Александр Кан

"Оказывается, наша монахиня теперь еще и английских шпионов принимает...", - так, добавив к этой презрительной фразе еще и поток нецензурной брани, отозвался Сталин о встрече между Анной Ахматовой и Исайей Берлиным.

"Полумонахиней-полублудницей", как известно, назвал Ахматову главный сталинский эксперт по литературе Андрей Жданов. А "английским шпионом" в высказывании Сталина был Исайя Берлин.

Факты и вопросы

В ноябре 1945 года 36-летний британский дипломат Исайя Берлин, незадолго до этого получивший назначение на работу в посольстве Великобритании в Москве, оказался в Ленинграде. Берлин родился в дореволюционной Риге, детство провел в Петрограде и в Англии оказался в начале 1921 года, когда было ему всего 11 лет.

Он сохранил тем не менее и свободный русский язык, и интерес к русской культуре и литературе. В дипломаты Берлин попал из Оксфорда, где занимался и русской литературой, и советской политикой. Ахматова, однако, была для него частью далекой, оставшейся глубоко в прошлом дореволюционной жизни. Поэтому, когда по приезде в Ленинград встреченный случайно в книжном магазине на Невском литературный критик сказал ему, что Ахматова живет неподалеку отсюда, на Фонтанке, и предложил с ней встретиться, Берлин не мог отказаться.

Истлевают звуки в эфире

И заря притворилась тьмой.

В навсегда онемевшем мире

Два лишь голоса: твой и мой.

И под ветер незримых Ладог,

Сквозь почти колокольный звон,

В легкий блеск перекрестных радуг

Разговор ночной превращен.

Это, датированное декабрем 1945 года, стихотворение – поэтическое воспоминание Ахматовой о памятной встрече. Еще раз о своем собеседнике того времени она вспомнила в "Поэме без героя", назвав его "гостем из будущего".

Выставка в Пушкинском доме

С тех пор прошло почти 70 лет. Долгое время участники встречи – по разным причинам - о ней молчали. За последние десятилетия она обросла многочисленными легендами, в которых правда тесно и подчас неразделимо переплетена со слухами, версиями, домыслами, а то и просто вымыслом.

Представить и факты, и легенды, ставшие сами по себе достоянием литературной истории, призвана открывшаяся только что в лондонском Пушкинском Доме выставка.

В день открытия Нина Попова, директор музея Ахматовой в Санкт-Петербурге, и Генри Харди, исследователь творчества Берлина из Оксфордского университета, представили массу самого разнообразного материала. Даже уважаемые ученые, давно и хорошо знающие друг друга и постоянно обменивающиеся новыми, всплывающими время от времени находками, не могут прийти к согласию относительно всех обстоятельств этой загадочной истории.

Мне же, как журналисту, было невероятно увлекательно следить за потоком подчас противоречивых сведений и вопросов, которые обрушил на публику этот вечер.

Действовал ли приведший к Ахматовой Берлина критик Владимир Орлов по согласованию с КГБ?

Был ли в Петербурге с Берлиным Рэндольф Черчилль, сын только-только потерявшего пост премьер-министра Уинстона Черчилля? По легенде, поздно ночью, стоя под окнами Фонтанного дома, где жил Ахматова, он кричал своему товарищу: "Исайя, Исайя!"

Берлин приезжал в Советский Союз еще раз – в 1956 году. Ахматова встречаться с ним не решилась. Они лишь поговорили по телефону, и она сухо поздравила его с женитьбой.

Анна Ахматова в Оксфорде, после присвоения ей звания почетного доктора Оскфордского университета

В 1965 году, уже буквально за несколько месяцев до смерти Ахматовой, Берлин сумел организовать ее приезд в Англию, где она была удостоена звания почетного доктора Оксфордского университета.

Начиная с 70-х годов одна за другой стали выходить литературоведческие исследования, в которых излагались версии отношений между Берлиным и Ахматовой.

"Я предпочел бы, чтобы люди не пытались выстраивать сложных конструкций на основании ситуации, которая, будучи частной, ни в коей мере не может быть им известна", - с явным раздражением писал Берлин Лидии Чуковской.

Дальше - больше. Постепенно легендарная встреча из предмета сугубо научного интереса литературоведов перешла в сферу популярной культуры.

Легенды

В 2000 году в эфире Би-би-си прошла радио-пьеса Джин Бинни "Ночной визит", в которой если не утверждалось напрямую, то, во всяком случае, подразумевалось, что взаимная симпатия и притяжение Ахматовой и Берлина в ту ночь вышли далеко за пределы интеллектуальных.

И хотя Берлин категорически это отрицал – они даже не прикасались друг к другу, утверждал он, - такая версия событий автоматически перевела историю из сферы сугубо академической, литературоведческой, в романтическую, с неизбежным налетом политического триллера.

Американская писательница Нэнси Мосс написала пьесу "Анна: любовь во время холодной войны". Премьера прошла в 2002 году в городе Гонолулу на Гавайях, а в 2011-м спектакль был поставлен и в Нью-Йорке, на Бродвее.

В 2001 году ученик, соратник и литературный секретарь Ахматовой Анатолий Найман написал роман "Сэр" – беллетризованное изложение легендарной встречи.

В 2004 году в Бард-Колледже, частном гуманитарном университете свободных искусств в штате Нью-Йорк, была поставлена опера Мела Марвина и Джонатана Леви "Гость из будущего", в которой вновь акцент делается на романтическую связь между героями.

Сторонники этой версии ни в коей мере не считают утверждения Берлина о платоническом характере его отношений с Ахматовой основанием ему доверять. В конце концов, признание связи – если бы она на самом деле имела место – сильно повредило бы и ему, и ей.

В 2013 году трое петербургских авторов, в том числе и директор Музея Ахматовой Нина Попова, издали книгу "И это было так", которая на основании тщательного и документально подтвержденного расследования излагает в мельчайших деталях все обстоятельства общения, продолжавшегося не один, не два, а несколько вечеров в ноябре 1945 – январе 1946 годов.

Для Исайи Берлина та ночь в темном, мрачном послевоенном Ленинграде осталась одним из самых знаменательных событий в его жизни

Сам Исайя Берлин умер в 1997 году. Умер всемирно признанным ученым, философом, историком и политическим мыслителем. И все же та ночь в темном, мрачном послевоенном Ленинграде осталась одним из самых знаменательных событий в его жизни.

В конечном счете он настолько свыкся с множеством его интерпретаций, что, кажется, даже перестал с ними бороться.

"Память моя о событиях более чем 30-летней давности, - писал он еще в конце 70-х – неизбежно становится избирательной и неточной. Никаких записей в то время я не вел, и воспоминания мои поддерживаются исключительно периодическими пересказами этих событий друзьям. Так же делали и сказители прошлого – метод этот, боюсь, ни в коей мере не гарантирует точности".

Ни Ахматовой, ни Берлина давно уже нет в живых. Правда, конечно же, важна. Но и в легендах есть свое очарование.