Валериу Василикэ

Анализ IPN: На прошлой неделе общественное мнение Молдовы всколыхнули дискуссии вокруг двух тем, рассматриваемых в единой связке, по тому же принципу „два в одном”, что был описан в аналитическом материале IPN в прошлый понедельник. И если для одной из них – угрозы в адрес свободы выражения мнений и свободы прессы – было найдено решение, пусть даже временное или частичное, то последствия второй – обеспечения информационной безопасности государства – нам ещё предстоит ощутить. Кроме того, рассмотрение двух этих вопросов „в одной связке” может сделать эти последствия более сильными и разрушительными, чем если бы их рассматривали отдельно.

Речь идёт о зарегистрированном на прошлой неделе в парламенте законопроекте, который предусматривает внесение ряда важных поправок в Кодекс о телевидении и радио и Закон о свободе выражения мнений. По словам его авторов, депутатов из правящей коалиции ЛДПМ–ДПМ, эти поправки преследуют цель, с одной стороны, создать законодательные механизмы для запрета иностранного вмешательства во внутреннюю политику Республики Молдова посредством информационных и политических передач на иностранных телеканалах, в особенности – российских. С другой стороны, предполагается обеспечить баланс между свободой выражения мнений и правом на защиту чести и достоинства.

Свобода против Достоинства и Чести

Напряжённость, созданная дилеммой „свобода против достоинства” спала достаточно быстро, хотя и не без шума. Гражданское общество, особенно организации в области СМИ, посчитали, что выдвинутые новыми положениями требования, призванные защищать честь и достоинство, представляют реальную угрозу для свободы выражения мнений и свободы прессы. А причастные к планируемым нововведениям политики объявили об отзыве своих подписей и проектов, ставших яблоком раздора. Своё решение они мотивировали различными аргументами. В этом плане, мы могли бы счесть, что всё произошло в хороших условиях, естественных для живого, демократического общества, что гражданское общество продемонстрировало свой потенциал и авторитет, а политический класс показал свою способность к сотрудничеству и компромиссам. Стоит отметить, что решение было найдено в атмосфере диалога и прозрачности, что также похвально и указывает на достаточную степень демократизации молдавского общества.

Но не всё так просто, как может показаться на первый взгляд. Во- первых, вызывает большую озабоченность само появление, в условиях необъяснимой спешки, этих идей, способных ущемить свободу прессы и свободу выражения, являющиеся демократическими и европейскими ценностями первой величины. Неужели представители проевропейской власти не могли предчувствовать создание больших неудобств для этих ценностей и соответствующую реакцию общества? Должно ли это означать, что даже после 6 лет проевропейского правления (завтра исполняются 6 лет со дня событий 7 апреля 2009 года) в политическом классе всё ещё жив антидемократический и антиевропейский инстинкт? Или ставка была сделана именно на такой эффект, с предсказуемым шагом назад, призванным скрыть иные, более важные интересы, возможно, связанные со вторым аспектом законодательной инициативы? Иначе, зачем было объединять вопросы, которые, при определённых обстоятельствах, сочетать противопоказано и даже опасно? Или дело даже не связано с иными интересами, а речь идёт об элементарной политической незрелости и неуклюжести?

Самый стратегический из стратегических интересов

Несомненно, законодательные рычаги, которые обеспечивали бы информационную безопасность страны, необходимы и давно ожидаемы. Потому что этот вид безопасности столь же важен, как и безопасность военная, энергетическая, финансовая и т.д. Если не более важен, в условиях, когда иностранная манипуляция и пропаганда способны заменить собой все другие способы и инструменты вмешательства во внутренние дела Республики Молдова. Выборы башкана АТО Гагаузия являются лишь самым свежим случаем, в дополнение к прошлогодним парламентским выборам, наряду со многими другими почти ежедневными примерами. В связи с этим, речь идёт о стратегическом интересе страны. Сложно найти более стратегический интерес, особенно в условиях войны на Украине и её информационно-пропагандистской составной части.

Но то, каким образом была сделана на прошлой неделе попытка продвижения этого стратегического интереса, вызывает разочарование и беспокойство по целому ряду причин.

Атака на союзников и угроза волнений

Своими законодательными положениями, спровоцировавшими напряжённость, связанную со „свободами”, авторы поправок вызвали у так называемых образованных, информированных социальных слоёв и реакцию отторжения в отношении составной „безопасности”, содержащей в этих поправках. Именно эти слои должны были стать главной движущей силой, оказывающей непосредственную поддержку мерам по обеспечению информационной безопасности и её продвижению среди всего населения страны. Но без этой массовой поддержки, без наличия стадии квалифицированного и хорошо продуманного информирования, осуществляемого не только со стороны властей, существует реальный риск того, что вызванный отсутствием доступа к традиционным для очень многих граждан источникам „информирования” приведёт к массовым волнениям, несравнимо более серьёзным, чем события 7 апреля 2009 года. По крайней мере, на таком фоне подобные волнения легко могут быть и будут спровоцированы – как внутри страны, так и за её пределами. Это объясняется тем, что слишком много людей доверяют точке зрения пропаганды российских телеканалов, слишком многие люди продолжают смотреть новостные выпуски о событиях в Москве, Хабаровске и Владивостоке и слишком немногие интересуются и новостями о происходящем в Кишинёве, Бэлць и родном селе.

Круг замыкается

В этом плане, у нас имеет место ситуация, сознательно и тщательно культивируемая российским государством и российскими телеканалами в течение десятилетий. Ещё в сентябре 1995 года тогдашний глава Российской Федерации Борис Ельцина подписал важный документ, касающийся политики России в отношении стран СНГ, в котором, среди прочего, говорится: „В странах «ближнего зарбежья» должно гарантироваться распространение программ российским ТВ и радио, должна оказываться поддержка распространению российских изданий в регионе и Россия должна готовить национальные кадры для стран СНГ”. Круг, обозначенный 20 лет назад этим документом, замыкает концепция „Русского мира”, которая была обнародована несколько позже, но уже несёт кровавое опустошение в соседней Украине, кстати, запретившей пропаганду российских телеканалов в своём вещательном пространстве.

Для бескровного преодоления этой ситуации в Молдове политическим элитам нужно проявить немало мудрости и доброй воли, чтобы убедить общество в том, что в сфере национального вещания нужны большие изменения и даже жертвы. К сожалению, политики начали эти действия неудачно, проведя линию противостояния между собой и большей частью сторонников демократических свобод, в том числе работниками средств массовой информации и представляющими их интересы организациями. Своим неуклюжим пакетным подходом к проблемам, представляющим высший стратегический интерес, и вопросам, которые могут иметь подоплёку, отвечающую партийным, групповым и личным интересам, власти рискуют выплеснуть младенца вместе с грязной водой.

Компания Teleradio-Moldova выведена из игры

Хотя авторы поправок к Кодексу о телевидении и радио и правы, когда утверждают, что изменения давно назрели, и что их следует осуществить без промедления, они же являются и теми, кто создал условия для затягивания с принятием этих поправок. Даже если новые положения и удастся внедрить быстро, без продуманной подготовки почвы это, скорее, вызовет проблемы, которых мы стремимся избежать. О срыве сотрудничества с сознательными сторонниками этих поправок мы уже говорили выше. Но не менее важным кажется и тот факт, что предлагаемые нормы не предусматривают того, каким образом на национальном вещательном рынке появятся более качественные медийные продукты, которые могли бы стать квалифицированной альтернативой исчезнувшей зарубежной продукции. А более качественные продукты не могут появиться без новых концепций и большего финансирования. В этой связи, на поверхности лежит необходимость реформировать и пересмотреть политику финансирования Общественной компании Teleradio-Moldova, деятельность которой регулируется особыми положениями того же Кодекса о телевидении и радио. В частности, было бы полезно внедрить европейский принцип финансирования на несколько лет такого рода общественных учреждений, что позволило бы как более эффективно управлять средствами компании, в соответствии с её ежегодными приоритетами, так и обеспечить реальную независимость редакционной политики от тех или иных партий, находящихся у власти. Не говоря уже о необходимости удвоить или утроить бюджет компании, при условии, что она даст тот самый альтернативный продукт. Возможно, именно сейчас, а не когда-нибудь, следовало бы предусмотреть дополнительное финансирование и для других вещателей Молдовы, чтобы побудить их производить высококачественную и привлекательную „альтернативу”.

Напротив, авторы законодательной инициативы предлагают значительно сократить бюджет TRM, запретив ей размещение рекламы и, соответственно, получение ею средств, дополнительных к получаемым от государства. Да, в Европе на общественных телеканалах и радиостанциях не размещают рекламу, в том числе и по соображениям, заявленным авторами проекта. Но европейские страны способны обеспечить этим вещателям бюджеты, соответствующие поставленным перед ними задачам общенационального уровня. Но эти страны не сталкиваются с иностранным информационно-пропагандистским вторжением. Но из собачьего хвоста (недостаточного финансирования), согласно поговорке, нельзя сделать качественное сито, а тем более –„альтернативное”. Контрольные цифры государственного бюджета на 2015 год предусматривают для TRM порядка 80 миллионов леев, плюс около 20 миллионов леев – из собственных доходов компании, в том числе от рекламы. В общей сложности – около 100 миллионов леев. В целом, поступающие от государства средства идут на зарплаты сотрудников и обслуживание передатчиков, принадлежащих другому государственному учреждению. Кроме того, это зарплаты обычного размера, а не такие, как у судей, например, но и они частично покрываются за счёт собственных доходов, потому что выделяемые из бюджета средства недостаточны. Кроме того, в последние два года компания не получала финансирование на своё развитие. Кроме того, во времена правления коммунистов финансирование было лучше. К примеру, в 2008 году общий бюджет TRM составил около 140 миллионов леев. И это были другие леи, с другой покупательной способностью, а не такие, как в 2015 году. С нынешними есть ещё меньше шансов на создание „альтернативной” продукции.

Поиск альтернативы для альтернативы?

В настоящее время в Республике Молдова не существует другого средства массовой информации, перед которым сразу и на законных основаниях можно было бы поставить задачу создать альтернативу. Возможно, позднее появятся какие-либо учреждения в частном секторе, но и они будут вправе требовать у государства адекватного финансирования, если оно желает иметь право размещать социальные заказы такого уровня.

Быть может, здесь начинают проявляться интересы, способные объяснить несоответствия, всплывшие на прошлой неделе? В отдельные годы собственные доходы TRM, полученные в основном за счёт рекламы, достигали порядка 30 миллионов леев. Быть может, поэтому и возникла неожиданная шокирующая инициатива с непонятной атакой на свободу прессы и свободу выражения? Быть может, атака была прекращена для того, чтобы остался интерес? Только вот первой жертвой стал стратегический национальный интерес в сфере информационной безопасности.

Ситуация порождает неприятную аналогию. 30 ноября 2014 года в Республике Молдова проходили парламентские выборы, на кону которых стояла „европейская интеграция”. Говорят, что в те же самые дни из Молдовы крали один миллиард евро. На прошлой неделе главной ставкой было обеспечение информационной безопасности Республики Молдова, призванной обеспечить, в том числе, европейский курс страны. Потеряем ли мы в этих условиях некоторые из основополагающих свобод и/или что-то ещё, или нет? Или мы будем поставлены в ситуацию выбора между свободами и информационной безопасностью?