С именитым режиссёром побеседовал Дмитрий Плисецкий. 

— Станислав Сергеевич, вы — известный кинорежиссер, драматург, публицист — словом, очень занятой человек и, оказывается, еще и заядлый шахматист! С чего началось ваше увлечение шахматами?

— Я познакомился с ними уже «в возрасте» — лет в одиннадцать. Правила мне объяснил приятель, с ним мы и играли дни напролет. Я обнаружил, что это целый мир. Садишься за доску — и все исчезает, остается лишь этот замечательный мир.
Но играю я плохо, очень плохо. [...]

— Вы по-прежнему часто играете?

— Да, в основном в блиц. Соревнуемся, кто быстрее нажмет на кнопку. В моей семье даже собака любит шахматы. Как-то, играя с приятелем, мы уронили пешку. Наблюдавший за нами Антипка тут же ее слопал. Нашему огорчению не было предела. Но, к счастью, через пару дней выяснилось, что пешка была «проходной».

— Это дома. А на работе?

— В последнее время не играю: нет партнеров. А раньше и на озвучании, и на съемочной площадке, пока готовили кадр, мы рубились «до победного». Меня трудно было оторвать. [...]

— Вашим режиссерским дебютом был фильм «Вертикаль». Тогда-то вы и подружились с Владимиром Высоцким и даже были причастны к созданию его знаменитых шахматных песен.

— Да, я об этом уже рассказывал. Володя вообще-то не играл в шахматы. (Так же, как, скажем, и на бильярде. В фильме «Место встречи изменить нельзя» мы учили его держать кий — для дуэли Жеглова с «Копченым».) Однажды, незадолго до матча Спасский — Фишер, мы отдыхали с ним в Болшево, в Доме творчества кинематографистов. Начали было сочинять детектив, но сюжет шел со скрипом, и в конце концов все это у нас рассыпалось. О том, что случилось дальше, можно прочесть в сборнике Высоцкого «Четыре четверти пути»... [...]

— Высоцкий следил за событиями на шахматном Олимпе?

— Думаю, из его близких друзей шахматами увлекался я один. И этот мой интерес отчасти передавался Володе. Ему, как и мне, очень нравился Фишер — мы, конечно, следили за его матчем со Спасским, переживали его уход из шахмат как большую потерю.

Симпатизировали Талю, нашему сверстнику, обаятельному и очень остроумному человеку. Володя был знаком с ним с начала 60-х годов. Я же еще в 58-м, студент Казанского университета, помчался на первенство СССР в Ригу — только для того, чтобы взглянуть на своего кумира Мишу Таля, который в те дни второй год подряд выигрывал звание чемпиона страны. Это было восхитительное зрелище!
А в 74-м мы с Володей даже собирались заглянуть в зал Чайковского, на матч Карпов — Корчной. Правда, так и не собрались...

— За кого из них вы болели?

— Мы не могли «изменить» Фишеру. Но когда Корчного стали преследовать, наши симпатии были определенно на его стороне. Да и не только наши — огромное количество людей, особенно среди интеллигенции, болело за Корчного. Такой уж у нас народ: видим, что кого-то унижают, на кого-то давят официальные власти — и почти все сразу за него (вспомним хотя бы случай с Ельциным). Умеем сострадать. Так всегда было — и так всегда будет.
Помню, когда в Багио счет стал 5:5, всех нас охватило просто лихорадочное состояние. Но все быстро кончилось... [...]

— Жаль все-таки, что шахматы превратились в арену политической борьбы...

— Так ведь не только шахматы — всю нашу жизнь превратили в политику. Людей поделили на «наших» и «не наших». Первые, конечно, были всегда правы, высказывались только «про все, что надо». Процветали лицемерие и ложь. Но постепенно картина стала меняться. Особенно красноречива борьба Каспарова с Карповым в 80-е годы. В обществе наконец появились какие-то разные политические силы — их выразителями стали в том числе и ведущие шахматисты.
Мне, кстати, нравится политическая деятельность Каспарова; и считаю, что даже если он проиграет нынешний матч — он все равно выиграет. Потому что, насколько я понимаю, он очень талантливый публицист, а кроме того, из него может вырасти замечательный политический деятель. Гарри — один из лидеров завтрашнего дня. Все, что он говорит, мне, например, очень по душе. Это полностью отвечает моему образу мыслей.
Конечно, я смеялся и негодовал, когда видел антикаспаровскую кампанию в прессе, эти жалкие попытки его опорочить... [...]

Мы привели лишь фрагмент интервью. Однако для полноты картины необходимо добавить не столько оставшуюся часть, сколько дату публикации беседы - октябрь 1990 года, № 10 журнала "Шахматы в СССР".