Сегодня Hiboux поговорил с Катей и Димой — первыми жителями экопоселения Рышкова, которое находится в 40 км от Кишинева. Герои нашего материала переехали сюда пять лет назад, и с тех пор их жизнь кардинально изменилась. Сейчас в экопослелении живут четыре семьи, и еще три семьи присоединятся к ним в ближайшее время. В интервью нашему журналу ребята рассказали о городской суете, экологическом строительстве, кохаузинге, сортировке мусора, проектах для села, детях и планах на будущее, пишет hiboux.md

— До переезда в Рышкова вы жили в Кишиневе. Расскажите о свой прошлой жизни в городе.

Катя: По образованию я журналист. Работала по специальности в Интернет-порталах и на телевидении, вела утренние рубрики, освещала культурные мероприятия, брала интервью у местных звезд, делала репортажи с премьер театральных постановок. То есть и представить не могла, что попаду сюда однажды. А Дима — графический дизайнер-фрилансер. Мы познакомились с ним на фестивале «Art Labirint», вскоре после этого поженились.

Мысли о собственном доме и жизни на природе возникали у нас еще до свадьбы, но это было более характерно для Димы. У меня была своя работа, свои планы. После свадьбы мы задумались о приобретении недвижимости, квартиру в Кишиневе купить не могли, поэтому и подумали о даче за городом. Поиски были очень долгими и напряженными. В течение двух месяцев мы выезжали смотреть разные дома по нескольку раз в неделю. У нас изначально было много требований к селу: и чтобы возле леса, и не далеко от города, в радиусе 30 километров где-то.

— То есть изначально все это задумывалось как обычная дача? 

Катя: Конечно. Мы трудно представляли себе, как все это будет реализовано на практике.

Дима: Скажем так, это был компромисс. Один из нас не хотел жить в деревне, а другой наоборот только об этом и думал (Дима, — ред). Я очень хотел уехать из города, а Катя наоборот не готова была сразу переехать на постоянной основе перебраться в село. Поэтому и начали рассматривать эту идею как вариант, который устроил бы обоих.

— И все-таки, как же вы формулируете для себя главную мотивацию своего решения? Почему экопоселение?

Катя: Был ряд моментов, которые нас не устраивали в городе. Диме не нравилось, что там есть соседи, что они шумят, стучат, сверлят, курят, везде воняет выхлопными газами. Для своих детей он хотел другого будущего, чтобы они росли на природе и дышали свежим воздухом.

Дима: А у нас во дворе вы не найдете ни одного окурка.

Катя: Мы постоянно ездим к родителям с детьми. Выйти на прогулку с маленьким ребенком в городе невозможно — окурки и грязь везде, даже на детской площадке.

— Почему выбрали именно Рышкова?

Катя: Мы искали село в течение двух месяцев. Во-первых, важно, чтобы за небольшую сумму мы могли получить достаточно земли. Мы, конечно, не собирались и не собираемся становиться аграриями, но всегда хотели иметь землю для экспериментов — высадить культуры, построить теплицу, баню. Еще очень важны были люди. Села очень разные. Часто люди как-то очень запуганы и закомплексованы, вплоть до того, что не хотят с тобой разговаривать без причины, боятся обычного контакта, каких-то вопросов о селе и жизни в нем, а здесь люди очень дружелюбные. Когда мы только приехали и решили узнать, если ли в селе дома на продажу, одна женщина бросила все свои дела, взяла грудного ребенка и целый день ходила с нами и показывала, что тут продавалось. А еще пробовали воду — это очень важно, чтобы она была вкусной. Честно говоря, тогда мы были близки к тому, чтобы отчаяться. Перед приездом сюда решили, что это село будет последним местом, где мы будем смотреть дома на продажу.

— Как вам удалось обустроить свое хозяйство без опыта жизни в селе?

Катя: Новый дом мы построили сами, а до этого жили в старом, который уже был на участке в момент покупки. Вообще, очень многое изменилось с тех пор, как мы сюда переехали. В старом доме мы сделали ремонт и жили там на протяжении четырех лет. Тогда же построили и баню. Мы ведем здоровый образ жизни и считаем, что баня необходима для поддержания иммунитета хотя бы один раз в неделю. Животных у нас нет, мы вегетарианцы и употребляем в еду только молочные продукты, поэтому содержать свою корову из-за пары литров молока, килограмма сметаны и творога невыгодно и сложно. Зато у нас есть фруктовые деревья, более 30 штук, всевозможные плодовые, орехи, овощи. За это время мы выращивали и картофель, и свеклу, и морковь.

Катя: У нас изначально были такие цели, даже мечты, но земля требует очень много времени и сил. Самообеспечение — это из области фантастики. Даже одно из самых успешных кришнаитских экопоселений в Венгрии, которое существует несколько десятилетий, до сих пор не способно добиться этого. Несмотря на то, что у них устроена достаточно крупная разветвленная система, разделены обязанности между всеми членами. Поэтому я очень смутно представляю себе, чтобы одна семья смогла бы полностью обеспечить себя и зерном, и все остальным. Мы покупаем много продуктов, но и выращиваем также много: кабачки, тыквы, картофель. Одновременно вести строительство дома, воспитывать детей и заниматься своими проектами очень трудно, не говоря о том, чтобы попутно еще что-то выращивать.

— Расскажите о своей работе, проектах и всевозможной деятельности вне экопоселения.

Катя: Дима — графический дизайнер. У него достаточно напряженный график, работать приходится каждый день. А я кроме того, что мама, еще и журналист. Более полутора лет веду свой авторский блог об осознанном родительстве Mamamoldova.com и блог о нашем экопоселении. В первом я публикую три статьи в неделю — это полноценные авторские тексты. Кроме этого, недавно мы вместе со своей подругой основали в Кишиневе школу осознанного родительства для будущих родителей. Семинары проводятся один раз в неделю, по 4-6 часов.

— То есть вы часто бываете в городе?

Катя: По началу могли и три раза в неделю выезжать в Кишинев. Находиться здесь на протяжении долгого отрезка времени было тяжело прежде всего психологически. Сейчас мы выбираемся в город примерно один раз в неделю, а летом и еще реже, наверное, один раз в две недели. В основном — это обычные городские дела, закупки и личные занятия.

— В Рышкова есть вся необходимая для вас инфраструктура?

Катя: Есть школа — 9 классов, почта, библиотека, здание сельского совета, медицинский пункт. Больницы здесь нет и не было, а в медпункте даже нет семейного врача, он приезжает к нам два раза в неделю. Но мы далеки от медицины, в том смысле, что мы ведем такой образ жизни, который позволяет нам не болеть и обращаться к медицинской помощи только в самых крайних случаях. В экстренном случае у нас есть машина, а 30 км, которые отделяют нас от Кишинева — не такое уж и большое расстояние.

— Поговорим о вашем сообществе. Сейчас оно состоит из четырех семей?

Катя: Сейчас в нашем сообществе четыре семьи, еще три купили здесь участки для заселения совсем недавно.

Катя: Мы просто общаемся с теми, кто приезжает к нам, показываем село и дома на продажу. Если им близко наше мировоззрение и наши ценности, то они выбирают жить здесь. Получается естественный отсев какой-то.

— Вы были первыми.

Катя: Ну да. Это наша инициатива. Мы купили здесь дома одновременно с Сережей — еще одним участником нашего сообщества. Вот так совпало. А остальные уже «нашлись» через нас. Мы переехали сюда изначально, чтобы убежать от городской суеты, но пожив здесь год или даже два, поняли, что испытываем одиночество и чувствуем острую потребность в общении. Мы поддерживаем связь с односельчанами, но, к сожалению, не можем с ними поговорить на темы, которые нам интересны. Существует все-таки колоссальная пропасть в мировоззрении и интересах. Поэтому мы и задумались однажды, почему люди, которые схожи с нами в этой потребности, разрозненны, ведь их действительно очень много.

Беда в том, что все делают это в одиночку и впоследствии очень много страдают от дефицита общения и отсутствия компании единомышленников. Так мы подумали, почему бы не начать рассказывать о себе. Познакомились с Сережей, который жил здесь уже несколько лет, и решили начать звать всех, кто готов присоединиться к нам. Тем более мы с радостью готовы делиться опытом, строить вместе это сообщество. На тот момент в Молдове было только одно экопоселение — «Счастливое», в котором живут анастасиевцы, а они не то, чтобы не зовут новых людей, они даже не пускают никого посмотреть, как живут сами. У них все очень строго — если земля, то только 1 гектар, никакого мяса, и в целом очень много строгих правил.

— Мы живем в достаточно консервативном и нетолерантном обществе. Как к вашей идее относятся друзья и односельчане?

Катя: Напрямую мы никогда не сталкивались с проявлениями агрессии или каким-то ярым неприятием. Возможно, кто-то обсуждает нас и даже вертит пальцем у виска, но так или иначе каких-то запоминающихся случаев пока не случалось. Мы стараемся быть хорошими людьми, делать многое во благо села и дружить со всеми, кто здесь живет. Да, они не считают нас своими, потому что мы живем здесь всего пять лет, а они из поколения в поколение. Но мы придерживаемся концепции, что главное — быть хорошими, открытыми и отзывчивыми людьми, помогать, даже когда это не в твоих интересах. Поэтому, когда ты открыт к людям, то и они хорошо относятся к тебе.

— Чем дальше от города, тем лучше? 

Катя: Изначально мы думали о дистанции в 50 километров. Мы тогда хоть и витали в облаках, но уже понимали, что совсем оторваться от города не сможем, нам будет сложно. А Рышкова — отличный вариант в этом смысле, 30 километров — это не Кишинев, но и не глухая деревня.

— В диалоге вы упомянули про «Счастливое», то есть в Молдове много таких поселений?

Катя: Очагов на самом деле очень много, и всех мы даже перечислить не сможем. Наши друзья живут в Самананке, Оргеевском районе, Приднестровье. К слову, поэтому мы и стали рассказывать о нас, чтобы как-то собрать всех этих людей, потому что нам нужно объединятся.

— Насколько я знаю, на стиль экопоселений, если можно так выразиться, зачастую влияют стиль питания, религиозные предпочтения и другие факторы. Как с этим у вас?

Катя: На самом деле существует большое количество различных экопоселений. У нас, например, нет устава. Мы решили не предъявлять людям никаких требований. Например, ты ешь мясо, но ты сторонник экологичной переработки мусора — это уже одна точка соприкосновения. Если ты вегетарианец, но не сторонник экологичного домостроения, как мы, и, например, пытаешь утеплить свой дом пенопластом, то у нас другие точки соприкосновения. Поэтому для нас важно найти хотя бы что-то общее.

— Вспоминая вашу прежнюю жизнь в Кишиневе, от чего вам пришлось отказаться на практике?

— Катя: Мы живем в современном мире и не собираемся что-то менять в этом смысле. Мы не стали ни от чего отказываться, а только лишь изменили свое отношение к различным процессам и явлениям. Во-первых, мы решили качественно по-новому относиться к воде — беречь ее. На протяжении четырех лет мы пользовались исключительно туалетом на улице. Туалет в доме у нас только для крайних случаев — в ночное время суток, либо зимой. Во-вторых, это пересмотр питания и использования бытовой химии. Например, все средства для мытья посуды и личной гигиены у нас экологичные. Мы очень внимательно относимся к отходам в воде, которые потом уходят в землю. Пластиком стараемся не пользоваться, поэтому выбираем либо органические средства гигиены, либо хэндмейд-мыло, например. На рынок и в магазин ходим только со своими пакетами. Весь мусор мы сортируем и вывозим в город, чтобы там его перерабатывали, а всю органику — в огород.

— Сейчас у вас есть официальный сайт и страничка в Facebook. Как еще вы распространяете информацию о себе?

— Катя: Действительно, многие находят нас через блог и страничку в Facebook. Еще нас приглашали в передачу на Mama.md. Через нее на нас вышли другие ребята, которые сейчас живут с нами — это Лилиана и Дэвид (другие члены поселения, — ред). Кроме этого, конечно, у нас много знакомых, информация о нас распространяется и через них. Не то, чтобы мы хотим затянуть в свое поселение все больше людей, просто мы искренне хотим помочь тем, у кого есть такое желание, но, как когда-то мы, просто не обладает нужной информацией. Хочется помочь им.

— У вас есть какие-то специальные обряды или праздники, которых не встретишь обычно в городе?

Катя: Да нет. Мы православные христиане, но не уделяем много времени религии и церкви. Да, нам близки разные забытые славянские традиции, но реализовывать их пока не с кем. Лилиана с Дэвидом переехали сюда только в сентябре этого года. Когда наша община станет больше, то конечно, тогда можно будет устраивать какие-то мероприятия. Кстати, когда мы путешествовали, то видели много интересных обрядов на фестивалях в России.

Катя: Да, мы все хорошо знаем друг друга и стараемся помогать разными способами. Если кому-то из наших знакомых в городе, например, нужна рабочая сила, рекомендуем прежде всего кого-то из членов нашего поселения. Мы часто ходим в гости к Лилиане, они приходят к нам, часто приходит Сережа, про которого мы уже рассказывали. Но каких-то общих собраний или вечеров, как у анастасиевцев, у нас нет. Пока в этом просто нет смысла.

— Расскажите о том, как обычно к вам попадают новые люди.

Катя: Мы стараемся уделить максимум внимания тем, кто приезжает посмотреть дома на продажу в нашем селе, при том, что в доме всегда есть какие-то дела, а Дима много работает у компьютера. Обычно рассказываем, как переехали сюда и обстроились, и отвечаем на все возможные вопросы. Если у нас есть время, то мы стараемся по-максимуму уделить его новым людям.

— Вы сказали, что путешествуете много по тематическим фестивалям.

Катя: Стараемся. До переезда сюда мы путешествовали много, посещали подобные поселения в России. В Молдове стараемся не пропускать «Art Labirint». Кстати, там мы проводили лекцию об экопоселениях, рассказывали о нашем сообществе и говорили о жизни на природе и трудностях, которые могут подстерегать здесь. Часто бывает, что из-за недостатка информации люди не могут сделать правильный вывод, как в случаях, когда человек имел ошибочное мнение об экопоселениях, так и когда просто не обладает какой-то базовой информацией. Так, после этой лекции, одна из семей решила переехать в экопосление, но только не к нам. Кроме этого путешествуем и по другим местам, которые нам интересны.

— Вы планируете будущее своих детей в селе?

Катя: Ну да. Лилиана, например, своих детей уже отдала в местный садик. Пока мы не можем загадывать вперед, но ничего против местной школы уж точно не имеем. Мы даже наоборот считаем, что местная сельская школа лучше городской. Раньше мы думали иначе, но здесь пересмотрели свои взгляды. Во-первых, в сельской школе намного меньше нагрузки, и у ребенка есть больше времени на то, что ему действительно интересно. Конечно же, если родители готовы заниматься с ним и всячески помогать в различных начинаниях. И диплом, кстати, такой же.

Домашнее образование — это отличный вариант, но у нас в стране — это нелегально. В России это разрешено, и многие похожие на нас семьи, особенно те, кто уезжает в село, сами обучают своих детей дома. Ведь есть все необходимые стандарты, программы, учебники, большое количество пособий в Интернете. Кстати, зачастую дома этот процесс развивается намного быстрее и эффективнее. Из-за того, что у нас это незаконно, рассматривать этот вариант мы не можем.

У меня, когда я училась в городском лицее, не было времени ни на что: учиться, учиться и только учиться. Очень большие нагрузки и тяжелая система.

— А что насчет высшего образования? Ведь, тогда им придется переехать в город?

Катя: Нет, ну мы же понимаем, что это личности, и мы не можем приковывать их к себе. Когда они подрастут, а в девятом классе им будет уже 16 лет, то будут вправе дальше строить свою жизнь так, как сами этого захотят. Кстати, почти все, кто заканчивает школу здесь, потом поступает в городской колледж и продолжает образование. И мы своих детей будем поддерживать во всем, чтобы они смогли построить свое будущее так, как сами этого захотят. Мы вполне предполагаем, что они могут отказаться от жизни в селе. Возможно, они выберут другое будущее — уехать в город или вообще другую страну. Выбирать — это их право.

— Кстати, существуют люди, которые после переезда в село пересматривают свои взгляды и возвращаются в город?

Катя: Нет, таких еще не было.

Катя: Наши друзья, Лилиана и Дэвид сторонники кохаузинга. Они даже были в экопослениях США и Великобритании, для того чтобы изучить, как это устроено. Мы же продвигаем идею частных сообществ, когда люди покупают дома в одном селе, живут где-то поблизости, общаются и взаимодействуют. Кохаузинг предусматривает в целом какой-то более жесткий отбор, потому что люди планируют жить в одном доме и пользоваться общими вещами. Нам же близка немного другая форма.

— Когда я готовился к интервью, то узнал, что экопоселения в разных странах для себя часто выбирают анархисты и сторонники радикально левых идей. В нашей стране можно встретить подобную практику?

Катя: На самом деле у нас очень много анастасиевцев, у которых есть устав и какие-то четкие правила жизни и взаимодействия внутри общины. Мы, кстати, поэтому и стараемся с определенного времени называть себя не экопоселением, а экосообщетвом на базе села, потому что не можем быть классическим экопоселением хотя бы только потому, что не живем «забор в забор». Мы разбросаны по селу, у нас нет больших собраний, голосований. Сережа живет в пяти минутах ходьбы от нас, Лилиана в пятнадцати. Совсем близко, но все-таки это уже не классическая концепция. Воплотить такую идею здесь достаточно сложно. Тогда нам пришлось бы скупить сразу несколько участков рядом и надеяться, что в перспективе их кто-то выкупит. А так, чтобы прямо в селе случайным образом продавалось сразу несколько участков рядом — это маловероятно. Кто-то выбирает дома в центре села, кто-то ближе к лесу, но главное — мы не одни, мы можем взаимодействовать, приходить друг к другу в гости, помогать и развиваться вместе.

— Я слышал, что для многих жителей экопоселений важно самим построить свой дом?

Дима: Были какие-то вещи, которые мы не могли сделать сами, например фундамент. Хотя, на данный момент я бы и фундамент мог сделать сам. Со стенами нам тоже помогали, потому что сруб — это достаточно тяжелая технология. В процентном соотношении только 10-15% всего времени на строительство заняли работы специалистов. Стены были подняты за неделю, крыша — за месяц, фундамент тоже за неделю, а все остальные работы, например, отшлифовать сруб и замазать стыки — это я делал сам. Потолок, опять же, пол, перегородки, лестницу на второй этаж. Окна нужно было покрасить и вставить в них стекла, потому что готова была только рама.

— Но для вас было важно все это сделать своими руками?

Дима: Если бы финансы позволяли, я бы и не делал все это сам (смеется). А вообще, я старался максимально делать все своими усилиями из тех соображений, что сегодня я прикручу ручки, например, а завтра, когда они сломаются, то я смогу уже починить их сам.

— Кстати, вам, как городским жителям, было трудно обустроить здесь жизнь в первое время?

Дима: Расскажу историю. В кругу местных однажды нужно было распилить бревно на доски. Все были чем-то заняты, но я не очень понимал, что нужно делать мне. И один парень сказал своему другу «Да он же городской …». Эта фраза меня шокировала. Я понял, что «он же городской» синонимично тому, что я не могу ничего сделать своими руками. И это было четко про меня. Несмотря на мое незаконченное архитектурное образование, тогда я не мог сделать ничего, кроме того, как вбить гвоздь. Элементарный пример — я даже не знал, как сделать цементный раствор. Любой местный, дай ему все нужные материалы, сам сможет построит себе дом.
Катя: Раньше еще как было … Когда кто-то в селе женился, то на следующий день собирались все родственники и друзья, и за сутки поднимали целый дом. Построить дом в одиночку нереально. Ладно еще месить глину, но поставить сруб без технологий не получится. Да и мы же все-таки не задаемся целью вернуться в какие-то древние времена, поэтому мы не ограничиваем себя в современных благах. Если бы наше сообщество было больше, или будь у меня и Димы по десять братьев, тогда мы бы действительно смогли сделать этот дом сами. У нас времени на это не было, подрастал старший сын Серафим, тогда же мы планировали еще одно ребенка.

— Село наверняка должно было как-то повлиять на вас …

Катя: В селе появляется очень много свободного времени. Здесь нет городской суеты, ты начинаешь переосмысливать многие вещи, потому что у тебя просто появляется на это время. Мы очень, кстати, благодарны этому селу за то, что здесь стали другими людьми, даже в плане характера. Научились взаимопомощи, гостеприимству, щедрости. Помню, как бабушка, наша соседка, просто пришла к нам однажды и принесла тарелку супа. Для нас это было дико. В городе ты даже не знаешь, кто толком живет у тебя за стеной, не говоря об остальных соседях в твоем подъезде или людях из других подъездов. А тут такая открытость и душевность. Мы стараемся учиться у них и делать также. И нам так больше нравится, честно говоря.

У нас есть желание делать что-то для села. Например сейчас с Лилианой мы задумали проект сельского парка. Инфраструктура здесь скудная и очень запущенная. Вот, как раз таки парка у нас и нет.

— А инвестиции?

Катя: Будем находить. Площадку можно сделать из вторичных материалов довольно-таки неплохую — из досок и использованных шин. Главное, что есть Интернет, там всегда море идей. Хотим сделать своими силами, но и планируем активно заняться поисками спонсоров. Я даже в блоге об этом писала. Мы хотим сделать парк, другие ребята собираются построить экоцентр, в будущем, возможно, будем проводить какие-то фестивали. У нас много идей, хотим стимулировать постоянный поток людей и какую-то активную жизнь. И чтобы местным помогать, это тоже очень важно. Кстати, многим из них мы уже помогаем продавать свою продукцию, рассказывая о них своим друзьям в городе.
Дима: Деревня — это место, где невозможно соскучиться.  Здесь всегда есть, чем заняться. Пришла идея — у тебя есть и место, и время, и возможность попробовать. В городе ты лимитирован. Здесь, ты захотел сделать небольшую пекарню, выделил территорию 10м на 10м в огороде, взял и попробовал. Местные всегда хотят работать, найти помощников здесь очень легко. Поэтому мы всегда стараемся привлечь их. Люди готовы зимой с мокрыми ногами работать в -10C на озере за 150 леев. Представьте, целый день на морозе. И они будут еще драться за эту работу.

- Как жизнь в селе повлияла на ваше здоровье? Вы почувствовали какую-то разницу?

- Катя: Конечно. Особенно, когда мы жили в старом доме. Каждый раз, когда ты хочешь выйти в туалет зимой, ты не будешь надевать валенки и шапки. Проснулся посреди ночи и в -25С в пижаме, пробежался на улицу — лучшее закаливание, что можно придумать. В городе это немыслимо, условия для жизни там слишком комфортные. Я могу без проблем выйти из бани в одном полотенце в -20С и прийти домой, ничего страшного со мной не произойдет. Наоборот, даже очень полезно.