В возрасте 85 лет умер американский джазовый саксофонист Орнетт Коулман – основатель фри-джаза, один из немногих последних гениев джазовой музыки.

Немного найдется в истории музыки артистов, работы которых породили целое направление музыки. Записанный в 1960 году альбом двойного квартета Коулмана "Free Jazz: A Collective Improvisation" стал именно такой пластинкой.

Точнее, альбом этот лишь дал название – фри-джаз, свободный джаз - уже к тому времени вполне сложившемуся музыкальному стилю.

Революция в джазе

Поиски новой формы в джазе Коулмена шли рука об руку к экспериментами абстрактных экспрессионистов в живописи. Картина Джексона Поллока.

На самом деле основы новой музыки Коулман закладывал на протяжении нескольких предыдущих лет.

Каждый новый альбом: "Something Else!!!" ("Нечто новое!!!" 1958), "The Shape of Jazz to Come" ("Форма будущего джаза", 1959), "Tomorrow is the Question!" ("Все дело в завтрашнем дне", 1959), "Change of the Century" ("Смена веков", 1959) даже своими программными названиями, не говоря уже о дерзкой, новой, временами колючей и не очень простой для восприятия музыке, провозглашал культурную революцию в джазе.

В послевоенные годы джаз переживал стремительную эволюцию. Би-боп, кул, хард-боп – модернистски настроенные джазмены все дальше и дальше отходили от привычной танцевальной развлекательности довоенного джаза, все больше и больше углублялись в абстракцию, в поиски новой формы и нового содержания.

Этот поиск шел рука об руку с общим направлением движения американской культуры и искусства 50-х годов. Неслучайно в оформлении альбома Free Jazz ключевую роль играла картина художника-абстракциониста Джексона Поллока "Белый свет".

Трудный путь к успеху

Далеко не всем новые звуки пришлись по вкусу.

Приехав в Лос-Анджелес, уроженец небольшого техасского городка Форт-Уорт и последователь Чарли Паркера Коулман долго не мог найти работу. Его сырой, вокализированный звук и стремление играть в "промежутках" между тонами явно раздражали его более традиционно настроенных партнеров, и его просто гнали от клуба к клубу.

Понять коулмановскую революцию не мог поначалу даже такой отнюдь не склонный к консерватизму музыкант, как Майлз Дэвис. "Его музыка все перевернута с ног на голову", - сказал как-то Дэвис. Впоследствии, правда, от этих своих слов он отказался.

Но уже тогда нашлись и те, кто сумел понять провидческий характер музыки Коулмана. Критик Стив Хьюи назвал ее "переломным моментом в зарождении джазового авангарда". Дирижер Леонард Бернстайн и композитор Вирджил Томпсон считали его гением и новатором.

Сегодня эти споры полувековой давности кажутся странными и непонятными. Музыка Коулмана прочно вошла в джазовый мейнстрим – основное русло развития джазовой традиции, и без нее невозможно представить себе развитие этой музыки в ХХ веке.

Достигнув статуса революционера-ниспровергателя, а то и гения, едва перевалив за 30, Коулман не остановился на достигнутом.

60-е и 70-е годы он посвятил укреплению статуса созданной им разновидности джаза в академическом мире. Записанный в 1972 году с Лондонским симфоническим оркестром альбом Skies of America представлял собой цельную композицию для оркестра. Сам Коулман играл лишь в некоторых ее фрагментах, никакого иного джазового инструментария в альбоме не было.

В конце 80-х он вновь вернулся к джазу – причем к самой корневой, лишенной авангардистской композиционной сложности основе: ритму. Его новый ансамбль получил название Prime Time – Первичный ритм.

Включение электроинструментов и элементов фанка должно было лишь подчеркнуть, усилить ритмическую основу этой музыки.

Коулман даже разработал целую музыкальную философию, которую он назвал "гармолодика". Теоретические основы гармолодики остались слабо проработаны, хотя музыкант работал над ними несколько десятилетий, но суть ее сводится к сочетанию изощренной композиторской техники европейской академической музыки второй половины ХХ века с не менее изощренной ритмической основой африканской музыки и ее афроамериканского продолжения: джаза, блюза, соула и фанка.

Статус классика

В последнее десятилетие жизни Орнетт Коулман, несмотря на то, что музыка его не стала ни на йоту проще, обрел статус подлинно культового героя.
Когда в 2009 году Коулман первым среди джазовых музыкантов был избран куратором очень популярного лондонского фестиваля Meltdown, огромный трехтысячный Royal Festival Hall встретил его появление на сцене десятиминутной овацией.

Коулман был удостоен высших наград в области культуры и искусства. Еще в 1969 году он был включен в Джазовый зал славы журнала Down Beat. В 2007 году его альбом Sound Grammar был удостоен Пулитцеровской премии. В том же 2007 году он получил почетную премию Грэмми за достижения в мире музыки.