Развитие событий в Украине и в Молдове с момента обретения ими независимости предлагают множество полезных сравнений. Возможно, самым существенным сходством между ними является то, что будущее обеих стран в огромной степени зависит от того, удастся ли им радикально реформировать себя таким образом, чтобы во главу угла был поставлен принцип правового государства. Концепция правового государства столь же многогранна, как и концепция демократии, но есть простой тест, который показывает, является ли страна демократической, и главенствует ли в ней принцип правового государства. Касаемо первой части: если выборы проводятся на регулярной основе и являются состязательными, в том смысле, что победитель не известен заранее, то мы знаем, что такая страна в принципе является демократичной. Хорошо укоренённая, либо поверхностная, но элементарная демократия в ней присутствует.

Правовое государство vs преступное государство

Аналогичным образом, если в какой-либо стране люди в основном могут обратиться в суд, имея уверенность в том, что справедливость восторжествует, то мы знаем, что здесь правовое государство находится у себя дома. Есть несколько качественных категорий правового государства, но, по сути, либо оно есть, либо его нет. Что касается бывшего СССР, то страны Балтии, несомненно, восприняли правовое государство, даже если там не всё идеально. В то же время, в России мы можем знать задолго до выборов, кто выйдет победителем: это решает не народ, а Путин. То же самое и в судах: в выигрыше оказываются те, кто силён и богат, это не подлежит сомнению. Молдова и Украина являются демократиями, но до тех пор, пока институты правового государства не пустят более глубокие корни, они останутся хрупкими демократиями и не смогут достичь экономического процветания.

Более того, радикальная альтернатива правовому государству – преступное государство – угрожает существованию этих независимых государств, учитывая, что Россия хочет вернуть им статус колоний или, по меньшей мере, вассальных государств.

Сутью системы является коррупция

Грузинский случай также очень интересен, поскольку в период после Революции роз страна провела успешные реформы и, в отличие от Украины и Молдовы, как раз в плане укрепления институтов правового государства, особенно в сфере независимости судебных инстанций. Когда на Западе говорят о коррупции в Восточной Европе, то редко осознают истинную природу и масштабы проблемы: коррупция является сутью системы в прокуратуре и судах; налоговые и таможенные учреждения, органы внутренней безопасности действуют скорее в качестве структур организованной преступности, нежели так, как это подобает делать госслужащим. Они дают коррупции возможность проникнуть во все сферы жизни, начиная с детского сада.

Революция без близких конкретных результатов

Больше всего обнадёживает то, что в последнее время как в Украине, так и в Молдове широкие и влиятельные слои общества заявляют, что их терпение иссякло, поднимаясь в поддержку достоинства граждан. В Украине революция зимы 2013–14 годов вымела из власти клику, которая хотела „владеть” государством. Однако от этого весьма обнадёживающего свидетельства гражданской активности лежит очень долгий путь до колоссальной задачи по реформированию государства таким образом, чтобы оно служило гражданам, а не угнетало их. Но две революции не смогли дать Украине лидеров, способных подхватить из рук старой гвардии высшую государственную власть. С другой стороны, они дали стране аналитические центры, способные разрабатывать подробные программы реформ и вести мониторинг их выполнения. В качестве главы Консультативной миссии Европейского союза, я активно общался с этими экспертами. В долгосрочной перспективе они являются важной надеждой. В то же время, одной из многих важных вещей, которые я узнал в ходе этой работы, является следующая: даже некоторые местные эксперты ошибочно полагают, что в условиях отсутствия правового государства достаточно (или важнее всего) изменить законы.

Правовое государство изгнанное из полиции, прокуратуры, судов

Хотя иметь хорошие законы и регламенты действительно нужно, в таких ситуациях, когда имидж судебной системы непригляден из-за несоответствующей работы судов, огромную роль играют неформальные механизмы управления актом (не)правосудия. Так, мой друг Роман Романов из Фонда Renaissance/Відродження опубликовал исследование, раскрывающее практики, используемые в ходе предварительного заключения. В нём чётко продемонстрировано, как в своей деятельности полицейские участки в Украине систематически нарушают принципы правового государства. Исходя из моего опыта, то же самое можно сказать и о судьях: несмотря на изменившиеся законы, фактически прокуроры по-прежнему „правят бал”, а судейская независимость формальна и неэффективна. И, конечно же, взятки служат „смазкой” для всего процесса.

Деморализующая шизофрения и неродившиеся лидеры

Настолько трудной смену системы, как в Украине, так и в Молдове, делает, в первую очередь, наличие внутренней логики: поскольку в процессе участвует подавляющее большинство населения, осуществить радикальные изменения непросто. Кроме того, в обеих странах у большинства населения отсутствует историческая память о системе, в которой власть осуществлялась бы на основе закона, и ею бы не злоупотребляли систематически те, в чьих руках она находится. Люди живут в условиях своего рода шизофрении: их выводит из себя воровство властей, но практика незаконных сделок распространена настолько деморализующе широко, что их решимость изменить положение вещей слабеет.

Советские рефлексы также сохраняют свою силу: у чиновников, судей, прокуроров, депутатов и т.д. низкие зарплаты, и люди думают, что это правильно. Но это лишь подпитывает системную коррупцию. Было бы желательно, чтобы революции породили тот тип национальных лидеров, которые смогут подтолкнуть вперёд политические реформы. Однако, ни в Украине, ни в Молдове этого не произошло. В некоторых отношениях казалось, что массовые волнения в Молдове 2009 года породили таких лидеров; но ожидания не оправдались, и им на смену в обществе пришло глубокое разочарование.

Украина: три в одном

В Украине, начиная с Революции достоинства, шла жёсткая борьба за конституционную реформу. Первоначально её целями были: а) ослабить роль президента, поскольку сильное влияние Януковича справедливо рассматривалось в качестве одной из причин того плохого, что произошло в период его правления; б) добиться децентрализации системы, при которой регионы и муниципалитеты были и остаются ослабленными по причине регулирования, разрушительного в своей чрезмерности, которое служит лишь интересам коррупционеров; в) содействовать реформированию юстиции, чтобы очистить судебную систему, включая всемогущую и прогнившую прокуратуру. Все эти меры сыграли бы ключевую роль в превращении Украины из государства воров в государство, которое служит своим гражданам. Прошло два года, но ничего из этого не произошло.

Молдова: одна, но серьёзная

Вероятно, в Молдове ситуация лучше в плане полномочий местных властей и ограничения президентских полномочий, но не в системе правосудия. Кроме того, Молдова меньше по своим размерам, потому здесь одному человеку, не обязательно занимающему важный пост, а, скорее, при помощи денег и административной власти, легче поставить под свой контроль почти всё государство, хотя бы на время. Столь же тревожно видеть, насколько произвольно ведёт себя Конституционный суд. Последнее странное решение является лишь очередным в целой серии решений, мотивированных скорее сиюминутными политическими соображениями, нежели желанием сохранить абсолютное верховенство закона, даже когда на данный момент это не кажется выгодным.

„Первородная ошибка”

Я находился в Молдове, когда в период после ухода Воронина была совершена первородная ошибка. В январе 2010 года тогдашний исполняющий обязанности президента Михай Гимпу выступал за проведение референдума, который позволил бы прямые выборы президента. Мы заявляли, что в Основном законе чётко сказано: для внесения такого рода поправки необходимо квалифицированное большинство. Исходя из соображений политического комфорта, Гимпу не пожелал вести переговоры с крупнейшей на тот момент парламентской фракцией – с коммунистами. А мои аргументы не показались европейским учреждениям более весомыми. Уже тогда было ясно, что это причинит большой ущерб принципу правового государства, а для европейских интересов было бы полезнее, если б тогда пошли по пути законности, а не занимались поисками иного пути в тех случаях, когда существующие правила не устраивали субъектов, громче всех кричавших о Европе.

В то же время, этот подход был бы полезен и для ухода от исключительногеополитического мышления, которым Молдова оказалась поражена ещё с 1992 года; именно это исключительно геополитическое мышление отвлекло внимание от повышения ответственности политиков в плане служения интересам граждан и следования этическим нормам.

Жизнь опровергла норму

Председатель Конституционного суда утверждает, что к захвату государства привела отменённая ныне система. На самом же деле, всё как раз наоборот: первоначальные договорённости от 2000 года были попыткой компенсировать нехватку контроля и баланса. Они оказывали давление на политических игроков посредством введённого большинства в 61 процент, необходимого для согласования кандидатуры президента, который должен был играть роль арбитра. Жизнь опровергла эту норму, когда в 2001 году коммунисты получили конституционное большинство в парламенте. Глядя сквозь призму сегодняшнего дня, они пользовались этим большинством достаточно умеренно. Но своим недавним произвольным изменением системы, основанным на сиюминутных политических расчётах (как это позднее доказали Михай Попшой и Калин Калуш) и призванным позволить народу избирать президента напрямую, Конституционный суд создаёт большие, а не меньшие шансы на появление ещё одного „человека с железной хваткой” путинского типа – этот риск всегда присутствует в молодых посткоммунистических демократиях – который захватил бы государство. Я упомянул Путина, потому что именно он, к сожалению, остаётся примером для высокопоставленных политиков региона, в том числе благодаря ежедневной пропаганде российского телевидения, пропаганде того, как можно подчинить себе власть и, постепенно, всю страну.

Правовое государство vs вассальное государство

К сожалению, начиная с 2010 года, друзья Молдовы слишком часто отводили глаза в сторону, боясь, что не оказав поддержку „проевропейским” лидерам, мы позволим восторжествовать интересам России. Более того, некоторые члены молдавского гражданского общества яростно продвигали идею о том, что судебная система не должна быть беспристрастной, и что новой коалиции, сформированной после 7 апреля 2009 года, следует разрешить действия, по сути своей незаконные. У меня был иной взгляд на судьбу денег европейских налогоплательщиков. Я – последний из тех, кто хотел бы увидеть российское господство в Молдове; я твёрдо убеждён, что интересы Молдовы заключаются в глубокой интеграции в Европу, которая, в конечном итоге, принесёт стране статус члена Европейского союза. Но именно поэтому мы должны предъявлять высокие требования к властям страны и настаивать на их обязательстве соблюдать верховенство закона. С некоторых пор у многих появились аналогичные мысли по поводу указанного периода.

Часто в оправдание игнорирования ситуации приводят геополитические аргументы. Но на самом деле, исходя из моего опыта, как в Украине, так и в Молдове правильная геополитика связана с проведением европейских реформ, в числе которых наиболее выделяются реформы, связанные с принципом правового государства. Вероятно, нельзя сделать Путину бóльшую услугу, нежели чем допустив коррупцию и захват государства кучкой политиков. В этом случае ему будет легче затянуть страну на Восток.

Продолжение следует...

Пока ещё не поздно серьёзно отнестись к необходимости проведения реформ, и у меня сложилось сильное впечатление, что многие европейские учреждения также извлекли уроки, особенно в отношении Молдовы, которые состоят в повышении ответственности властей за проведение реформ европейского типа. В следующей статье я расскажу о том,как следует проводить реформы таким образом, чтобы учесть интересы влиятельных элит и, в то же время, получить лучшее, более европейское государство – как в Украине, так и в Молдове.