Государственная политика ассимиляции проводилась в отношении еврейского населения на протяжении всей истории коммунистического режима. И хотя советская власть не успела окончательно решить "еврейский вопрос" подобными методами, она добилась значительных результатов.

Главная причина, по которой выходцы из бывшего СССР мало что знают о своем еврейском прошлом, кроется прежде всего в советской политике ассимиляции. Она целенаправленно проводилась коммунистическим режимом, и, как следует из многочисленных документов государственных органов, преследовала целью "решение еврейского вопроса" путем "растворения" в русском этносе.

Главные задачи этой политики заключались в уничтожении любых форм самоорганизации и национального самосознания евреев. Выполнение второй из этих задач означало последовательную ликвидацию еврейской культуры, забвение исторической памяти и удушение религии.

Основные тезисы этой политики были выдвинуты Лениным еще в 1903-1913 гг. Их было четыре:

• Евреи не являются нацией. "Идея еврейской "национальности" носит явно реакционный характер /…/ это сионистская идея, совершенно ложная и реакционная по своей сущности".
• "Еврейская национальная культура – лозунг раввинов и буржуа, лозунг наших врагов". "Борьба за всякое национальное развитие, за "национальную культуру" вообще – безусловно, нет".
• Любые формы самоорганизации евреев (политической, общественной, культурной) – неприемлемы, и являются следствием "нелепой реакционной точки зрения".
• Решение "еврейского вопроса" может быть достигнуто исключительно посредством полной ассимиляции. Это – неизбежный процесс и следует всячески тому способствовать. "…Против ассимиляторства могут кричать только еврейские реакционные мещане, желающие повернуть назад колесо истории…".

Суть отношения Ленина к "еврейскому вопросу" сводилась к простому принципу: обеспечение эмансипации при условии полной ассимиляции. Его позиция по этой проблеме была всецело взята на вооружение большевистской партией, в том числе двумя первыми лицами в ее руководстве (в первые годы после смерти Ленина) — Сталиным и Троцким. Еще в 1913 г., вслед за своим партийным лидером, Сталин писал в большевистском журнале "Просвещение", что ассимиляция евреев неизбежна.

Реализацию данной политики можно условно разделить на шесть исторических этапов, каждый из которых имел свои отличия:

1. Первый этап: 1918-1929 гг. Были уничтожены основные формы самоорганизации евреев – сионистские и еврейские социалистические партии, институт общинной организации, независимые печать и культурные общества. Параллельно были ликвидированы любые проявления ивритоязычной культуры, которая имела неразрывную связь с национальным возрождением в Палестине. Властям также удалось подорвать влияние иудаизма на основную часть еврейского населения. Вместо всего этого, главным образом в Украине и Белоруссии, интенсивно насаждалась псевдо-еврейская культура – идишистская по форме, советская по содержанию (изначально элементы национального наследия в ней были сведены к минимуму, а в 1931-1932 гг. – устранены полностью; задача заключалась в советизации еврейских масс на их родном языке).

Кроме этих целенаправленных действий власти, ассимиляции способствовали массовое переселение евреев из бывшей "черты оседлости" в большие города и коренная ломка социально-экономического уклада еврейского населения: переход от традиционных занятий, торговли и ремесел, к работе в госаппарате и промышленности. Евреи больше не были компактно сконцентрированы на западных окраинах страны, все больше расселяясь по всей территории СССР. Наравне с растущим влиянием официальной пропаганды и тесным общением с представителями других народов, это способствовало утрате национальной идентичности и заключению смешанных браков.

2. Второй этап: 1930-1941 гг. В этот период началась ликвидация тех форм еврейской организации и культуры, которые были созданы самим режимом. Вначале упразднили Еврейскую секцию коммунистической партии. Затем, во второй половине 1930-х гг., повсеместно проводилось свертывание советской системы еврейского образования. Кроме того, в 1936-1941 гг. была уничтожена значительная часть еврейских деятелей культуры и науки, сохранивших элементы национального самосознания (например, редактор центральной советской газеты на идиш "Эмес" М. Литваков был арестован лишь за высказывание о том, что еврейская литература должна быть национальной, в 1937 г. умер в тюрьме). Одновременно были закрыты почти все еврейские газеты, журналы, театры, музеи, научные учреждения.

3. Третий этап: 1944-1948 гг. Действия властей были направлены на то, чтобы максимально ограничить пробуждение национального самосознания евреев. В первую очередь, прилагались усилия не допустить возрождения независимых форм самоорганизации. Это проявилось в пресечении общинной деятельности, ограничении открытия синагог и еврейских школ, запрещении общественных мероприятий по увековечению памяти жертв Холокоста.

Уничтожение нацистами более половины советского еврейства существенно способствовало в этот и последующий периоды государственной политике ассимиляции. И не только в силу чисто демографических причин, повлекших в послевоенное время стремительный рост смешанных браков. Большинство жертв нацистского геноцида составляли как раз те евреи, у которых было более развито национальное самосознание (те же, кто проживали во внутренних регионах СССР, не подвергшихся оккупации, были более ассимилированы). Кроме того, в первые послевоенные годы при сокращении еврейского населения произошло еще большее его расселение по всей территории страны. Это тоже способствовало ассимиляции и заключению смешанных браков.

Но в этот же период государственная политика ассимиляции впервые столкнулась с рядом противодействующих факторов. Во-первых, Холокост вызвал всплеск национального самосознания советских евреев, даже среди членов коммунистической партии, военных и госслужащих (в ходе социологического исследования, проводившегося среди российских евреев в 1992-1993 гг., 95.2% представителей довоенного поколения отметили влияние Холокоста на формирование их еврейского самосознания). Во-вторых, вследствие нацистской пропаганды военного периода антисемитизм получил широкое распространение. Это также способствовало оживлению национального самосознания евреев (в ходе социологического исследования, проводившегося в 1997-1998 гг. среди российских евреев, для людей, которые родились в 1929-1938 гг., на вопрос, при каких обстоятельствах они впервые почувствовали себя евреями, типичным был ответ: "После войны, когда всех евреев стали обзывать Абрамом или Сарой").

Кроме того, в послевоенные годы началось тесное сосуществование "коренных" советских евреев с соплеменниками с тех территорий, которые были аннексированы СССР в 1939-1940 гг. (Западная Украина, Западная Белоруссия, Прибалтика, Бессарабия, Северная Буковина). Последние отличались высоким уровнем национального самосознания. В послевоенные годы это оказало воздействие на советское еврейство в целом, в первую очередь в Украине, Белоруссии, Молдавии, в прибалтийских и азиатских республиках. Еще больший эффект имело образование Государства Израиль, и открытие его посольства в Москве. Тысячи евреев со всей страны направляли в израильское диппредставительство и Еврейский антифашистский комитет поздравления и вопросы о том, как они могут репатриироваться, чтобы принять участие в Войне за независимость. А в сентябре 1948 г. посла Г. Меир приветствовали в московской синагоге и на прилегающих улицах, по разным оценкам, от 20 до 100 тыс. евреев (историки называют это событие крупнейшей спонтанной демонстрацией советского еврейства).

4. Четвертый этап: 1949-1953 гг. Были окончательно ликвидированы все формы еврейской организации и культуры, созданные режимом или под его контролем: Еврейский антифашистский комитет, все газеты и журналы на идиш, все еврейские театры, музеи и школы. Было уничтожено большинство еще оставшихся видных деятелей еврейской культуры. Началось систематизированное закрытие синагог. Параллельно власти пресекали проведение общественных мероприятий евреев по увековечению памяти жертв Холокоста.

В то же время государственная кампания по борьбе с "космополитизмом и сионизмом" (тысячи евреев лишились работы в госаппарате и на производстве, в сферах науки и культуры), сопровождавшаяся массовой антисемитской агитацией в СМИ и на собраниях общественности, способствовала пробуждению национального самосознания у многих евреев и таким образом тормозила процессы ассимиляции. В ходе социологического исследования, проводившегося в 1990-х гг. среди российских евреев, для респондентов, родившихся в 1929-1938 гг., на вопрос, при каких обстоятельствах они впервые почувствовали себя евреями, типичными были ответы: "Это произошло со мной в период борьбы с космополитизмом, когда отца выгнали с работы, а до этого я и не знал, чем мы отличаемся от других советских людей"; "Мать была медиком, и вся семья во время "дела врачей" стала вдруг подозреваемыми, только потому что евреи".

5. Пятый этап: 1954-1963 гг. Была проведена более широкая, чем в предыдущий период, кампания по закрытию синагог. Это было продиктовано тем, что к тому времени синагога оставалась единственным проявлением еврейской национальной жизни в СССР (в масштабах страны, в отличие от театральной и музыкальной еврейской самодеятельности, существовавшей в основном на периферии). Параллельно власти стали пресекать широкое использование еврейской национальной символики. Это проявилось, например, в ограничении производства и распространения мацы (еще в 1950-е гг. для многих советских евреев, в большей части уже ассимилированных, маца не имела религиозного значения, но являлась одним из последних символов национальной принадлежности). Другим проявлением этого был запрет на установление шестиконечных звезд и указание национальности погибших на памятниках жертвам Холокоста. Сохранялся и запрет на проведение общественных мероприятий по увековечению памяти евреев, уничтоженных нацистами.

Противодействием ассимиляции в этот период, пусть и в незначительном масштабе, служило возникновение театральной и музыкальной еврейской самодеятельности в Вильнюсе, Риге, Таллине, Каунасе, Даугавпилсе, Черновцах, Львове, Ташкенте и Ленинграде. Росту национального самосознания способствовала и победа Израиля в Синайской войне (1956). Кроме того, израильское руководство осознало опасность ассимиляции советского еврейства – одного из главных демографических резервов государства. В 1954-1957 гг. началась целенаправленная деятельность по распространению через радиовещание, сотрудников посольства в Москве и иностранных туристов пропагандистских материалов, и по привлечению внимания к "еврейскому вопросу" в СССР посредством западных политиков и международных еврейских организаций. 

6. Шестой этап: с середины 1960-х до конца 1980-х гг. Основные усилия властей в ассимиляционной политике в этот период сосредоточены на репрессиях против сионистских групп, добивавшихся права на репатриацию и подпольно занимавшихся изучением иврита. Параллельно продолжалось ограничение на использование национальной символики, в том числе в контексте увековечения памяти жертв Холокоста.

Но несколько факторов имели определенный эффект с точки зрения противодействия ассимиляции. Во-первых, победа Израиля в Шестидневной войне (1967), широко освещавшаяся в советских СМИ, пусть и в крайне негативном ключе. Во-вторых, введение в советские паспорта в 1974 г. "пятой графы" с указанием национальности. В-третьих, публичные протестные акции сионистских активистов в борьбе за право на репатриацию (особенно "захват" приемной Верховного Совета СССР в 1971 г.) и последовавшее затем, в 1970-е гг., разрешение властей на выезд 225000 евреев. И хотя уехало большинство тех, кто обладал развитым национальным самосознанием, остались т.н. отказники. В начале 1980-х гг. они способствовали распространению национальной идеи среди определенной части ассимилированного еврейского населения ряда крупных городов, в первую очередь Москвы и Ленинграда. 

Искоренение исторической памяти еврейского населения
Коммунистический режим приложил немало усилий на то, чтобы лишить советское еврейство исторической памяти. Это касалось как общей еврейской истории, так и прошлого русского еврейства.

С 1925 г. почти не появлялись национальные исторические темы в творчестве еврейских писателей. Любые подобные "вольности" влекли за собой обвинения в национализме. Как следствие, из сотен произведений, изданных в Советском Союзе на идиш в довоенный период, только два были посвящены прошлому еврейского народа (поэмы "Бар-Кохба" и "Суламифь" Ш. Галкина, репрессирован в 1949 г.).

В 1920-х – 1930-х гг. в школах на идиш еврейская история не изучалась, национальная историческая тематика отсутствовала и в преподавании литературы. В 1928-1936 гг. были разгромлены основные в Советском Союзе научные центры изучения еврейской истории и этнографии, существовавшие в Ленинграде, Минске и Киеве. В 1930 и 1932 гг. в стране были изданы последние монументальные исследования по истории русского еврейства. В 1937-1938 гг. из библиотек были изъяты научные работы, касавшиеся еврейской истории. Архивные материалы, содержавшие сведения об истории русского еврейства, были засекречены.

В 1930-1938 гг. было закрыто большинство еврейских музеев, существовавших на территории СССР (Ленинград, Киев, Самарканд).

Еще в 1922 г. был вынужден покинуть СССР один из основоположников еврейской научной истории С. Дубнов. В 1936-1938 гг. подверглись репрессиям почти все ведущие специалисты по еврейской истории. Тех же историков, кто тогда уцелел, аналогичная участь постигла в конце 1940-х гг.

Во второй половине 1940-х – в начале 1950-х гг. власти старались стереть остатки исторической памяти советских евреев. В 1949 г. из библиотек были изъяты последние научные и литературные сочинения, касавшиеся еврейской истории. В 1949-1951 гг. были закрыты еще оставшиеся в стране еврейские музеи (Вильнюс, Тбилиси, Биробиджан). В 1952 г. среди обвинений, выдвинутых против руководителей Еврейского антифашистского комитета, фигурировал пункт об "идеализации еврейского прошлого в целях поддержания единства еврейского народа…". В 1954 г. власти наложили запрет на инициативу еврейских активистов Киева и Львова провести поминальные молитвы в синагогах в день памяти жертв резни Хмельницкого (XVII в.), как было принято в общинах Украины и России в дореволюционный период.

С 1945 г. до второй половины 1980-х гг. советская власть прилагала особые усилия по искоренению памяти о Холокосте. Эта трагедия оставалась последним компонентом национальной исторической памяти широких масс еврейского населения. Данный фактор имел огромное значение в возрождении национального самосознания советских евреев в послевоенный период. Тем более, эта память объединяла представителей самых разных слоев еврейского населения – от бывших сионистов среди прибалтийских и молдавских евреев до представителей советской интеллигенции и партийного аппарата в Москве, Ленинграде и Киеве. Поэтому любые попытки увековечить память жертв Холокоста рассматривались властями как проявление национализма. Чиновники Совета по делам религиозных культов в 1946 г. даже назвали это явление "особым советским сионизмом". При таком подходе любые попытки подобного рода жестко пресекались. Уже в 1945 г. был наложен запрет на инициативу бывших еврейских партизан по открытию в Вильнюсе музея Холокоста. В том же году власти ответили отказом на просьбы еврейской инициативной группы в Украине официально объявить 14 марта днем памяти жертв Холокоста советского еврейства. В 1946 г. бывшим еврейским партизанам Литвы было запрещено проводить вечер памяти лидера подполья вильнюсского гетто коммуниста И. Виттенберга.

В 1947 г. была запрещена к публикации "Черная книга", подготовленная Еврейским антифашистским комитетом и содержавшая множество свидетельств о Холокосте и движении Сопротивления советского еврейства (попытки опубликовать этот сборник два десятилетия спустя также не дали результата). Почти одновременно Политбюро ЦК КПСС запретило раввинам из Москвы и Киева отправиться в Польшу, чтобы принять участие в мемориальной церемонии, посвященной восстанию в Варшавском гетто. В 1949 г. всесоюзная кампания против еврейских "националистов" началась с травли поэта Л. Первомайского (И. Гуревич), композитора Д. Клебанова, поэта П. Антокольского, посвятивших произведения Холокосту, в первую очередь трагедии Бабьего Яра. Запрещалось, особенно на Украине, проведение митингов и публичных собраний, посвященных памяти жертв нацистского геноцида. Инициаторы и организаторы мероприятий по увековеченью жертв Холокоста увольнялись с работы, порой подвергались арестам и тюремному заключению (например, в Одессе в 1947-1948-х гг. сразу семь инициаторов создания памятника жертвам Холокоста были приговорены к 8-10 годам лагерей). На монументах запрещалось указывать национальность еврейских жертв нацистов и использование шестиконечных звезд. Мемориальные сооружения, воздвигнутые в обход этих запретов, нередко разрушались по указанию властей.

Еще одним способом искоренения исторической памяти советских евреев с конца 1940-х гг. стало централизованная ликвидация еврейских кладбищ, в частности тех, где были похоронены знаменитые раввины и политические деятели. Так, в 1948 г. власти Вильнюса ликвидировали кладбище, на котором был захоронен знаменитый Виленский гаон – один из крупнейших авторитетов ортодоксального иудаизма и каббалист, живший в XVIII в. В 1964 г. было уничтожено Лукьяновское кладбище в Киеве, которое прилегало к Бабьему Яру, и где были захоронены многие известные личности русского еврейства, в том числе один из основоположников социалистического сионизма Б. Борохов. То же самое происходило во многих других городах страны. 

Еще В. Жаботинский подчеркивал, что "мир еврея с самим собой достигается знанием тысячелетней истории своей страны, своего народа". А знаменитый историк русского еврейства С. Дубнов отмечал важность исторической памяти для сохранения еврейской идентичности. Авторитетный американский историк И. Иерушалми в своих исследованиях пришел к такому же выводу. Этнолог и социолог Е. Носенко-Штейн, специалист по еврейской самоидентификации потомков смешанных браков в России, называет историческую память "наиболее мощным фактором" формирования и сохранения еврейского самосознания. "Ибо без этой памяти ни антисемитизм, ни Израиль, ни Холокост, ни тем более, семейные традиции… не имеют под собой почвы. Чем глубже эта память, тем устойчивее оказывается еврейская самоидентификация – тем болезненнее переживается антисемитизм, тем охотнее… ловят любую информацию о еврейской культуре и традициях, тем больше знают о шести миллионах своих погибших, тем больше ощущают родство с Израилем". И не случайно, искоренение этой исторической памяти являлось одним из главных инструментов государственной политики ассимиляции советского еврейства.

Запрет на широкое использование национальной символики 
Помимо запрета любых национальных признаков при увековечении жертв нацизма, власти стремились максимально ограничить широкое использование еврейской символики в целом. Как отмечалось выше, ярким примером служат ограничения на массовое производство и распространение мацы, которая, по ряду свидетельств, уже в 1950-е гг. для многих ассимилированных евреев оставалась последним признаком национальной принадлежности.

Формально в Советском Союзе производство мацы никогда, даже в 1930-е гг., не было под запретом. Но с 1949-1950 гг. власти строго следили за тем, чтобы объявления о местах продажи мацы вывешивались только в синагогах. Это было вызвано стремлением ограничить распространение мацы исключительно среди немногочисленных верующих пожилого возраста, но не среди широких слоев светского, в значительной мере уже ассимилированного, еврейского населения. А с 1959 г. власти сделали фактически невозможным производство мацы в малых городах, а в крупных оно было существенно ограничено.