Известная телеведущая в интервью «Комсомолке» рассказала о том, как изменилась политическая элита за 15 лет, почему типичный чиновник не может побороть систему и какой свой эфир она никогда не забудет.

О том, как изменилась политическая элита

- Вы несколько лет были депутатом, что такого вы увидели в политике, раз вернулись в журналистику? Ведь могли и партстроительством заняться, например...

- За этот промежуток времени я поняла для себя, что я не чиновник! Мне это не нравится. Мне не нравятся бесконечные собрания – комиссии, фракции, пленарные заседания. Я человек творческий, мне ближе, чтобы я была в гуще событий, чтобы меня не сковывали определенные рамки, чтобы я была мобильнее. Я очень легко с этим рассталась.

- Вы были политическим журналистом при коммунистах, сейчас ведете свою передачу. Вам не показалось, что политический класс стал, как бы это мягче сказать, истеричнее, что ли... Мэр делает публичное предложение, кто-то выходит в прямые эфиры, не всегда нужные. И как-то много в последнее время стало глупых заявлений...

- Я бы сказала, что он стал циничнее. То, что вытворяют нынешние, никогда не позволили бы себе те, кого я помню в 97-98 годах, да и в половине нулевых. Они перестали стыдиться! Они точно знают, что избиратель их не накажет. Уж сколько мы видели проступков определенных политиков, но это не означало конец их политической карьеры.

- Порой кажется, что ниже уже некуда!

- Именно! Проходит время, и люди снова за них голосуют... Я, например, не знаю, почему люди голосуют за Киртоакэ, я до сих пор не нашла ответа. Многие не нашли. Но, тем не менее, это так. А попробуйте спросить: вы голосовали за Киртоакэ, - мало кто признается.

- Тайна, которая останется в избирательной кабинке?

- Да. Это на их совести. Эти люди чем-то руководствовались. Я понимаю, что это пригороды голосовали, но, тем не менее, не понимаю их выбора.

О сожалении, возникающем, глядя на ПКРМ

- Не жалеете о том, что ушли от коммунистов? Сейчас, спустя годы?

- Это один из моих поступков, который я осмысливала и долго пропускала через себя. Я же не пришла в один день и не сказала сама себе: «Знаешь, дорогая, тебе с этими людьми больше не по пути». Я очень долго думала, взвешивала. Я, в отличие от многих, кто от Воронина ушел, к нему заходила. И мы говорили, у меня были к нему вопросы, другое дело, какие были даны ответы. Я ушла. Это был мой протест тому, что творилось в партии, во фракции.

- Сейчас, глядя на партию, как она себя ведет, что с ней стало, нет ли сожаления, что – была партия, сильная, у власти, и это растерялось…

- Есть, конечно! Я помню, когда эти люди выиграли на выборах и взяли 71 мандат, и какие надежды на них возлагались, об этом помнят все, кто за них голосовал. Это был сумасшедший мандат доверия, больше ни одной партии люди так не доверяли! А как распорядились? Всегда обидно глядеть на то, как колосс умирает. К сожалению, мы сейчас все видим этот процесс. Нужно быть совсем бессердечной, чтобы не испытывать ничего. Но судя по тому, какие шаги были сделаны за эти годы, это было неизбежно.

О соцсетях и нас в них

- С одной стороны, политики близки к народу, в соцсетях мы их стали видеть чаще, они фиксируют каждый свой шаг…

- Они вынужденно близки. Я всегда говорила, что молдавских политиков убьет Интернет.

- Вы как относитесь к такой активности?

- Я, кстати, не все интернет-эфиры понимаю. Знаю, что это модно. Но когда ты ешь, совсем не обязательно выходить в прямой эфир и рассказывать, как это вкусно. Мне кажется, это даже не этично. Если люди это смотрят, то я хочу их спросить: неужели вам это нравится?! Одно дело, когда политик выходит и хочет что-то сказать, донести. Вот от Сергея Доренко недавно (привожу его в пример, чтобы не трогать наших) пришло оповещение. Вижу – он в прямом эфире: «Вот какая штучка, как интересно, посмотрите…» Я выдержала минуты три, больше не смогла. Или другой пример - ВладимирЖириновский выходит в эфиры, когда, например, в институте со студентами, что-то рассказывает. Это как-то объяснимо. Такое я могу смотреть.

О едином кандидате в президенты

- А вы верите в единого кандидата от оппозиции?

- Нет, не верю, потому что нельзя в одну упряжку запрячь коня и трепетнуюлань, особенно когда конь смотрит на Запад, а лань - на Восток. Геополитический вектор непременно будет доминировать. Нас так поделили. И этот вопрос стал самым главным. Интересно, что с этой идеей носятся те, кто не может принять участия в президентской гонке.

- Верите в объединяющую силу?

- Когда-то мы к этому придем, но вопрос: сколько лет должно понадобиться?! Я думаю, это произойдет, когда партии станут правильными, с точки зрения их доктрин. Если это либеральная партия, то она будет исповедовать либеральные принципы. А у нас же либералы, и сразу – что? Униря! Может, люди будут о программах думать, о развитии экономики, идеи свои предлагать. Но время сейчас такое. Врут...

- Как в российском сериале «Измены» начинается первая серия: «Все изменяют…»

- Если это наглая и циничная ложь, когда человек выходит и безбожно лжет, чтобы за него проголосовали, это недопустимо, конечно. А если это тактический обман, то с этим еще можно жить. Допустим, спрашиваешь политика в эфире: «Хочешь послать оппонента к черту?» Он начинает заливать: «Нет, что вы! Хочу конструктивного диалога, надо ведь договариваться». Врут они? Еще как! Они знают, что врут. И они знают, что мы знаем, что они врут. Если есть такая наука «лжеведение», то я сделала некоторое введение.

О команде, с которой работает

- Какой эфир вы не забудете?

- 7 апреля 2009 года. Это был, пожалуй, самый главный эфир в моей жизни. Работала тогда на NIT, была уже депутатом. У нас строили баррикады. Я попросила увезти машины компании подальше, они в то время были раскрашены как канарейки. Прошла информация, что митингующие идут к телекомпании. И мы предпринимали экстренные шаги. Отпустила всех журналис­тов, у которых дома дети. И мне охранник, кстати, один-единственный (это, несмотря на то, что у власти были коммунисты, и все думали, что телекомпания охраняется), он мне говорит такую фразу: «Людмила, я служил в Афганистане, не переживайте, все будет хорошо!». Я вышла в эфир, часа четыре – без сценария, у меня был хороший режиссер и хорошая команда, никто не подвел. Ни один!

 Как людей подбираете? Разборчивы?

- Сейчас на «Акченте» у нас молодая команда. Я не верю, что журналиста можно научить: или дано, или нет. Мне импонирует, когда журналист непослушный, не будет вписываться в общую канву, когда у него горят глаза, у него тысячи идей, он любит свою работу, таких мы берем. Даже на съемках в парламенте я вижу, кто любит свою работу, а кто нет. У некоторых такой вид, словно они страдают.

О патриотизме

- А почему у нас не получается жить хорошо? Что мы упускаем, где?

- Время сейчас не располагает к геройству. Мы еле-еле в двух чтениях приняли бюджет, состояние экономики сложнейшее, вообще что-то делать в нашей стране тяжело. Но то, что за все эти годы - с 2009-го - можно было бы добиться результатов, это факт. Мы их упустили. Я, исходя из собственного опыта, из того, что общаюсь с людьми, вижу портрет типичного чиновника, который занимает должность. Приходит он в нынешнюю систему. Сразу, предположим, что он хороший (такая общая женская формулировка, но нам подходит). Чиновник хочет что-то сделать. Утром его осеняет мысль, он просыпается и думает: «Я же министр, надо работать!» И вот с этим светлым ощущением он доходит ровно до своего кабинета, там уже в течение первого дня он понимает, что от него вМолдове мало что зависит... Обязательно ему сверху скажут, что нужно делать. Даже для того, чтобы сделать мелкий шаг, он должен спросить разрешения у лидера партии. Он не свободен изначально. И самые благие намерения разбиваются о политический быт! У нас ведь жесткая иерархия. Вот в чем весь ужас нашей системы. С другой стороны, они же знают, на что идут, соглашаются быть марионетками. А почему? А потому что тщеславны…

- Как считаете, тяжело быть патриотом в условиях экономического кризиса?

- А сложно быть во время войны патриотом? Мне кажется, надо просто любить эту землю. Я когда захожу в аптеку, это самое ужасное для меня испытание. Я вижу тех стариков, которые больны, которые считают копейки и им не хватает на лекарства. Это уже край! Люди уезжают. Мне коллега Толя Голя в эфире сказал: «Уезжают не те, кому есть нечего, уезжают состоявшиеся люди». А это страшно. Мы не можем быть уверенными ни в завтрашнем дне, ни в будущем наших детей. Я не осуждаю тех, кто уезжает: когда у людей нет работы, ну что им делать? Разве их можно осуждать?

- Так перевелись ли патриоты?

- Они есть! Я в этом уверена. Если бы их не было, не знаю, на ком страна бы держалась. Сегодня патриотизм — это даже просто остаться в Молдове, никуда не уезжать! Не собрать чемоданы, и не сказать: «Да уеду я подальше, где мне будет лучше, где детям будет уютнее». Патриот — это государственник, тот, кто желает счастья этой стране, кто не видит ее в составе другой страны, кто живет и работает дома. Объединение — это не аргумент счастливой жизни, это не желание работать, а намерение свалить все проблемы на другого.

По словам Людмила, дочь - ее самая лучшая подруга.Фото: Соцсети

О семье и дочери

- У вас взрослая дочь, какие жизненные уроки вы ей даёте?

- Она действительно очень взрослая, самостоятельная, живет в Москве, учится на журналиста. Сначала было непросто, но с Москвой поладили. Я всегда старалась с ней быть подругами. Каюсь, мало времени удавалось уделять ей, особенно когда она только в школу пошла. Тогда у меня был пик работы, домой приходила поздно, уходила рано, много мама мне помогала. Сейчас дочь у меня самая лучшая подруга. Мы делимся с ней очень многими вещами, много сокровенного можем друг другу рассказать. Мне кажется, я ее неплохо воспитала. Я строгая мама. Она у меня знала слово «нельзя», но я ее мотивировала на учебу еще в начальных классах. Мой ребенок получал четкую мотивацию, она не училась из-под палки, а точно знала, что знания ей в жизни пригодятся. Меня радует, что мой ребенок никогда не будет постить в соцсетях фото в стиле «Я и сумочка. Я и шуба. Я и машина». По женской части я старалась привить ей вкус, чувство стиля. И теперь, когда смотрю, то мамин глаз радуется. А еще она патриот. Я вдруг осознала это, когда увидела фото, как в общежитии она выложила маленький флаг Молдовы. Вообще семья для меня очень важна. Мне важны люди, которые рядом, которые поддерживают, которые ценят и уважают. Это базовые вещи, формирующие меня как человека и как профессионала. И за это им огромная благодарность.

БЛИЦ ОТ «КП»

- Утро начинается с чашечки…

- Кофе. Непременно.

- Часто ли готовите? Любите ли это делать?

- Не очень люблю, но готовлю – в основном, правильную еду, без изысков.

- Идеальный выходной — какой он?

- Когда я, прежде всего, высплюсь. А потом мы сходим погуляем или пообедаем, конечно, с семьей.

- Самый недооцененный человек в Молдове?

- Хороший вопрос. Иван Иванович Бодюл.

- Последний фильм, который смотрели?

- Сейчас смотрю сериал «Форс-мажоры».

- Последняя прочитанная книга?

- В знак солидарности со своей дочерью, которая сдает всего Достоевского, перечитала «Преступление и наказание».

- Знак зодиака?

- Рак.

- Занимаетесь спортом?

- Но это не спорт, а физические упражнения. Да, занимаюсь.

- Что значит быть настоящим мужчиной?

- Умный, целеустремленный, оптимист. А еще настоящий мужчина великодушен.

- А какая она — настоящая женщина?

- Загадочная. Разная.

- Любимый алкогольный напиток?

- Джин-тоник.

- Мясо или рыба?

- Мясо.

- Когда последний раз волновались?

- Даже сейчас. Всегда волнуюсь перед эфирами, несмотря на то, что их было очень много.

- Чему можете удивиться?

- Красивому и бескорыстному поступку.

- На что не согласитесь ни за какие деньги?

- Предать прежде всего себя.

- Какой видите себя через 10 лет?

- Классной! Молодой. Успешной. Веселой.

Дарья ЗИМБЕЛЬСКАЯ