Кристина Пендя

В интервью порталу ТРИБУНА бывший министр обороны Молдовы Борис Гамурарь поделился своим видением по поводу планируемого пересмотра Стратегии национальной безопасности, а также возможности разработки и принятия новой стратегии.  

Т.: В последнее время снова заговорили о пересмотре Стратегии национальной безопасности, да и  в конце марта президент Н. Тимофти созвал заседание Высшего совета безопасности. Что бы это означало?

Б. Г.: Да, заговорили. Но на выходе что-то не видно ничего существенного, возможно, это было так, дежурная реакция на действительно изменившуюся обстановку на региональном, да и на международном плане. Причем, увы, не в лучшую сторону.

Т.: Последовала реакция и некоторых военных экспертов…

Б. Г.: Реакция была, но тоже такая – на ходу, дежурная, без анализа и выводов, предложений и оценок. По правде говоря, это очень серьезный вопрос и у нас  практически нет серьезных аналитиков, за исключением нескольких, которые уже много лет занимаются этой проблематикой. Я их называть не буду, чтобы не обидеть «дежурных экспертов», потому что они действительно предлагают, дают оценки, но у нас, кажется, некому принимать решения по их предложениям. Нужны интеллектуальные, материальные, организационные, финансовые усилия и … политическая воля. Вы думаете, что за двадцать с лишним лет было мало предложений, направленных на укрепление позиций Республики Молдова в доктринальном плане?

Т.: Что имеете в виду?

Б. Г.: Если возник вопрос, я считаю, запоздалый, по пересмотру Стратегии (!) национальной безопасности, значит, наметился спад, обнаружен пробел в оценке обстановки, нет адекватной нормативной базы и т. д. Это, в свою очередь, требует анализ комплекса документов, принятых еще в начале 90-х годов под эгидой Департамента по военным вопросам (Н. Киртоакэ), и далее до наших дней. Думаете, последующие стратегии, доктрины и т. д. изменились в корне? Нет. Часто изменения были только в редакции понятийного аппарата и заглавий. В то же время, серьезность обстановки свидетельствует об актуальности, вернее, об острой необходимости анализа пройденного пути и определения позиции страны на европейской арене, которая отражала бы настроение политической элиты и формулировала бы направление как внутренней, так и внешней политики Республики Молдова.

Т.: Да, это серьезно.

Б. Г.: Конечно. Военно-политическая обстановка в регионе изменилась в корне. Если раньше Украина наблюдала со стороны за нашими проблемами, а чаще, скажем прямо,  заигрывала, то сейчас тематика и тональность противоположна. Нет времени ждать, пока яблоко само упадет к ногам – надо самим его достать – «голод» ведь. Да и с Румынией у восточного соседа наметился другой уровень отношений…

Т.: И что из этого вытекает?

Б. Г.: Украина является ближайшим соседом. Украина практически ведет  войну с Россией, которая является не только европейской державой. Украина переживает тяжелый политико-экономический кризис, а проблема восточных областей из вялотекущего конфликта, по всей вероятности, перейдет в аналог приднестровского. И … покой нам только снится. А классика, чему учит? Судя по практике, внутренние и внешние проблемы у соседей  являются важнейшими элементами военно-политической и оперативной обстановки, угрозой для национальной безопасности. Тем более, в случае маленькой и не… сильной страны.

Из этой совокупности элементов нам необходимо анализировать тенденции развития обстановки в регионе, определить угрозы, союзников и интересы, хотя бы на ближайшую перспективу (в 5-10 лет) для того, чтобы обеспечить устойчивое, если не развитие, то хотя бы нормальное состояние.

Т.: В таком случае, нам надо от чего-то отказаться, к кому-то приблизиться?

Б. Г.: Вот лозунгами, призывами и т. д. мы за эти годы научились   торговать. Только цивилизованный, уравновешенный (хочется сказать мудрый) подход Молдовы в оценке угроз и принятие решений по укреплению ее суверенитета и обеспечению безопасности имеют фундаментальное значение для страны. Не громкие слова, а дела красят народ, страну. Надо убедить Европу, что без Молдовы, без нашего участия система безопасности не будет такой прочной. И здесь не главное военная сила. Сколько денег не вбухаешь  в армию (хотя без них еще хуже), за 2-3 года сильнее она не станет. На это уходят годы. Здесь другие факторы играют роль, в т. ч. традиции, интеллектуальная мощь, офицерский корпус и … государственное мышление…

Т.: Значит надо писать новую стратегию?

Б. Г.: Я бы не спешил с этим, тем более что стратегия хоть и пишется по указанию, но никто за день-два ее не напишет. Списать – да, это мы умеем. Поэтому и нет анализа и оценки предыдущих документов: что получилось, что исполнено, кем, как, что вообще не сделано и на каком уровне… Интересно бы это знать, хотя мы и так догадываемся и даже знаем. Но этой проблемой должны быть заинтересованы теперешние власти. Им и карты в руки. Иначе пополнят ряды своих неудачников-предшественников.

Страны постсоциалистического лагеря, к примеру, Польша не спешила переписать первоначальные доктрины (т.е. 90-х гг.) в области безопасности до официального вступления в НАТО (1999 г.). Правящая элита поставила на первое место повестки дня практические вопросы подготовки страны для соответствия критериям вступления в блок, затем – в ЕС, проведение национального референдума, перевооружение армии и только в 2000 г. в Польше была принята новая стратегия безопасности с учетом изменений, которые произошли в стране и в мире, в т. ч. и в области безопасности. Внимательные специалисты заметили, что Стратегия не была загружена фразеологией о безопасности через каждый абзац. Возможно, это объясняется им отказом  от дублирования ранее принятых общих положений, как например, «европейский путь», «европейская солидарность» и др. Это и показатель солидной экспертной школы, государственной этики и преемственности в политике.

Т.: Для Польши этот документ действует и поныне?

Б. Г.: Нет. В 2007 году «Стратегия национальной безопасности Польши»  была переиздана с поправками и дополнениями. В мире произошло много событий: теракт, организованный 11 сентября 2001 г. в США, с 2002 г. Польша является членом ISAF (Организации международных сил в Афганистане), в 2003-2008 гг. происходила  Иракская кампания, а с 1 января 2010 г. польская армия перешла к призыв  на контрактной основе, на территории Польши разместили  ПРО НАТО  и т. д. В апреле 2013 г. Польша приняла новую Стратегию развития системы национальной безопасности до 2022 г., в которой заложены основы функционирования системы комплексного подхода в обеспечении национальной безопасности. Четко просматривается путь от простого пути к более комплексному – по мере укрепления потенциала, в соответствии с происходящими в мире изменениями  и сообразно выполнению союзнических обязательств.

Т.: Это для нас утопия?

Б. Г.: Нет. Работать надо. Определить общенациональную повестку дня и объявить, чего мы хотим, учитывая при этом учета мнение большинства. Кроме того,  следует на первом этапе повысить   эффективность (!) работы двухсторонних и многосторонних соглашений, договоров,  нужно добиться укрепления экономического и военного потенциала страны,  интегрировать  политику безопасности и политики развития, а также необходимо уделить внимание еще многим и многим вытекающим отсюда вопросам.