Алена Городецкая

Ровно 110 лет назад в Финляндии был застрелен Михаил Герценштейн, начинающий политик, ратовавший за права крестьян. Российские газеты призвали не обращать внимания на «убийство жида», но в Финляндии честно расследовали дело, за что и поплатились. Фактически финны потеряли всю свою прежнюю независимость от России – все потому, что в деле были замешаны не только люди из свиты Николая II, но и сам император.

В девять часов вечера 18 июля 1906 года на набережной финского залива в Териоках прозвучал выстрел. Потом ещё. Нападавший быстро скрылся с места преступления, пули попали жертве в грудь – Михаил Герценштейн умер на месте, ранило и его дочь. Убийство в маленьком городке Териоки не только взбудоражило тихий уютный финский курорт, но потянуло одно за другим громкие разоблачения. На свет стали появляться факты, указывающие на связь с этим преступлением правых радикалов и поддержку их первыми лицами российского государства.

В то время в Москве уже выходила газета «Маяк», издаваемая партией «Союз русского народа». Она опубликовала известие об убийстве раньше всех, причём в тот момент, когда тираж номера вышел из печати, Михаил Яковлевич Герценштейн ещё был жив. Поторопились. Герценштейн был депутатом Первой Государственной думы от партии кадетов и крупным специалистом по финансовому праву, который в компании соратников разрабатывал проект аграрной реформы в России. Не рассчитывая на поддержку полиции – она, например, даже не отметила выдающейся осведомлённости редакции газеты «Маяк», – кадеты сразу после убийства начали собственное расследование. Позже оказалось, что российская полиция не только знала о готовящемся преступлении, но и намеревалась его всеми возможными способами скрыть и замолчать.

Кадеты вышли на трёх бывших участников «Союза русского народа»: Михаила Зорина, Илью Лаврова и Владимира Романова, те дали показания адвокату потерпевшей стороны, то есть супруги Герценштейн, из которых многое прояснилось. Главным организатором преступления оказался начальник боевой дружины «Союза» Николай Максимович Юскевич-Красковский, в группу убийц входили рабочие, участники организации. Свидетели рассказывали, что после совершения преступления его участники хвастались, как лихо «срезали жида», и что им за это неплохо заплатили.

Несмотря на то, что «Союз русского народа» поддерживал лично Николай II, его участниками были протоиерей Иоанн Кронштадтский, патриарх Тихон, композитор Римский-Корсаков, академик Менделеев и другие высокие и уважаемые персоны, в его боевые ряды набирали всякий сброд с улицы. Внутри «Союз» бесконечно сотрясали скандалы, поэтому сыскать бывших и недовольных оказалось несложно. И это дало финской полиции чёткие зацепки. Она начала действовать сразу же, довольно скоро обнаружились свидетели, показавшие, что за несколько дней до убийства в маленьких Териоках появились четверо подозрительных, которые следили за Герценштейном, а в разговорах называли себя членами революционной организации. Один из свидетелей даже рассказывал, как участник этой четвёрки демонстрировал ему оружие и говорил, что с его помощью он планирует заработать немало денег в ближайшее время. При всём обилии обличающих показаний финской полиции было совершенно непонятно, где искать подозрительных субъектов.

Руководили «Союзом русского народа» автор «Дела Бейлиса», врач и общественный деятель Александр Дубровин, участник убийства Распутина Владимир Пуришкевич и крупный землевладелец Николай Марков. «Союз» был создан в конце 1905 года, его целью была борьба с революционным движением, иудейским и либеральным подпольем и масонами, а его участниками могли стать только природные русские, вне зависимости от сословия.

Скандал разрастался, портретами его участников можно было бы выложить роскошный витраж для внутреннего убранства центрального холла Государственной думы. Люди, убившие Герценштейна, и их покровители оказались причастными еще к ряду преступлений. Тут же было и покушение на графа Витте, и убийство известного публициста и друга Михаила Герценштейна Григория Иоллоса. Процесс над убийцами Герценштейна в Финляндии растянулся на несколько лет. Финский суд был автономным, и российские власти не могли влиять на его решение. Это обстоятельство усилило напряжение в отношениях между Россией и Великим княжеством Финляндским.

В Государственной думе уже второго созыва началась активная антифинская кампания, и проводилась она лично Петром Столыпиным. Пуришкевич на заседаниях называл Финляндию «взбунтовавшейся окраиной» и призывал к серьёзным и беспощадным репрессиям. Правая российская печать во все стороны распинала финнов и называла их суд «средневековым», жаждущим своими бесчеловечными методами погубить невинных черносотенцев.

Финны педантично рассматривали дела всех причастных и подозреваемых, и нити вели всё ближе к лидерам «Союза». В какой-то момент настало время предъявить обвинения непосредственному лидеру «Союза» Александру Дубровину. Но к российскому царю полетели десятки телеграмм из разных отделений «Союза» с просьбой спасти великого сына Отечества. Нарушить постановление финского суда Николай II, правда, не мог, потому Дубровину пришлось скрываться. в Ялте у губернатора Думбадзе, тоже пламенного черносотенца. Министерство юстиции России выстроило ловкую систему аргументации, которая позволила не выдавать Дубровина. Его глава Щегловитов написал царю: «Осмеливаюсь донести Вашему Величеству мое глубокое убеждение в том, что существование в Финляндии особого национального суда представляется явлением в высшей степени ненормальным. Только русский суд может и должен быть верным стражем русской государственности». Николай II ответил: «Всецело разделяю Ваш взгляд».

Российская сторона своё участие в расследовании затягивала, что дало возможность скрыться многим преступникам. Доставить в суд удалось только Сергея Александрова, соучастника преступления, которого обвинили в недонесении о готовящемся убийстве. Уставший скрываться от следствия Александр Половнев, бывший не просто рядовым участником, а организатором боевых дружин «Союза» в июне 1908 года явился в суд с повинной. В апреле 1909 года был пойман бывший в бегах Юскевич-Красковский, его три месяца продержали в тюрьме в Санкт-Петербурге, но потом всё же выдали финнам. Егор Ларичкин признался в соучастии.

В тот день, когда Юскевич-Красковский и другие обвиняемые должны были предстать перед судом, маленький Териоки наполнился русскими черносотенцами: накануне в город прибыло порядка трехсот «союзников», преимущественно забулдыг. Они восседали на улицах, выпивали, закусывали, называли финнов «чухнами» и, конечно, проклинали «жидов». После заседания их увезли из города. Во время следующего заседания адвокат черносотенцев Павел Булацель вытащил из кармана пальто револьвер – возможно, это был его последний аргумент – и был выведен из зала суда. Ларочкин и Юскевич-Красковский получили по шесть лет тюрьмы.

Финляндия дорого заплатила за расследование убийства Герценштейна. Её автономия, и без того стоявшая поперёк горла российским властям, пострадала от этого разбирательства больше всего. Пётр Столыпин сделал всё, чтобы она была урезана в правах, а роль её парламента свелась к исключительно совещательной. После того знаменательного думского голосования ещё один видный черносотенец Владимир Пуришкевич торжествующе воскликнул: «Finis Finlandige!»

Так что же это за Герценштейн такой, после суда над убийцами которого финны попрощались с независимостью? Он был избран от партии кадетов депутатом Первой Государственной думы, той самой, которая просуществовала всего лишь 72 дня. Слишком смелое начинание молодых русских политиков, слишком честное, резонирующее с традициями не только тех времён, но и сегодняшних. Он был одним из лучших юристов по земельному праву в своё время.

Герценштейн последовательно, настойчиво и яростно выступал за коренное реформирование земельного вопроса, за отчуждение казённых, монарших и помещичьих земель в пользу крестьян, за грамотную налоговую политику и прочие невозможные для тогдашних консерваторов вещи. По его оценкам, с 1863 по 1897 годы в 50 губерниях России крестьянам принадлежало более 19% земли, но за то же время население губерний, преимущественно крестьянское, увеличилось на 36%, а к 1900 году почти на 90%. Одновременно с этим цены на землю росли повсеместно, только с 1883 по 1887 годы – на 44%. Крестьянин голодал не потому, что мало работал, а потому, что каждую копейку откладывал на покупку очередного земельного надела, которого всё ещё не хватало для того, чтобы прокормить свою семью. Это была работа на износ, а не на развитие – с этим обстоятельством и пытались бороться представители прогрессивного думского земства и еврей Герценштейн.

Все, кто писал о Герценштейне в то время, отмечали его умное смешливое лицо, умение говорить остро, иронично. Его выступления на заседаниях Думы неизменно сопровождались гневным рёвом с правых скамей, где сидели крупные землевладельцы и влиятельнейшие дворяне, и ликованием с левых, которые занимали представители крестьянства, рабочих, городская интеллигенция и прогрессивное земское дворянство. Его выступления были педантичны и исчерпывающи. Цифрами и фактами он буквально хлестал по щекам консерваторов – «зубров», как их именовал в своих записках Короленко. Знаменитое вопрошание: «Неужели планомерной и необходимой государственной реформе вы предпочитаете те иллюминации, которые теперь вам устраивают в виде поджогов ваших скирд и усадеб? Не лучше ли разрешить наконец в государственном смысле этот больной и нескончаемый вопрос?» – переполнило чашу терпения «зубров».

Владимир Короленко, соратник Герценштейна и большой поклонник его экономического таланта, вспоминал, как в те годы, выходя на двор своей дачи в Джонхоте – небольшом хуторе в 20 километрах от Геленджика, – каждый вечер наблюдал с горы огненные столбы по всему горизонту. Горели скирды или стога, горели дома.

20 февраля 1906 года высочайшим указом императора России учреждена Первая Государственная дума «для обслуживания высочайших законодательных предположений, восходящих к верховной самодержавной власти». Её созыву предшествовали события 1905 года, расстрел мирных демонстраций, крестьянские выступления по всей стране, когда поджигались усадьбы, вырубались помещичьи леса, бушевали стачки рабочих, лавочников, врачей, артистов, студентов, гимназистов в городах, восстание на броненосце «Потёмкин». В конце концов Николай II был вынужден согласиться с либеральной общественностью и собрать выбранных от каждой губернии представителей, которые принимали бы деятельное участие в составлении законов.

Выборы были все ещё неравными, например, один голос землевладельца приравнивался к трём голосам городских домовладельцев, к 15 голосам крестьян и 45 голосам рабочих. Герценштейн был избран от Партии Народной Свободы – конституционно-демократической партии. Семьдесят два дня существования Первой Государственной думы были насыщены жесткими столкновениями между левым и правым крылом Думы, и, разумеется, хоть как-то повлиять на рост крестьянских восстаний эти скандалы в Думе были не в силах. До её созыва их случилось 47, а за время её существования их число достигло уже 739. После роспуска Думы депутаты собрались в Выборге, на территории, свободной от российской полиции, с тем, чтобы написать воззвание к народу.

«Теперь, когда правительство распустило Государственную думу, вы вправе не давать ему ни солдат, ни денег. Будьте тверды в своём отказе, стойте за своё право как один человек», – говорилось в нём. «Это активное или пассивное воздействие – какая чепуха! Откровенно говоря, я ждал от них большего ума», – такой была реакция императора на воззвание. Подписавшие его 169 депутатов в 1907 году были осуждены за призывы к неповиновению.