Ещё пару десятков лет назад незамужнюю девушку 25 лет считали чем-то «просто неприличным». А сейчас женщина после 30 без штампа в паспорте - в порядке вещей. Что изменилось в сознании людей? Об этом мы спросили известную актрису Юлию Рутберг.

 -  Штампом невозможно удержать любовь, продлить счастье. Невозможно подкрепить нежность и взаимопонимание. О замужестве, о свадьбе мечтают юные девочки. Женщины с опытом мечтают о семье, о любящем и любимом человеке. Кроме того, наше поколение в отношении института семьи куда менее ответственное, чем, скажем, поколение моих родителей. Прожить вместе 5-7 лет считается сейчас гигантским сроком. На людей, которые справляют серебряные и золотые свадьбы, мы смотрим как на динозавров. Кажется, что так не бывает. Но надо понимать, что наших родителей удерживали дети. Ради того, чтобы ребёнок вырос в полной семье, они были готовы жить вместе без любви, а то и с ненавистью друг к другу. Это неправильно. Я не раз видела союзы, в которых люди ради детей продолжали изображать семью, живя при этом параллельными жизнями. Дети чувствуют фальшь гораздо тоньше, чем мы думаем. Для ребёнка важны действительно любящие друг друга мама и папа, а не живущие под одной крышей родители, которые друг друга ненавидят.

Сергей Грачёв, «АиФ. ПРО Здоровье»: Сейчас люди охотнее разрешают себе быть счастливыми. А что ещё меняется?

- Меняется понятие возраста женщины. Взять хотя бы брак Аллы Пугачёвой и Максима Галкина или очередной брачный союз Александра Гордона. Союзы, в которых мужчина младше своей избранницы, можно считать едва ли не одной из примет времени.

- Что это - следствие эмансипации или смена ролей?

- Действительно, женщина в своих правах, в своих амбициях сегодня почти сравнялась с мужчиной. Если он в 50 лет может позволить себе жениться на 16-летней, то почему она в том же возрасте не может позволить себе подобного? Я считаю, что возраст - это не биологическая, а психологическая категория. Сейчас женщины чувствуют себя увереннее, чем раньше. Они держат себя в тонусе. Они владельцы заводов, газет, пароходов. И сегодня женщина в 45 это не просто «баба ягодка опять», а целый куст красной смородины.

-  А лично вы на какой возраст себя ощущаете?

- Очень по-разному. Всё зависит от настроения, от физического самочувствия. Когда после неимоверного количества гастролей, спектаклей я еле стою на ногах, мне вполне можно дать 92 года. С другой стороны, после полноценного отдыха, после каких-то позитивных впечатлений я порхаю и чувствую себя на 19. Иногда мне бывает 25, иногда 30, а иногда ровно столько, сколько есть по паспорту.

Энергия может «забродить»

-  Знаю, что некоторые актёры после спектакля снимают эмоциональное напряжение алкоголем или едой. А вы как восстанавливаетесь?

- Для меня важны тишина, вода и сон. После спектакля, особенно эмоционально сложного, ты ещё минут 45 похож на курицу, которой отрубили голову, а она продолжает бегать. Если спектакль прошёл хорошо, кажется, что ты можешь горы свернуть. Бодрость необычайная. Но если ты на сцене недодал, не выплеснулся, энергия начинает в тебе киснуть и бродить.

- Понятие «кризис среднего возраста» обычно употребляют в отношении мужчин. А у женщин это состояние бывает?

- Разумеется, бывает. Я считаю, это внеполовая категория. У каждого человека со временем накапливаются гордиевы узелки, которые постепенно сплетаются в один большой узел и не дают двигаться дальше. И мужчины, и женщины сегодня очень заряжены на карьерный рост, на то, чтобы самореализоваться. И когда к определённому возрасту этой самореализации и роста не происходит, начинается разбор собственных полётов. Кризис - это верхняя точка накопленных проблем и недовольства собой.

- Судя по всему, вы этот кризис уже проходили...

- Проходила, как и любая зрелая личность. Это кризис взрослого человека, который имеет какой-то жизненный багаж и способен разобраться в своих проблемах.

- Как вы разбирались со своими проблемами? Привносили в жизнь кардинальные перемены?

- Перемены в том числе. Но в моём случае в кризисных ситуациях важно прежде всего погасить негативный эмоциональный фон. Я давно поняла, что на сильном отрицательном взводе нельзя принимать никаких решений. Нужно отвлечься, окружить себя близкими людьми. Теми, кто любит тебя в любом состоянии, неважно, опухший ты, посиневший, лохматый - какой угодно. И вот когда наступает относительное эмоциональное спокойствие, можно включать волю и что-то менять в своей жизни.

- Похоже, вы вообще очень эмоциональный человек. Не мешает?

- Мне кажется, я умею этим управлять. Эмоции - это тот строительный материал, с которым актёр работает на сцене. Что бы ни придумал режиссёр, какие бы слова ни сочинил драматург, в любом случае роль нужно пропустить через себя и наполнить её эмоциональным смыслом.

Но и по морде дать могу!

- А вам ни разу не приходилось в эмоциональном запале прикладывать руку?

- Такое случается крайне редко, поскольку ударить человека для меня - это крайняя и чрезвычайная мера. Но всё же иногда срабатывает некий инстинкт самосохранения, и приходится это делать. Однажды я натурально начала драться с одним фоторепортёром на фестивале «Кинотавр». Ситуация была следующая: я стою обсыхаю после моря на пляже, никого не трогаю, как вдруг этот фотограф хватает меня за руку и толкает в объятия Аркадия Инина. Мол, давай быстро, девочка, обнимись с ним, я тебя сфотографирую. Меня такое хамство взбесило невероятно. Я начала драться, после чего нас разнимали. Этого фотографа в итоге лишили аккредитации и выслали с фестиваля. О своём поступке ничуть не жалею. Хам должен знать, что он хам. Мне вообще омерзительно, что какие-то чужеродные люди зачастую воспринимают меня как некий товар, за который можно получить деньги.

- Судя по тому, что можете запросто дать отпор мужчине, со спортом вы дружите. Сколько раз в неделю на тренажёрах потеете?

- Увы, очень и очень редко, хотя сейчас понимаю, что пора бы уже побольше уделять этому времени и внимания. А что касается фигуры, то у меня просто конституция хорошая. По папиной линии у нас все очень худенькие. Для меня прибавить два килограмма - это ужас-ужас. Ощущение, будто гири к ногам привязаны. Такого я не могу себе позволить даже чисто по профессиональным соображениям. Все мои костюмы сшиты так, что подчёркивают силуэт, поэтому менять размеры никак нельзя. Периодически я сажусь на диеты. Налегаю на овощи, стараюсь не есть на ночь. А перед премьерой так и вовсе перехожу на жидкое топливо - питаюсь только супами и чаем. Но потом наступает момент, когда я плюю на ограничения и поглощаю всё, как снегоуборочный комбайн.

- У актёров, как и у телевизионных людей, отдельная проблема - кожа лица, которая очень страдает от грима. Как с этим боретесь?

- Грим - это, конечно, кошмар. Когда утром тебе накладывают слой «штукатурки» для съёмок, а вечером другой слой - для спектакля, никакая кожа не потерпит таких издевательств. Естественно, приходится делать различные восстанавливающие маски. Вдобавок к этому почти не крашусь в повсе­дневной жизни. Я не испытываю никакого дискомфорта от того, что хожу с собственным лицом. Есть женщины, которые даже спать ложатся в макияже и с укладкой на голове. Ко мне это не относится. И вообще, я считаю, что люди, помешанные на своей внешности, не совсем здоровы. Иногда полезнее поработать над своим внутренним миром. Лучше ненакрашенное, но осмысленное лицо, чем накрашенное, но пустое.

- А когда вы встаёте с утра и видите себя в зеркале, какие мысли одолевают?

- Ой, я стараюсь избегать этого момента. А иногда там вполне человеческое лицо. Вообще, к зеркалу стоит подходить, когда ты действительно хочешь что-то понять про себя. В противном же случае стоит говорить: «Свет мой зеркальце, заткнись, я причесаться подошла».

- У вас очень узнаваемый сексуально-хрипловатый голос. Вы его прокурили или он такой от природы?

- Голос у меня ещё в школе был низкий, а потом я его ещё и прокурила, как могла. В актёрской профессии существует удивительный парадокс - твои, казалось бы, недостатки, природные изъяны вдруг становятся твоими фишками, особенностями, которые выгодно отличают от остальных. Я по поводу своего голоса никогда особо не задумывалась, пока не озвучила одну рекламу. Мне вдруг позвонило невероятное количество людей со словами: «Мы тебя слышали! Мы тебя узнали!» Это было, конечно, приятно, но я такого никак не ожидала.

- Юля, напоследок задам наивно-риторический вопрос. Правда, что в 40 лет жизнь только начинается?

- У кого-то, может быть, и начинается. Это же индивидуальный момент. В моём случае она очень сильно продолжается. Единственное, хотелось бы, чтобы продолжалась она, не меняя кардинально русло той реки, по которой я плыву.

- Как-то ваша коллега Анна Ковальчук поделилась в интервью, что ей по духу гораздо ближе 70-е годы, чем сегодняшний день. А ведь это ощущение важно для психического и физического здоровья. А что вы думаете по этому поводу?

- Я прекрасно понимаю Аню. Мы с ней выросли в семьях шестидесятников, в которых закладывались в детей совершенно особые системы ценностей. В 70-е годы в мире, и в России в частности, было гораздо меньше товаров, меньше сортов колбас, но значительно больше духовности. Мне кажется, люди тогда были открытее и добрее, чем сегодня. Если человек спрашивал  тебя «Как дела?», он действительно хотел узнать, как у тебя дела. В 70-е была роскошь человеческого общения. Люди чаще ходили друг к другу в гости, чаще виделись. Они общались не по телефону, не по SMS, не по Интернету, а глядя в глаза. Сегодня золотой телец управляет не только разумом, но и, что самое ужасное, сердцами людей. Деньги порождают зависть, а зависть - агрессию. Мы сейчас живём в дико агрессивном мире, а это для здоровья точно неполезно.

Пять правил красоты и здоровья Юлии Рутберг

Не делать макияж каждый день, без особого повода - пусть кожа отдыхает.
Искоренить в себе зависть и агрессию - они подрывают здоровье, являются психологическими причинами многих болезней.
Есть больше овощей и не наедаться на ночь.
Сначала решать психологические проблемы, а потом браться за физические.
Больше улыбаться. Болезни улыбка лечит лучше лекарств.