Алина Ребель

Полосатая майка, вздернутые в детском удивлении нарисованные брови, выбеленное лицо. Это знаменитый клоун Бип – трогательный, смешной и немыслимо одинокий герой мима Марселя Марсо. Он был Мангелем, но стал Марсо, чтобы скрыться от фашистов. Он спас десятки еврейских детей в годы войны, но сам потерял всю семью. Под его влиянием родилась Парижская школа пантомимы и великая «лунная походка» Майкла Джексона. Восемь лет назад не стало Марселя Марсо.

Он родился в Страсбурге в семье эмигрантов из Польши. Отец его Чарльз Мангель был мясником, забивавшим скотину по законам кашрута и ко всему прочему обладавшим уникальным баритоном. Денег ему хватало и на семью, и на благотворительность: Чарльз поддерживал бедных художников и музыкантов. Его увлечение разделяла и мать будущего мима Анна. Именно она впервые привела пятилетнего Марселя на фильм Чарли Чаплина. Когда поднялся тяжелый бархатный занавес и погас свет, Марсель оказался в волшебном мире, о существовании которого он и не подозревал. Чаплин – смешной, грустный клоун – прошел своей знаменитой походкой не только на экране, он протоптал тропинку в самое сердце маленького еврейского мальчика Марселя. Когда мать посмотрела на сына, она увидела гримасу удивления и восторга, которая впоследствии стала фирменным стилем знаменитого мима: расширенные от удивления глаза, чуть открытый рот, детская, искренняя увлеченность. Едва выйдя из кинотеатра, Марсель тут же скопировал походку Чаплина. А дома стал наряжаться в папины брюки и котелок, чтобы сходство было еще более точным. С тех пор для Марселя не существовало ничего, кроме лицедейства. Он развлекал своих родных и соседей представлениями, в которых был сам себе и режиссер, и главный исполнитель. Так в летнем домике его дядюшки стала собираться детвора, чтобы посмотреть его «спектакли»: о Робинзоне Крузо, Робин Гуде и всех героях Чарли Чаплина, конечно.

Но счастливые годы прервала война. Когда немецкие войска вошли в Страсбург, у семьи Мангеля было всего два часа, чтобы собрать вещи и покинуть свой дом. Они перебираются в небольшой городок Дордонь, Марсель и его брат вступают в Сопротивление. В отличие от многих европейцев, Марсель быстро понимает, что происходит. Поначалу он берется исправлять документы еврейских молодых ребят: при помощи чернил и ластика он меняет в их паспортах даты рождения, чтобы их нельзя было забрать в трудовые лагеря. Но вскоре это уже не помогает. И Марсель становится проводником – он переводит группы детей через Альпы в Швейцарию. Свои документы ему тоже придется подправить: вместе с братом они меняют в паспортах фамилию Мангель на Марсо – в честь знаменитого французского революционера. Марсель не любил вспоминать о войне. Тогда он спас десятки еврейских детей. Но в то же время почти все его родные, включая родителей, погибли в Освенциме. Для них он ничего не мог сделать. Ближе к концу войны всегда очень осторожный Марсель столкнулся с группой немцев, которые расположились на отдых на солнечной лесной опушке. И тут помог актерский дар. Ни на минуту не растерявшись, Марсель сделал грудь колесом и приказал немцам сдаться, выдав себя за французского офицера. Те покорно сложили оружие.

После войны он поступит в школу актерского мастерства в Париже, которую возглавлял знаменитый мим Этьен Декруа. Декруа, собственно, первым заявил об искусстве мима как об отдельной актерской профессии. И создал учебный курс, который предстояло осилить молодым людям, желавшим получить эту странную по тем временам профессию: двести пятьдесят жестов руки, сто восемь наклонов головы. Его студенты по три месяца тренировались ходить особенным образом, с закрытыми лицами, чтобы научиться выражать все свои эмоции исключительно языком жестов. Но Марсо уже давно придумал свой образ, и сейчас лишь оттачивал его: движения Чарли Чаплина и грим арлекина (выбеленное лицо, вздернутые на лоб брови, котелок и красный цветок, торчащий из шляпы). Он называл своего героя Бип – и это был наивный, неуклюжий, сиротливый и очень грустный герой. И все-таки невероятно смешной. Этого яростно не одобрял Декруа, считавший, что Марсель пытается работать на потребу публики. И это правда, ведь юноша вырос на голливудских комедиях. Он действительно видит свой образ как сочетание трогательной патетики и юмора.

При этом его Бип, в отличие от образов, которые предлагал ученикам Декруа, проживает очень понятные каждому истории: Бип женится, путешествует, ходит на коктейльные вечеринки, попадает везде в забавные истории. И остается грустным, немного растерянным и очень трогательным. Публика в восторге от Бипа, безмолвного мима, которому не нужны слова. «Мы смеемся и плачем не по-английски или по-французски, – говорил Марсо. – Бип может отправиться куда угодно и мечтать о чем угодно. Ему не нужен язык».

Но за сценой Марсо говорит бесконечно. Он обожает давать интервью, сыплет афоризмами. Он не может усидеть на месте, активно жестикулирует, бегает по комнате, пытаясь донести до собеседника свою мысль. Он говорит на пяти языках, не особенно задумываясь о грамматических правилах. И сам над собой подшучивает: «Никогда не предлагайте миму говорить – потом не остановите». И при этом учит своих студентов красоте молчания: наблюдать за тишиной – все равно что наблюдать за миром через стекло. В тишине – настоящая музыка. Эти идеи Марсо, которые он передавал студентам, подхватил потом знаменитый балетмейстер Рудольф Нуреев, да и хореограф Ролан Пети говорил, что именно у Марсо научился превращать тишину в искусство.

Больше всего Марсо тревожило то, что с ним уйдет и его искусство. Ведь он выступал всегда один, его Бипу не нужны были партнеры. В 1978 году он создал в Париже школу пантомимы, а в 1996-м основал в Штатах фонд поддержки мимов. «Мое искусство эфемерно, – говорил он. – Оно существует, лишь пока существую я».

И он не останавливался ни на минуту. Его уникальное пластичное тело, казалось, не старело, его Бип покорял мир, он выступал на лучших концертных площадках Европы, Америки, много раз бывал в Советском Союзе. Сколько бы ему ни было лет, он выходил на сцену пять вечеров в неделю, а три раза в неделю еще и преподавал. Но постепенно сквозь знаменитый грим начинают проступать всё более глубокие морщины. Бип стареет. А Марсо говорит о себе в третьем лице: «Может быть только один Марсель Марсо», – и умирает, не оставив наследников. Говорят, свою «лунную походку» Майкл Джексон позаимствовал у знаменитого мима. Многие пытались повторить его номера. Но он был прав – его искусство было словно бабочка, уникальный узор крыльев которой невозможно повторить. И узор этот умирает вместе с ней. Когда Марсо не стало, искусство мимов перестало быть концертным искусством. Мимы вышли из моды, они вернулись на улицы и в клубы. Остались только редкие записи его выступлений. Одинокая хрупкая фигура в круге света. Белое лицо, тонкие запястья. За пять минут он мог прожить жизнь, описать которую не хватило бы и романа. Ему было почти 85, когда он ушел. Он шестьдесят лет смешил и внушал надежду. И теперь знаменитый сын мясника Мангеля лежит на кладбище Пер-Лашез.