Надежда Громова

В этот день в 1939 году в Большой синагоге Будапешта прогремел взрыв. Печальная весть о раненых и убитых разлетелась по еврейской общине. Скорбь сопровождалась негодованием: организаторы взрыва, активисты партии «Скрещенные стрелы», и не думали скрываться. Наоборот, грозили новыми терактами и требовали освобождения своего лидера, Ференца Салаши. Через год под давлением Германии он действительно будет освобожден, еще через четыре – станет главой правительства и официальным союзником Гитлера. Территория Большой синагоги превратится в место смерти тысяч евреев.

Антисемитизм процветал в Венгрии и до оккупации страны немецкими войсками в марте 1944 года. В начале века независимое венгерское правительство изгнало евреев из органов государственного управления, в 1920 году – выпустило закон Numerus clausus, по которому студенты-евреи могли составлять не более шести процентов от общего числа учащихся. Этим же законом предписывалось считать евреями даже тех, кто был крещен. В период с 1938 по 1941 годы так называемых «еврейских законов» стало больше.

Первый из них призывал ограничить активность венгерских евреев в экономической и общественной жизни – среди госслужащих и представителей некоторых других профессий евреев теперь не могло быть больше 20%. Второй закон запрещал выдавать евреям венгерское гражданство. Мало того, евреи, получившие гражданство после 1 июля 1914 года, могли быть его лишены по решению МВД. Этот же закон закрывал путь евреям в госслужащие и ужесточал «процентные квоты»: среди большей части востребованных профессий евреи могли теперь составлять не более шести процентов. По закону к евреям относили уже не только иудеев, но и тех, у кого отец, мать либо двое из бабушек и дедушек принадлежали к иудейскому вероисповеданию. Наконец, третий закон, принятый в августе 1941 года, запрещал браки иудеев и христиан. Принимались все эти законы с одобрения регента Венгерского королевства Миклоша Хорти, управлявшего страной с 1920 по 1944 годы.

Кто-то считает его искренним антисемитом, но кто-то уверен, что он не выдержал давления со стороны Германии. По воспоминаниям самого Миклоша Хорти, «еврейский вопрос поднимался чуть ли не в каждом письме из МИДа Германии»: «После Первой мировой войны была волна открытого антисемитизма в Венгрии. Но глубокое венгерское чувство справедливости, подкрепленное усилиями как католической, так и протестантской церкви по подавлению любой формы расовых предубеждений, вскоре восстановило хорошие отношения между евреями и неевреями. Но немецкое давление усилилось, и ради безопасности правительство начало готовить законодательство по ограничению гражданских прав еврейского населения».

К тому же, по утверждению историков, как бы плохи ни были антиеврейские законы, они, в отличие от Германии, часто не соблюдались. Более того, вплоть до марта 1944-го «многие еврейские владельцы заводов и банков получали огромные доходы от производства вооружения для немецкой и венгерской армий».

На вопрос о своем антисемитизме сам Хорти ответил в одном из частных писем: «Что касается еврейской проблемы, я всю жизнь был антисемитом. Я полагаю нетерпимым, что здесь, в Венгрии, всё – каждый завод, банк, большие состояния, бизнес, театр, пресса, коммерция и т.д. – должно быть в еврейских руках и что еврей представляет собой образ Венгрии, особенно за границей. Но так как важнейшей задачей правительства является повышение уровня жизни, т.е. накопление богатства, то невозможно за год или два сменить евреев, которые все держат в своих руках, и заменить их некомпетентными, нестоящими элементами, главным достоинством которых является длинный язык, потому что мы в этом случае обанкротимся. Для этого нам нужно, по крайней мере, поколение. Я думаю, что я был первым, кто открыто объявил себя антисемитом, но я не могу смотреть с безразличием на негуманное, бессмысленное унижение их тогда, когда они всё еще нам нужны. К тому же я полагаю, например, что “Скрещенные стрелы” куда опаснее и куда менее ценны для моей страны, чем евреи. Последние связаны с этой страной личным интересом, и они более верны их приемной стране, чем “Скрещенные стрелы”, которые, как и “Стальная гвардия”, с их мутными мозгами готовы сдать страну в руки Германии».

До последнего момента, пока была возможность, именно он пытался не допустить полного вмешательства Германии во внутренние дела своей страны, в том числе и в решение еврейского вопроса. Более того, на территории Венгрии нашли приют более семидесяти тысяч еврейских беженцев. В дневнике Геббельса от 8 мая 1943 года есть запись: «Еврейский вопрос разрешен венграми наименее удовлетворительно… Хорти приводит ряд гуманитарных соображений, совершенно не применимых в этой ситуации».

Такие «гуманитарные соображения» Хорти приводил вплоть до марта 1944 года, пока не получил от Гитлера очередное письмо с просьбой приехать к нему для разговора в течение 48 часов. Именно в момент его приезда в Берлин на территории Венгрии началась оккупация, о которой ему и поведал Гитлер. Целью было смещение существующего и установление верного Германии правительства. Хорти тут же заявил об отставке, но после того как Гитлер дал ему «возможность передумать», согласился остаться на посту. Его отставка означала бы немедленный приход к власти фашистских «Скрещенных стрел» во главе с Салаши.

Ференц Салаши в прошлом был профессиональным военным, участником Первой мировой войны. Со временем, осознав, что его призвание – политика, он ушел из армии и создал националистическую «Партию народной воли», которая через два года и переименовалась в «Скрещенные стрелы». Новая партия, несмотря на неудачу на выборах, быстро набирала силу. Салаши открыто критиковал парламентскую систему и консерватизм режима. До немецкой оккупации сторонники Салаши подвергались практически непрерывным преследованиям: их газеты и митинги запрещали, руководителей сажали в тюрьмы, а сотни рядовых членов отправляли в концлагеря. Сама партия, как и ряд других профашистских организаций, несмотря на союз Венгрии и Германии, действовала подпольно. После оккупации страны немецкими войсками партия была легализована и стала опорой нацистского режима в Венгрии. Члены этой партии и начали активно сгонять евреев в гетто и отправлять их в лагеря смерти. Только с мая по июль 1944 года в Освенцим было направлено более 400 тысяч человек. К слову сказать, Хорти в какой-то момент все-таки смог распустить прогерманское правительство и остановить депортацию. Но к октябрю 1944 года он был окончательно смещен. Под угрозой убийства похищенного сына он отказался от полномочий в пользу Салаши. Прекращенная до этого депортация вновь возобновилась. Десятки тысяч человек пешком отправлялись в лагеря смерти, а тысячи их расстреливали на территории самого гетто и у берегов Дуная. Салаши, провозглашенный Гитлером «вождем венгерского народа», и его приспешники даже во время боев советских войск в самом Будапеште продолжали хладнокровные и методичные убийства жителей гетто.

Иногда встречаются мнения, что деятельность «Скрещенных стрел» была непродолжительной и ответственность за всех убиенных венгерских евреев они нести не могут. Однако из общего списка нельзя исключить даже одну жизнь, унесенную ими при взрыве в феврале 1939 года. Не говоря уже о семи тысячах человек, зверски убитых прямо во дворе Большой синагоги, и о десятках тысяч, расстрелянных на набережной Дуная.