Андриана Кептине

В своем интервью порталу ТРИБУНА министр юстиции Владимир Гросу рассказал о том, что заставило его взять на себя такую ответственность и ожидал ли он такое предложение, поведал о тех самых серьезных проблемах во вверенной ему области, о том, какими были первые три указания в качестве министра, а также о том, что думает семья об его новой  должности.

T.:  Вы стали новым министром юстиции. Что заставило Вас принять на себя такую ответственность? Вы ожидали такого предложения?

В. Г.:  Ранее я входил в состав руководства Министерства  юстиции, а именно был замминистра, что и стало  определяющим фактором для того, чтобы принять этот вызов/эту ответственность. В 2011 году вместе с господином Ефримом, который в то время был министром юстиции,  мы занимались продвижением Стратегии реформирования сектора юстиции на 2011-2016 гг.,  всех последовавших проектов и инициатив. Многие проекты были завершены,  но есть и немало проектов, над которыми еще идет работа или же которые только предстоит инициировать. Отказаться от предложения стать министром означало бы, что я не уверен в правильности вектора реформ и бросило бы тень на все, что делает Министерство юстиции. По сути, я человек, который принимает  вызовы и берет на себя ответственность.

По поводу вопроса, ожидал ли я подобного предложения, то могу сказать, что скорее нет, чем да. Я не исключал его, так как, когда занимаешь должность замминистра, необходимо учитывать и подобный исход.

T.: С июня 2011  года и до февраля 2015  года Вы работали в Минюсте в качестве заместителя министра и уже отлично знаете, как обстоят дела.  Вы можете перечислить три самые серьезные проблемы в этой сфере?

В. Г.: Я бы несколько изменил формулировку вопроса и назвал бы их скорее тремя злободневными приоритетами. Разумеется, первый касается начала процесса реформирования   Прокуратуры, для чего необходимо принять новый закон о прокуратуре и  действительно внедрять новые  стандарты. Если не будет проведено реформирование прокуратуры, это повлечет за собой – по цепочке –   затягивание с реформированием других областей и правоохранительных органов: судебных  инстанций, полиции и других органов, которые занимаются расследованиями.

Второй приоритет касается усовершенствования уже принятых законов – повышение эффективности Национальной антикоррупционной комиссии, Национального центра по борьбе с коррупцией, судебной системы и т. д. Третий же приоритет  относится  к  распространению  результатов внедрения Стратегии и информированию людей о конкретных выполненных мерах, о мерах, которые предстоит предпринять для  решения проблем тяжущихся. Все это позволит повысить доверие общества к правосудию. Мы хотим, чтобы наше правосудие было прозрачным, профессиональным, неподкупным и непредвзятым.

T.:  Вокруг реформы правосудия ведется больше всего разговоров. Как Вы считаете,  реально ли внедрить ее до 2016 года? Как вы намерены справиться с критикой?

В. Г.:  Реформа правосудия не завершается в 2016 году. Определенные процессы, несомненно, продолжатся и после  2016 года.  Борьба с коррупцией, улучшение условий содержания в пенитенциарных учреждениях, изменение менталитета тех, кто применяет закон, в духе  соблюдения прав человека   – те действия, которые необходимо осуществлять непрерывно. Это доказывает нам и Европейский суд по правам человека, который и по сей день выносит осудительные приговоры против всех европейских  государств, в том числе и против государств с  развитой демократией,  с судебными системами, на которые и мы равняемся.

Что касается критики, то я даже не сомневаюсь, что она последует. Обоснованные замечания я намерен принимать, так как ошибки не чужды человеку, особенно на нынешнем этапе реформирования правосудия.   Однако на критические замечания, сделанные со злым умыслом, или же на пустую критику у меня нет времени.

T.:  Вы намерены внести определенные изменения в деятельность ведомства как на уровне исполнения указаний, так и на уровне кадрового состава?

В. Г.:  В целом не чувствую необходимости в кардинальных изменениях, будут проведены только   изменения,   продиктованные возникающими обстоятельствами.

T.:  Что Вы намерены предпринять в срочном порядке? А в среднесрочной и долгосрочной перспективах?

В. Г.:  В срочном порядке я намерен добиться продвижения  законопроектов, которые из-за предвыборной кампании  и выборов  не были рассмотрены парламентом в прошлом году. Среднесрочные и долгосрочные меры прописаны в плане   действий и в Стратегии реформирования сектора юстиции.

T.:  Какими были первые Ваши указания в качестве министра?

В. Г.:  Составление списка мер, не готовых еще проектов  нормативных актов для их срочного продвижения, чтобы укрепить доверие граждан и партнеров по развитию в том, что реформы не были заброшены, а продолжаются.

T.:  Вы еще и преподаете в Государственном университете Молдовы. Как Вам удастся сочетать эти две  должности?

В. Г.:  Мне придется сделать выбор, впрочем, я его уже сделал. Вероятно, я попытаюсь сохранить  в определенной форме контакты с университетской средой, чтобы информировать о реформах, проводимых Министерством юстиции. На этот счет существует взаимный интерес.

T.: Что думает Ваша семья о новой должности. Как отреагировали Ваши домочадцы?

В. Г.:  Реакция не была однозначной, то есть она была положительной, но с определенными оговорками. Все мы понимали, что  семейная жизнь не  будет относиться к ценностям,  которым новые обстоятельства пошли на пользу.

T.:  Какие у Вас планы на 2015 год как в качестве министра, так и личные?

В. Г.: В качестве министра мне хочется добиться восстановления доверия граждан в правосудие, чтобы они поняли, что Министерство юстиции – двигатель реформ в области правосудия.

Что касается личной жизни, то мне хочется не  забывать, что труд и карьера важны, но все же это не суть  нашей жизни.