Ганна Руденко

Классический стиль американской «золотой молодежи» в итоге создали люди, изначально крайне далекие от этого общества, – выросшие на улицах Бруклина и Бронкса евреи Айзек Мизрахи, Марк Джейкобс и Ральф Лорен. «Этот их еврейский взгляд просто сумел создать идеальное сочетание интеллекта, изящества и радости жизни, к которому невозможно не тянуться», – пишут о них.

Модные коллекции осени 2016 года четко дают понять, что мы возвращаемся к гардеробу преппи – возникшей в США в конце 40-х годов субкультуры, объединявшей учащихся колледжей, которые готовили «золотую молодежь» к поступлению в престижные вузы. Но на самом деле история этого стиля преппи – долгий, но увлекательный рассказ о том, как потомки еврейских иммигрантов в США сумели сделать базовый гардероб «сливок общества», БАСПов (белых англо-саксонских протестантов), по-настоящему национальным и актуальным по сей день. Самой свежей иллюстрацией этой истории может послужить выставка работ дизайнера Айзека Мизрахи An Unruly History, которая открылась в Еврейском музее Нью-Йорка в конце марта. И хотя индустрию моды в США создавали в большинстве своем именно евреи, это первая экспозиция работ дизайнера одежды за всю историю музея. Парадоксально, но факт.

Но вернемся к началу. В середине XIX века Нижний Ист-Сайд стали активно заселять еврейские эмигранты из Восточной Европы, многие из которых были портными и швеями. Кстати, среди эмигрантов первой волны оказались и легендарные Леви Штросс и Лейн Брайант (она же Лена Химмельштейн), которые основали целые империи готовой одежды, процветающие до сих пор.

В те времена работники пошивочных цехов получали мизерные зарплаты и трудились с рассвета до заката в нечеловеческих условиях. Как это часто бывает, изменить что-то радикально могла только трагедия. Ужасный пожар на фабрике «Трайангл» в 1911 году, ставший крупнейшей производственной катастрофой того времени, заставил фабрикантов пересмотреть условия труда и подход к обустройству швейных мастерских. В 20-х и 30-х годах цеха по пошиву одежды были модернизированы, стали более профессиональными, да и само производство переместилось за пределы центра – в промышленные здания на 7-й Авеню, построенные с учетом пожарных требований, с удобными шоурумами.

Только вот собственной fashion-индустрии в США все равно еще не существовало. До начала Второй мировой войны большинство американских женщин своим проводником в мире моды считали Париж, и фабрикантам не оставалось ничего иного, как платить французским модным домам за разрешение копировать модели. Но когда парижскую индустрию моды парализовала война, Нью-Йорк наконец-то смог освободиться от внешней диктатуры, а местные дизайнеры нового поколения получили возможность создавать стиль именно таким, каким они его видели.

«В Европе из старых марок делают настоящий фетиш, – пишет историк моды Валери Стил в каталоге работ из экспозиции Мизрахи. – А в Америке все хотели смотреть в будущее, жаждали следующего витка». Вместо того чтобы заглядывать за плечо европейцам, американские дизайнеры начали черпать вдохновение, что называется, по месту – из удобной, неформальной и практичной спортивной одежды. И этот типично американский стиль очень быстро распространился по всему миру. Мизрахи уверен, что если посмотреть на работы всех лучших европейских дизайнеров даже сегодня, то можно ощутить влияние этого самого «американского стандарта».

Изначально американский стиль являлся синонимом культуры БАСП – в основе его был гардероб преппи, а также форма членов яхт- и гольф-клубов, куда евреям традиционно вход был заказан. «Для меня одежда преппи никогда не имела отношения к религии или уровню материального достатка, – отметила писательница и дизайнер Сюзанна Салк в своей книге “Привилегированная жизнь: стиль преппи”. – Если человек одевался как преппи, то это свидетельствовало лишь о том, что он знает, что такое “идеальное сочетание интеллекта, изящества и радости жизни”. Неважно, что именно на тебе, важно – как именно ты это носишь. Но у этого стиля все же было несколько определяющих, сугубо препстерских вещей».

Однажды Ральф Лорен признался: «Меня часто спрашивают, как еврейский парень из Бронкса умудряется делать вещи преппи. Но разве деньги и социальный статус здесь главное? Главное – мечты». Ральф Рубен Лифшиц родился в семье ашкеназских евреев, которые эмигрировали в Штаты из Беларуси. Он учился в иешиве, и его мама мечтала, что однажды сын станет раввином. Но не сложилось. К иудейскому учению Ральф особого интереса не проявлял, но зато обожал зарисовывать костюмы и платья, которые видел на актерах в голливудских фильмах. Любовь к моде служила Ральфу воображаемым щитом, который заслонял его от реалий бедного эмигрантского детства.

В 25 лет Ральф Лорен устроился продавцом в магазин Brooks Brothers, где мог изучить препстеров в их «естественной среде обитания». И хотя формального дизайнерского и уж тем более маркетингового образования у Лорена не было, он довольно быстро смекнул, что лучше всего продавать не просто одежду, а стиль, и в 1967 году выпустил рубашку-поло, названную в честь легендарного вида спорта родом из Англии. В один прекрасный момент стало ясно, что теперь любой человек может купить то, что считалось элитным и доступным только избранным. Теперь на первом месте была не сама вещь, а то, как ее носят. То, что двигало Лореном, вскоре стало философией для целого поколения не только энергичных яппи 80-х годов и евреев-эмигрантов второй волны, которые «думали на идише, а одевались по-британски», но также и ностальгирующих БАСПов, привычная жизнь которых трещала под натиском «антиэлитарного» движения конца 60-х и начала 70-х.

Айзек Мизрахи, как и Лорен, был еврейским мальчиком из Бруклина, которого соблазнил Голливуд. Он родился в 1961 году и с модой познакомился еще в детстве, через поп-культуру. Мэри Тайлер Мур и Джеки Кеннеди «сформировали… вкус Америки», сказал Айзек в посвященном ему же документальном фильме Unzipped («Расстегнутый»). Мизрахи вырос в семье, которая была частью сплоченной общины евреев-сефардов. Учиться в иешиве ему не очень нравилось, и отец, который тоже занимался пошивом одежды, купил 10-летнему Айзеку первую швейную машинку. В 13 лет, когда большинство его одноклассников праздновали бар-мицву, Мизрахи уже создавал одежду – в этот год на Высокие праздники Рош ха-Шана и Йом-Кипур он сшил маме отличную шерстяную юбку. Школьные учителя заметили любовь подростка к театру и посоветовали ему поступить в Высшую школу театральных искусств на Манхэттене. Так он и сделал – отучился там, а затем окончил еще и Школу дизайна Parsons.

Еще в студенческие годы Мизрахи получил приглашение пройти стажировку у дизайнера Перри Эллиса. New York Magazine назвал Эллиса «знаменитым БАСПом, которому незачем было создавать имидж богатого наследника, он и так у него был». В отличие от своего конкурента Лорена, Перри чуть ли не с детства носил рубашки из ткани оксфорд, брюки цвета хаки и топсайдеры, спал на льняных простынях и позировал для рекламных снимков «на пирсе у своего дома на Уотер Айленд. Его длинные темные волосы развевались на ветру, он был задумчивым и погруженным в себя – настоящий Гамлет с Седьмой Авеню, который вдруг должен найти ответ на сложнейший вопрос бытия – продавать или не продавать дизайнерские джинсы». Как и дизайнеры Билл Бласс и Лили Пуллитцер, Эллис был настоящим американским аристократом, который в один прекрасный день гулял по полю для гольфа и случайно забрел в угодья мира моды.

Стажировка Мизрахи в Perry Ellis была настолько же важной для формирования стиля преппи, как и работа Лорена в Brooks Brothers. Свою марку Эллис создал на основе классических образов, которые, казалось, только что сошли со страниц альманаха «Семи сестер» – ассоциации семи старейших и наиболее престижных женских колледжей на Восточном побережье США. Первый показ Perry Ellis в 1978 году было решено стилизировать под студенческий футбольный матч: были там и трибуны со зрителями, и принстонские чирлидеры, и футболисты, на которых красовались среди прочего Брин-Мор-пальто (названное так по аналогии с Брин-Мор-колледжем) и костюм Вассар (тоже получивший свое название в честь колледжа). В рецензии на этот показ газета The New York Times написала, что «эта одежда выглядит так, будто ее не купили в магазине, а взяли поносить у старшего брата или друга». И это была не критика, а комплимент.

Эллис был более чем уверен, что вещи его марки покупают только люди его круга – представители высшего общества. И каково же было его удивление, когда директор универмага Bonwit Teller Кэл Руттенштейн сказал: «А постой-ка в субботу у входа в Храм Эману-Эль и увидишь, как оттуда выходят евреи в Perry Ellis, украшениях Bulgari, с сумками Gucci». И когда Лорен уже с успехом продавал свою мечту, Эллис только-только осознал, что его реальность – это уже прошлое, и ему не хватает того самого «взгляда снаружи». Еврейского взгляда.

Эллис ушел из жизни в 1986 году. К тому времени Мизрахи уже запустил свой собственный бренд, а его одногруппник по Парсонс, 25-летний Марк Джейкобс, занял место Перри в компании. «Сегодня Джейкобс стал для молодых преппи тем, кем был Ральф Лорен для своего поколения в 1980-х», – писал Vogue в 2001 году. Джейкобс был евреем и, само собой, к миру преппи принадлежать не мог. Ему дали полный карт-бланш, и он с чистым сердцем воспользовался свободой действий, в шутку добавив в классический и выдержанный стиль преппи немного чувственности. Но юмор поняли не все. В 1993 году Марк решил пойти еще дальше и поэкспериментировать с гранжем, но перегнул палку, и его все-таки уволили из Perry Ellis.

Мизрахи также впитал дизайнерский стиль своего учителя. «Благодаря жизнерадостным цветам, элегантным мягким линиям и нежным материалам стиль преппи будет актуальным всегда, как коробка цветных карандашей», – писала Салк. По ее мнению, фирменным почерком Мизрахи стало использование в коллекциях тканей в яркую клетку и полоску, перетянутых ремнями широких юбок с заправленными рубашками на пуговицах, жаккардовых свитеров, мешковатых полупальто и пиджаков с графическим силуэтом.

В отличие от своих предшественников, Мизрахи всегда очень иронично относился к стилю преппи: на одном из его показов модель в ярко-розовом платье прошла по подиуму с пуделем, покрашенным в такой же невероятный цвет. В 1991 году он сделал ответный китчевый выпад в сторону Лорена, который в своей коллекции абсолютно серьезно и без тени ребячества использовал орнаменты индейцев навахо и кожаную бахрому, соединив Дикий Запад с еврейской американской иммиграцией. Умение Мизрахи совмещать изящное с грубым (например, вечерние платья и солдатские сапоги) отразило парадоксальную суть культуры БАСП, где умеренность соседствует с шиком. Когда в 1998 году модный дом Isaac Mizrahi был закрыт, дизайнер дал своей парадоксальности разыграться на всю, создавая коллекции одновременно и для сети супермаркетов Target, и для люксового универмага Bergdorf Goodman.

По словам Айзека Мизрахи, с точки зрения культуры он – абсолютный еврей, хоть и несоблюдающий, и в своих работах любит делать тонкие отсылки к иудаизму и творчеству таких легендарных еврейских дизайнеров, как Норель и Соня Делоне. Вместе с этим в его коллекциях четко прослеживаются влияния и других культур. Так, на выставке An Unruly History пояса с бляхами в форме звезды Давида красуются рядом с килтами, бушлатами и рубашками с закругленными воротниками.

И хотя стиль преппи давно перестал быть прерогативой одних только БАСПов (если вообще когда-либо был), мир моды оказался, мягко говоря, в недоумении, когда в 2014 году компания Brooks Brothers сделала своим креативным директором Зака Позена. Все так сильно удивились не потому, что он еврей (это вообще еще кого-то может удивить?), а потому, что Позен заработал себе имя, создавая нежные и изысканные, ультраженственные и вечерние наряды. Молодой дизайнер и любимчик звезд показался всем не самым подходящим вариантом для марки с устоявшимися традициями и достаточно консервативными покупателями.

Но у Позена получилось встряхнуть классический американский стиль буржуа и вдохнуть в него молодежное озорство. «Последнее, что можно вообразить на показе Зака Позена – это свободный шелковый костюм с тропическим принтом, – написал Vogue о первой коллекции Зака для Brooks Brothers. – Фактически это был рассказ об острове Нантакет, только в моделях мистера Позена». Так что, если вы хотите найти ключ к пониманию американского стиля, копать нужно там, где пересекаются Голливуд и Нантакет.