палату пригласили имама, и тот провел церемонию. Правда, Марина подчеркнула, что в тот момент Александр уже не мог говорить.

21 ноября к Литвиненко приехал его отец Вальтер.

"Папа, что скажешь, я теперь мусульманин, - передает Марина их разговор. - Вальтер ответил: не важно, главное - ты не коммунист".

22 ноября состояние Литвиненко сильно ухудшилось. Его последними словами были "Я тебя очень люблю", рассказала Марина со слезами на глазах.

На следующий день он уже не приходил в сознание и к вечеру скончался.

"Полчаса, чтобы эвакуироваться"

Марине позволили посидеть у тела мужа, даже прикоснуться и поцеловать его - и никто не говорил ей, что это может быть опасно.

Зато в ту же ночь к ним в дом приехала полиция.

"Они сказали, это очень важно и нам надо вас увидеть. Они не хотели, чтобы я узнала это из новостей и сообщили, что Саша был отравлен полонием-210. Они сказали, что такого никогда в их практике не происходило. И они сказали, что для нас небезопасно оставаться дома. Нам дали полчаса, чтобы эвакуироваться", - рассказывает Марина.

Первую ночь Марина с сыном провели в доме Ахмета Закаева, а затем почти год жили в квартире, принадлежащей Борису Березовскому.

В конце допроса Робин Там выяснил отношение Марины к трем версиям гибели ее мужа - смерти по неосторожности, самоубийству и убийству третьими лицами.

Первые два варианта Марина Литвиненко категорически отвергла, сказав, что ее муж никогда не имел дела с радиоактивными веществами и никогда не высказывал намерения покончить жизнь самоубийством.

"С самого начала я старалась быть объективной и не обвинять кого попало. Но когда полиция сказала, что они обвиняют Лугового и Ковтуна, и у них есть свидетельства, я согласилась с выводами следствия", - заключила Марина.

Также во вторник дал показания ее сын Анатолий. Он признался, что уже почти не помнит их жизнь в России и обстоятельства бегства в Великобританию. В остальном его рассказ о последних днях жизни отца согласовывался со словами матери.

В отличие от Марины, Литвиненко-младший свободно говорит по-английски, и трудностей с пониманием его речи у судьи Роберта Оуэна и советников дознания не возникло.

Цель дознания - выяснить обстоятельства смерти Александра Литвиненко. В частности ожидается, что судья Оуэн выскажется в итоге по вопросу о степени причастности к его гибели российских властей.