Гершон Коган

Худой человек с озорными глазами, любитель парадоксов и афоризмов, ценитель женщин и человек с большим чувством юмора. Именно таким помнят друзья и ученики нобелевского лауреата по физике, создателя теории сверхтекучести гелия и автора математического расчета советской атомной бомбы Льва Ландау. Трудно поверить, что этот жизнерадостный человек жил в самую мрачную эпоху.

Будущий ученый родился 22 января 1908 года в Баку в интеллигентной семье. Папа – инженер-нефтяник, мама – врач. Способности к математике у мальчика проявились еще в детстве, а к 13 годам Лев Ландау достиг, если угодно, «образовательного совершеннолетия» – окончил школу. Родители посчитали, что в таком возрасте еще рано поступать в университет, поэтому подросток пошел учиться вБакинский экономический техникум и лишь после этого, год спустя, поступил в университет. Когда его будут чествовать на его 50-летие, его ученики пошутят: «С уходом Ландау из техникума Советский Союз потерял способного завмага».

В Бакинском университете одаренному юноше тоже было мало стандартной программы, и он стал учиться одновременно на двух факультетах: физико-математическом и химическом. Два года спустя он переведется в Ленинградский университет, затем – в Ленинградский физтех, а через год, в 1927-м, закончит университетское образование в возрасте 19 лет. Сам Ландау говорил, что «почти не помнит себя, не умеющим дифференцировать и интегрировать».

Друзья свидетельствуют, что его необыкновенные способности к научным изысканиям в юности сочетались с крайней замкнутостью и застенчивостью. Говорят, что парень был настолько закопмлексован, что помышлял о самоубийстве. Со временем застенчивость ушла, и молодой человек стал, напротив, вести себя слишком самоуверенно. Проблемы с общением у ученого были всегда – приспосабливаться к обществу Ландау так и не научился, всегда выглядел «белой вороной» со своей необычной внешностью. «У меня не телосложение, а теловычитание», – шутил он о себе. Тем не менее странноватый гений привлекал людей своим талантом. В 1929 году Народный комиссариат просвещения РФСФР – образовательное ведомство того времени – командировал Ландау на учебу в Европу. Именно в период обучения в ведущих университетах Германии, Дании, Англии и Швейцарии ученый познакомился с людьми, сыгравшими ключевую роль в его судьбе. В Копенгагене он работал с отцом квантовой теории Нильсом Бором, а в Кембридже повстречал Петра Капицу. Этим выдающимся ученым Ландау обязан не только карьерой, но и жизнью.

Из пасти льва

Из заграничной командировки молодой ученый, полный амбициозных планов, приехал в 1931 году и тут же возглавил отдел в Харьковском физико-техническом институте. Он приобрел первых учеников, начал писать полный курс теоретической физики. Сблизился содним из пионеров физики низких температур Львом Шубниковым. Именно так и именно в этот период и начала постепенно создаваться школа Ландау в физике.

Однако творческая атмосфера, сложившаяся в Харьковском физтехе, просуществовала недолго – в 1935 году сталинский террор добрался до ученых-физиков. Шубников и другие видные ученые были расстреляны по сфабрикованным обвинениям. Над Ландау нависла угроза ареста. В этот момент Петр Капица предлагает ему возглавить теоретический отдел в организованном им Институте физических проблем – и Ландау перебирается в Москву.

Будучи возмущенным гибелью своих коллег, Ландау тут же стал принимать участие в оппозиционной деятельности. Он, например, редактировал листовку, в которой содержался призыв вступать в «Антифашистскую Рабочую Партию» и свергнуть Сталина. «Товарищи! Великое дело Октябрьской революции подло предано. Страна затоплена потоками крови и грязи. Миллионы невинных людей брошены в тюрьмы, и никто не может знать, когда придет его очередь. Хозяйство разваливается. Надвигается голод», – так начиналось воззвание. Советский вождь был назван фашистским диктатором и сравнивался с Гитлером и Муссолини. Листовка распространялась среди студентов, о чем быстро узнали «компетентные органы». Ландау вместе с другими учеными-оппозиционерами, в том числе автором прокламации – физиком Моисеем Корецем, попадает в тюрьму. За него вступается Петр Капица. Он добился персонального разговора со Сталиным, где говорил о пользе ученого для страны и гарантировал, что Ландау больше не будет заниматься политикой. Ландау освободили, но лишили возможности выезжать за границу и свободно общаться с зарубежными коллегами, за ним установили слежку. Возможно, именно в тюрьме и родился его афоризм:«Предпочитаю быть пять минут трусом, чем всю жизнь – трупом». Примечательно, что не только Ландау, за которого вступился Капица, но и Корец, который провел 14 лет в лагерях, не погибли, а все же дожили до старости.

Разговоры о любви

Ландау был необыкновенно работоспособен и дисциплинирован. Почти ничто не могло оторвать его от работы. Кроме одного. Если он работал, а в соседней комнате начинали говорить о любви, он прерывался, чтобы поучаствовать в дискуссии. По его мнению, мужчины делились на «душистов» – тех, кому важна душа женщины, а внешние данные имеют второстепенное значение, и «красивистов» – соответственно, наоборот. Последние также делятся, в классификации Ландау, на «лицеистов» и «фигуристов» – в зависимости от того, что им важнее во внешности женщины – лицо или фигура. Сам себя ученый относил к «красивистам». Однако высказывания ученого о семейной жизни довольно циничны и грустны.«Удачно жениться – все равно, что вытащить с завязанными глазами ужа из мешка с гадюками». Или вот еще: «Брак– это кооператив, и к любви он не имеет никакого отношения». Его семейная жизнь была противоречива. Жена физика Конкордия Дробанцева (Кора) не разделяла его взглядов. Она была не только далека от науки, но и не очень хорошо относилась к его ближайшим друзьям. Есть свидетельства, что она не переносила ближайшего друга и ученика своего мужа – Евгения Лифшица. А ведь это с ним в соавторстве Ландау создал свой фундаментальный труд – курс теоретической физики.

Так, в своих мемуарах «Академик Ландау. Как мы жили» Кора вспоминала, как в 30-е годы хотела, чтобы Ландау вступил в партию. «В те далекие молодые комсомольские годы у меня было твердое убеждение: вне партии, вне комсомола должны оставаться только мелкие людишки вроде Женьки Лифшица, чуждые нашей советской идеологии», – пишет она. Этот верноподданнический порыв Коры выглядит тем более странным, что как самому ученому, так и его другу была органически чужда советская идеология. Возможно, здесь имеет место обычная ревность женщины, обделенной вниманием. Тем не менее различие во взглядах между супругами чересчур разительное. Зато Кора была красива. С другой стороны, Ландау говорил жене: «Моя первейшая обязанность – сделать тебя счастливой. Муж не может быть счастлив, если у него несчастная жена. Роль неудачника, страдальца и вообще никакая унылость меня не устраивают. У меня другие планы».

Десять заповедей

Когда в 1958 году ученики отмечали 50-летие своего «Дау» (так называли его в кругу коллег и друзей), они подарили ему «Скрижали» с десятью формулами, выведенными ученым. Курс «Теоретической физики», написанный совместно с Лифшицем, был также в 10 томах. По оценкам его коллег, каждая выведенная им формула вполне «тянула» на Нобелевскую премию. Фактически он получил Нобеля в 1962 году «За пионерские исследования конденсированных сред, особенно жидкого гелия».Также ему присуждали многочисленные советские премии и награды.

Вот неполный список открытий, которые активно применяются в сегодняшней физике: уравнения Ландау-Лифшица и Гинзбурга-Ландау, энергетический спектр сверхтекучего гелия, теория ферми-жидкости, затухание Ландау, ландауские уровни энергии электрона в магнитном поле, параметр порядка для описания фазовых переходов второго рода, исследование основ квантовой электродинамики и многое другое.«В огромном здании физики XX века для него не было запертых дверей»,– говорили об ученом коллеги.

Нильс Бор считал Дау своим любимым учеником. Когда мэтр в мае 1961 года приехал с лекцией в Москву, переводил его для аудитории именно Ландау. Правда, в ходе лекции случился казус. Нильс Бор сказал, что когда его спрашивают, как ему и его коллегам удалось достичь таких успехов, он обычно отвечает, что они никогда не стеснялись показаться перед своими студентами дураками. Дау (непонятно, случайно или намеренно) перевел, будто бы они не стеснялись говорить студентам, что те – дураки. Присутствовавший на лекции Капица возмутился и перевод поправили. «Английский надо знать! Даже самые тупые англичане знают его неплохо»,– говаривал Дау.

Научную деятельность гения прервала автокатастрофа. 7 января 1962 года по дороге из Москвы в Дубну на Дмитровском шоссе на машину, в которой ехал физик, налетел грузовик. Причиной несчастного случая стала скользкая дорога. Причем никто из пассажиров автомобиля, кроме Ландау, не пострадал.

Врачи постановили, что полученные травмы несовместимы с жизнью. Однако Ландау еще был жив. На спасение его жизни мобилизовались все физики не только в СССР, но и в мире. Тут же начали «выбивать» для него дыхательную машину, которая стояла запечатанной в кремлевской больнице. Специальные медикаменты не хотели выдавать, так как ученый не входил в «контингент» тех, кто обслуживался в элитной кремлевской больнице. Около ста московских физиков добровольно взяли на себя функции курьеров, водителей, секретарей, снабженцев, дежурных и даже носильщиков и чернорабочих. Дау удалось спасти – он прожил еще шесть лет, принимал участие в заседаниях ученых советов, но к творческойдеятельности так и не вернулся.

Ландау, опираясь на свой опыт, «разработал» еще одну теорию, которая не имеет отношения к физике и вообще к науке. Он назвал ее теорией счастья. По мнению гения, каждый человек должен и даже обязан быть счастливым. Для этого он вывел простую формулу, которая содержала три параметра: работа, любовь и общение с людьми. «Самый страшный грех – это скучать!– говорилЛандау.–Вот придет страшный суд, Господь призовет и спросит: “Почему не пользовался всеми благами жизни? Почему скучал?”».