Александр ВИНОГРАДОВ

Корреспондент «Комсомольской правды» через адвоката задал несколько вопросов политику, которому недавно вынесли приговор - 9 лет тюремного заключения.

- Как вы оцениваете решение первой инстанции?

- Этот случай является в высшей степени политическим, начиная с того, как все это было подано и как реализовано. Речь, прежде всего, о шоу в парламенте. Напомню, что тогда решение принимала не судебная инстанция, а главной целью было — убрать меня из политики и преподать урок всем тем, кто будет дальше противостоять системе.

- Все-таки имеет ли ваше дело отношение к «краже миллиарда»?

- Сам процесс, а также то, как он проходил и как завершился, дает ответ на этот вопрос. Этот случай не имеет никакого отношения к исчезновению средств из госрезервов!

«Если бы я был премьером, то «кражи века» не случилось бы!»

- А если бы вы были премьер-министром в 2014 году, произошло бы исчезновение этих денег? И есть ли связь между вашим отстранением от должности и «кражей миллиарда»?

- Я всегда вмешивался, когда возникали сложные ситуации. И в 2011 году, когда прошел ряд рейдерских атак на бизнес, и во время печальной охоты в «Пэдуря Домняскэ» - вспомните хотя бы мое обращение к нации в феврале 2013 года. Вот почему я лишился кресла премьер-министра! Тогда же и появилось скандальное решение Конституционного суда, и я был изолирован от государственных должностей. Я могу с уверенностью сказать, что если бы я был в 2014 году премьер-министром, такого беззакония не было бы!

- А что вы скажете насчет заявлений, сделанных Михаилом Гофманом?

- У меня смешанные чувства на этот счет... Очень много было сказано, но при этом никаких доказательств предъявлено не было.

Гофман говорил, что в 2012 году с создавал внутренние проблемы, чтобы не подписывать соглашение с МВФ. Но на самом деле, когда я покинул свой пост 22 апреля 2013 года соглашение с МВФ оставалось в силе. И предпринимая действия, связанные с БEM у меня никогда не было таких намерений. Гофман, вероятно, хотел напомнить о ситуации, сложившейся в 2012 году, когда после действий Цопа и новых акционеров была попытка взять контроль над банком. Тогда не только я, но и вся команда Министерства финансов оказала сопротивление. Это все можно легко проследить по архивам общего собрания БEM.

По поводу заявлений Сагайдака, хочу отметить, что я уже делал некоторые заявления в качестве свидетеля по этому вопросу еще в июле 2015 года в рамках парламентской комиссии и мои декларации также находятся в архивах и доступны в любое время. И я также с уверенностью могу сказать, что не являлся получателем в деле о хищении миллиарда, и однако, когда наконец деньги вернут, тогда станет известно, кто "распотрошил" банковскую систему.

Однако по поводу заявлений этих двух персон, могу сказать: эти люди набрались храбрости, вышли к прессе и рассказали, как они понимает ситуацию. Я надеюсь, что все, кто знает что-то или может способствовать расследованию финансовых махинаций, последуют их примеру и заговорят. Но проблемы все равно есть. Прокуроры должны быть независимыми, они должны проанализировать все заявления, найти доказательства и раскрыть правду.

- А разве возможна была бы «кража века» без того, чтобы государственные учреждения о ней не знали?

- Государственные учреждения, и здесь я имею в виду Нацбанк, премьер-министр, спикер парламента — все они знали! Но, кроме того, что они знали, они несут прямую ответственность за произошедшее. Ведь занимать должность в государстве - означает не только заседать в красивом кабинете с личным секретарем и распоряжаться автомобилем. Это, прежде всего, нести ответственность в соответствии с законом.

«Через Европейский суд смогу восстановить права на конфискованную недвижимость»

- Как вы считаете, насколько оправданна конфискация вашего имущества? Это ваша собственность, приобретенная тогда, когда вы были премьер-министром?

- Это законно приобретенная собственность с 1994 года. Я должен отметить, что в свое время Воронин уже конфисковал IPTEH, и я восстановил свое право собственности через ЕСПЧ. И считаю, что на этот раз также идет речь о незаконных действиях, и так же через ЕСПЧ я смогу восстановить права на эту недвижимость.

- А как вы объясняете отказ заслушать ваших свидетелей?

- Это является грубым нарушением прав защиты и еще одним доказательством того, что этот процесс был намеренно закрытым, а не публичным. Кстати, было бы очень интересно знать общественности, что послужило причиной отказа заслушать свидетелей, как и того, почему они отказались прийти в суд и, наоборот, почему были заслушаны именно те свидители, а не другие.

- У вас был изъят Орден Республики, которым вас наградил президент Тимофти. Как вы это прокомментируете?

- Это тоже элемент шоу, которое преследовало произвести «публичную казнь». Орден Республики был мне вручен за ряд конкретных дел, в частности, по просьбе жителей сел Котул Морий, Немцены, Сэрэтены и Обилены, которые пострадали от наводнения. Если кто-то «наверху» решил, что я не заслуживаю Ордена Республики, мой вопрос: как он и все остальные, кто получил этот орден за содействие процессу европейской интеграции, чувствуют себя после этого?

«Я даже в тюрьме чувствую себя свободно»

- Когда мы узнаем всю правду о «краже миллиарда»? Что должно произойти?

- Очень скоро люди начнут говорить! Истину нельзя долго скрывать, рано или поздно все тайное становится явным. Доклад Kroll, а также другие международные расследования помогут. Но то, что я вижу, дает мне основания предполагать, что правду мы узнаем после президентских выборов. Ведь власть понимает, что правда может стать причиной того, что народный гнев просто сметет эту власть с политической арены!

Для поиска правды, на мой взгляд, имеет важное значение растущая роль гражданского общества, которым нельзя манипулировать и которое нельзя купить...

- Что вы будете делать дальше?

- Я буду бороться, чтобы доказать свою невиновность, хотя это чрезвычайно сложно в условиях Молдовы. В связи с этим я хочу поблагодарить всех, кто меня поддерживал. Будучи в заключении, хочу сказать, насколько это важно. В то же время я хочу сказать всем моим недругам, что даже в тюрьме я чувствую себя гораздо свободнее, чем они на так называемой свободе...

- Многих волнует, когда же заговорит Филат: вы же обещали, причем не раз...

- Хочу ответить вопросом на вопрос. Когда и как я мог бы говорить на протяжении этих девяти месяцев? Я думаю, что не многие понимают, в какой изоляции я нахожусь. Поэтому я хочу пояснить: моя изоляция, действительно, полная. Практически нет телефонных звонков, нет независимой медико-санитарной помощи, отсутствуют встречи с родителями, на меня оказывается постоянное психологическое давление. Но об условиях содержания под арестом я буду говорить отдельно. Следует понимать, что все мои заявления не должны стать заголовками новостей на следующий день. Я буду говорить о том, что произошло в Молдове, в том числе что касается кражи в банковской системе. И то, что скажу, должно быть включено в качестве доказательств в уголовное судопроизводство. И это одна из причин, почему я настаивал и настаиваю на публичных процессе и суде.