23 Ноября 2024
В избранные
Сделать стартовой
Подписка
|
|
|
|||||
|
Интересное
Говорят, что незаменимых людей не бывает. Неправда, бывает. Одним из таких был Оскар Нузман. Сегодня выходит много книг, газет и журналов, но основную информацию все черпают из Интернета. Может потому, что Оскар Нузман ушел из жизни очень молодым, в Интернете о нем практически нет никакой информации, разве что ссылки на данный журнал, где были о нем упоминания и ранее. Правда на сайте РУССКИЕ ЕВРЕИ читаем: "Нузман, Иосиф (Оскар) Александрович – скрипач, певец", но самой статьи нет, сайт только развивается. Если же говорить о печатных изданиях, то мне известно только об очерке З. Л. Столяра "Нежный образ любви" (Столяр З. "Под одним небом". Кишинев, 1993. С. 114-118) и его статье "Несбывшаяся мечта", опубликованной в газете "Наш голос" в 1995 г. Об этом упоминается в книге С. Шпитальник "Евреи Молдовы", изданной в Кишиневе в 2000 г. Есть еще статья З. Л. Столяра "Главная площадь", опубликованная в "Вечернем Кишиневе" в мае 1987 г., незадолго до ухода из жизни Оскара Нузмана. Возможно, есть еще статьи, о которых я не знаю. Жизнь и творчество Оскара Нузмана ждут серьезного и вдумчивого описания. Поэтому мне кажется уместным, кроме новых материалов, привести здесь статью Зиновия Лазаревича Столяра, написанную к 50-летию со дня рождения Оскара Нузмана. Несбывшаяся мечта Те, кто видел и слышал Оскара Нузмана на концертной эстраде, всегда испытывали симпатию к нему: яркая артистическая внешность, красивый, с богатыми обертонами голос, свобода и раскованность движений на сцене – все то, что обеспечивает артисту, певцу, музыканту популярность публики. А те, кто знал Оскара ближе, общался с ним лично, знал и еще о щедром художественном таланте, которым наделен этот человек; он обладал удивительной музыкальной одаренностью и широтой кругозора, творческим воображением, тонкой поэтической натурой. Его сценический, театральный дар заметил выдающийся режиссер Георгий Товстоногов, пригласивший Оскара в свою творческую мастерскую, но он выбрал Музыку и Любовь – обе музы пребывали здесь, в Кишиневе, и он вернулся в родные пенаты. Оскар Нузман выступает в Малом зале Молдгосфилармонии, дирижер – Николай Кильчик, 1963 г. С детских лет и до конца своих дней своих Оскар был неразлучен со скрипкой – сначала учился, снова учился, потом играл в знаменитом джаз-оркестре Шико Аранова, около десяти лет был скрипачом и певцом-солистом в оркестре молдавской музыки "Флуераш"; многие годы вел класс скрипки в детской музыкальной школе № 2 (ныне Школа искусств им. А. Г. Стырчи) и завоевал трепетную любовь детей, своих учеников, в чем проявилась еще одна особенность его щедрой души – талант педагога. И все это время, не расставаясь со школой, пел для всех нас – пел не только в узком кругу друзей, но и в престижных концертных залах, со сцены рабочего клуба, на встречах со школьниками и студентами. Мое знакомство с Оскаром произошло где-то в начале 90-х годов в Союзе композиторов Молдовы, куда его привели Александр Сокирянский и Олег Негруца, чьи песни он пел. Помню, для меня это было откровением: такого пения я уже давно не слышал. Вскоре он стал одним из самых "заказываемых" у нас солистов: в его репертуаре появились песни Зл. Ткач, В. Сливинского, Д. Киценко, Г. Мусти, других наших авторов. Более того, он стал исполнять и произведения камерного репертуара. Одной из самых больших творческих удач О. Нузмана именно в этом плане стал романс В. Загорского, знаменитая "Лэутэряска".
После концерта в Органном зале (Кишинев). Слева направо: Юрий Насушкин, Александр Каушанский, Элла Влайку, Василий Мазуряну, Бэла Либерман (Мирочник), Александр Бурлаков, Александру Самоилэ, Алексей Амвросов, Мария Биешу, Борис Дубоссарский, Оскар Нузман, Анатолий Мирочник, Николай Татаринов. Итак, вспоминая Оскара Нузмана, хочется сделать главный акцент на том, что он был не только скрипачом , но и незаурядным исполнителем большого песенного репертуара, обладая небольшим, но очень приятным, благородного тембра баритоном и чуткой музыкальной душой. У него был безупречный вкус и умение наполнить смыслом каждую музыкальную фразу. Не погрешу против истины, если скажу, что он хорошо был известен в своё время в Молдавии именно как хороший певец-исполнитель многих, написанных молдавскими и не только молдавскими композиторами, и даже для него специально, песен. "Никто лучше него не спел бы" – как часто приходилось это слышать от авторов. К Оскару Нузману в этом плане обращались многие композиторы. Можно вспомнить, что в его репертуаре были песни и камерные вокальные опусы таких известных молдавских авторов, как Василий Загорский, Злата Ткач, Александр Сокирянский, Дмитрий Киценко, Олег Негруца и др. Дарование Оскара Нузмана вызвало однажды у одного из рецензентов знаменательное сравнение. К удовольствию поклонников нашего певца, он был без обиняков назван "молдавским Кобзоном". "Тем самым – пишет автор этой характеристики – мне хотелось отметить сочный, красивого тембра голос певца, его мягкий и звучный баритон; хотелось подчеркнуть, что он владеет высоким певческим искусством и что ему присущи сценическая свобода и артистизм" . (З. Столяр. "Под одним небом". Кишинёв, 1993, с. 117). То, с чем выступал Оскар Нузман, запоминалось надолго. В своё время настоящей жемчужиной оказалась в его исполнении одна из песен Дмитрия Киценко (внимательному читателю должно быть знакомо это имя; напомню – об этом композиторе был недавний наш рассказ в связи с его произведением "Бабий Яр", (cм. также на сайте Дома ученых и специалистов Реховота "Памяти ушедших"). Песне о геройском подвиге гвардии сержанта Юрия Шумилина (сл. А. Черненко) Д. Киценко отводит особое место в своём песенном творчестве. Автор значительного количества произведений разных жанров, он в данном случае обратился к волнующей его теме, посвятив эту песню одному из тех молодых героев, кто погиб в Афганистане. (см. в интернете "Историю одной песни"). Запись этой песни имеется в фондах молдавского радио. Композитор сетует только на то, что не успел сделать её тот, на кого он рассчитывал. "Песня о Шумилине" записана в другом исполнении. Однако голос О. Нузмана прекрасно сохранил нам другую песню того же автора, связанную с днём Победы. Так же впечатляли в исполнении О. Нузмана, к примеру, песни А. Сокирянского – романтическая вокальная миниатюра "Замёрзшие дожди" (сл. К. Шишкана), его же "Старые песни" на антивоенную тематику. Когда замечательного певца не стало, именно А. Сокирянский (он уже двадцать лет живёт в Израиле), сказал: "Трудно даже представить, какую потерю мы понесли, сколь тяжела для нас, композиторов, эта утрата". Композиторы ценили этот его дар и многие хорошие, только что написанные песни прозвучали в первом исполнении Оскара Нузмана. Не раз сопровождая концертную бригаду Молдавской филармонии в гастрольных поездках по республике, я могу засвидетельствовать, как восторженно принимала его аудитория. Как я знаю, дочь Оскара, живущая нынче в Германии, унаследовала незаурядные способности отца в этом плане. Уже прошло двадцать пять лет, как Оскара Нузмана, этого прекрасного человека с тонкой душой, нет на белом свете. Его неожиданная кончина в 1987 году поразила музыкальную общественность Кишинёва. Он ушёл от нас внезапно молодым и красивым, не допев свою песню Жизни. Благословенная Память об этом хорошем человеке, я уверена, живёт в сердцах всех, кто знал его. Потому в своё время никого не удивило, когда один из композиторов, с кем сотрудничал Оскар Нузман, откликнулся своей музыкой на горестную весть о его кончине. Посвящённое его памяти произведение принадлежит перу упомянутого выше Дмитрия Киценко. Композитор сумел излить в музыкальных звуках всю охватившую его горечь по поводу невозвратной утраты хорошего музыканта, сотрудничество с которым дорогого стоило, к тому же и – старшего своего друга .Так возникло его сочинение "In memory of Oscar Nuzman" for 13 stringed instruments. Запись и партитура сочинения, присланные мне нынче автором из Канады, позволяют судить о воплощении его замысла. Эта музыка светла, "нотная изгородь" (Пастернак) в партитуре прозрачна. Как светла сама память о прекрасной душе, обитающей ныне в горных высях… Музыка Дмитрия Киценко, не переступающая порог приглушённой динамики, пронизана трепетным чувством… Её скорбное звучание, по желанию автора, должно было отразить не только его душевную боль в связи с уходом из жизни друга, но и сожаление по поводу потери всеми признанного таланта на музыкальном небосклоне молдавской культуры в те годы. Тембры струнных в их ансамблевом звучании как нельзя лучше подошли для воплощения этого замысла. На выборе оркестрового состава (13 инструментов), как поясняет сам автор сочинения, сказалось влияние Лютославского (когда-то его обращение с этим составом в Прелюдии и Фуге для 13 струнных инструментов впечатлило нашего автора). Видимо, не случайно эта музыка Д. Киценко, выложенная в интернет, привлекает к себе немалое внимание. В ней как бы "овеществилась" память о хорошем человеке, воплотившись в музыкальных образах. Внушительно количество её прослушиваний на сегодняшний день – свыше 1300. Итак, вслед за Дмитрием Киценко, в натуре которого привлекает, как я и прежде отмечала, эта черта – вообще по-человечески трогательное отношение к памяти ушедших, воздадим и мы должное светлой Памяти того, кто ушёл от нас четверть века тому назад, оставив неизгладимый след в душах многих… Изольда МИЛЮТИНА, Оскар Нузман Говорят, что незаменимых людей не бывает. Неправда, бывает. Одним из таких был Оскар Нузман. Оскар Нузман – светлый человек, навсегда оставшийся молодым. Как быстро летит время! В этом году 25 лет, как Осика нет с нами. Многих из нас время разбросало по разным странам, а когда-то мы жили в одном городе – Кишиневе. Осик был моим старшим другом и товарищем. С ним можно было поделиться своими сомнениями, попросить совета. Оскар Нузман был талантливым музыкантом. Кроме того, что он был великолепным скрипачом, он был также актером, поэтом и одаренным педагогом, который воспитал немало юных музыкантов. Часто мы вместе возвращались после концертов домой, так как мы оба жили на Рышкановке. Иногда, перед тем, как попрощаться, мы разговаривали. Темы были разными: наши дети, какое будущее их ожидает, текущие события. Порой нам надо было договориться о репетиции. Как-то, в силу ограниченности во времени, мне довелось побывать у него дома, дожидаясь, пока он закончит урок со своим учеником. Каким он был вдохновенным преподавателем! Без всяких компромиссов. Но Осик ничего не делал в полсилы. Оскар пел несколько моих песен, но о двух я хотел рассказать отдельно. Одна из них "Площадь Победы" на стихи Вячеслава Полтавца. Эта песня была написана в 1985 году для конкурса к 40-летию Победы. Но она была также и о нашей площади Победы, которая когда-то была в Кишиневе. Теперь ее переименовали в площадь Великого Национального Собрания, но для меня она, как и для многих кишиневцев, всегда остается площадью Победы. Помню, как мы записывали эту песню в фонд Молдавского радио. Когда Осик встал к микрофону и начал петь, все были захвачены его пением. Дирижер Павел Гоя сразу же после записи побежал на телевидение. Вечером песня была в телевизионном эфире и многие думали, что Оскар Нузман – это московский певец, такое было у всех, кто слышал (и видел) эту песню, впечатление. Вот что значит – певец от Бога, каким был Оскар Нузман. Вторая песня, о которой я хотел бы рассказать, "Песня о гвардии сержанте Юрии Шумилине", на стихи Андрея Черненко, была написана в 1986 году. Как только песня была готова, я показал ее Оскару Нузману. Оскар Нузман включил мою песню в свой репертуар, и мы стали ее исполнять на многих концертах. 31 мая 1987 года в рамках очередного Пленума Союза композиторов во дворце «Октомбрие» состоялся концерт песни. Оскар Нузман пел в сопровождении эстрадно-симфонического оркестра Гостелерадио Молдавской ССР, дирижировал Павел Гоя... Песня была горячо принята публикой. После концерта встал вопрос о записи ее на радио. Но никто не собирался этого делать! Мне горячо объясняли, что Оскар Нузман совсем не подходящая для этого кандидатура, да и тема не совсем подходящая. «Зачем тебе этот Афганистан», – говорили мне в редакции Молдавского радио. «У нас нет с ним ничего общего». «Как же нет», – отвечал я. – А как же ребята, которые гибли там? Ведь не только русские сложили там головы, но и молдаване, и украинцы»... Мне пришлось проявить настойчивость... В общем, включили в план, сказали запишут. И петь будет Оскар Нузман. Запись песни с концерта я отправил в Москву, поэту Андрею Черненко. Мы встретились с Оскаром, я сказал ему о предстоящей записи, договорились, что после его возвращения из Одессы (он уезжал на несколько дней на море) мы встретимся на радио. Кто знал, что это будет последняя наша встреча? Мы виделись с Осиком в Союзе композиторов Молдавии накануне его отъезда на отдых. Он впервые мне пожаловался на боли в сердце. Но разве в таком молодом возрасте может быть что-то серьезное с сердцем?! Пришел август 1987, а с ним и печальная весть... Я был ошеломлен известием В это просто не верилось... Оскар Нузман ушел из жизни молодым, в 42 года. В декабре 1987 года я поехал в Дом творчества композиторов "Руза", где планировал сочинять для квинтета деревянных духовых, но по приезду в течение двух дней я ничего путного сочинить не смог, и тогда я переключился на другое сочинение. Это было сочинение Памяти Оскара Нузмана. Думал об этом все время после смерти Осика. Я писал для струнного оркестра, поскольку Оскар Нузман постоянно играл в камерном оркестре. Писал быстро, было такое впечатление, что кто-то диктует мне, оставалось только записывать. По многих причинам произведение не удавалось исполнить, хотя время от времени я просил руководство СК включить его в какой-либо концерт. 7 апреля 1993 года, наконец, состоялась премьера в исполнении струнной группы симфонического оркестра Молдавского радио и телевидения, дирижер Георге Мустя... Дмитрий Киценко, композитор.
Он был скрипачом. Однако, как он пел!.. Имя человека, о котором мне хотелось бы рассказать, – Оскар Нузман (р. в 1945 г.). Это был один из кишинёвских музыкантов, которого я хорошо знала. Один из тех, с кем приятно было общаться, кто радовал своими успехами. Сначала – в студенчестве (он был выпускником скрипичного класса Молдавской консерватории, 1967 г). Затем – в самостоятельной творческой жизни, будучи хорошим педагогом для маленьких и незаменимым творческим собратом-коллегой для равных себе. Играл в молдавских камерных оркестрах, ансамблях, в знаменитом джаз-оркестре "Букурия" у Шико Аранова, в не менее известном оркестре народной музыки "Флуераш" у Сергея Лункевича. А ещё он пел. И в этом он проявил себя как творческая личность в полной мере. Думается, что именно таким образом изливалось его музыкальное восприятие всего, что его, как каждого, окружало в жизни, иными словами – его реакция и отзывчивость на жизненные события. Вероятно, велика была жившая в его душе потребность передавать всё это в живом голосовом звучании. Ведь никакой инструмент не заменит этого, хотя лучшей оценкой для любого скрипача или виолончелиста служит сравнение его игры с возможностями человеческого голоса. А у Осика (так называли его друзья и близкие) именно в пении раскрывалась жизнь души, проявлялся внутренний эмоциональный мир этого незаурядного, истинно творческого человека. Ко всеобщему сожалению, это продолжалось, по жизненным меркам, недолго… И сейчас, когда я пишу эти строки, меня охватывает искреннее чувство неподдельной горечи по этому поводу. Воспоминания об Оскаре Нузмане Я познакомился с Оскаром в начале восьмидесятых годов по случаю концертных поездок по Молдавии, организуемых в те годы Бюро пропаганды при Союзе композиторов республики. Нашу группу представляли тогда два композитора – Виталий Верхола и я, в качестве исполнителей были включены в нее флейтист Григорий Мосейко, концертмейстер Илья Шрамко, певица Людмила Верхола и Оскар Нузман, выступавший в роли скрипача и певца. В некоторых поездках к нам присоединялся Георгий Мустя, играющий на разных народных духовых инструментах (нае, флуере, окарине и дрымбе). Концерты вела музыковед Ольга Мосейко. При первом же знакомстве Оскар произвел на меня впечатление человека интеллигентного, сдержанного и очень тактичного. В его грустном взгляде таилась особая человечность, теплота и какое-то скрытое чувство, делающее его незащищенным от всех превратностей судьбы и от жизненной суеты. Музыкальность его была от Бога. Как скрипач, помимо отличных технических данных, он получил хорошую артистическую закалку в ансамбле «Флуераш» под управлением Сергея Лункевича, где он раньше работал. А его лирический, хотя и небольшой силы, баритон пленял своим бархатным тембром, дополняясь обаятельной манерой исполнения. В свою программу выступлений я подобрал те песни, которые высвечивали свойственный Оскару лирический стиль исполнения. Тогда необходимо было иметь в репертуаре выступлений «обязательные» сочинения о первом вожде нашего государства и песни гражданственного характера. Для этого я написал песню о молодом Ленине «Над родным Симбирском» на стихи Льва Ошанина, которые ассоциировались с бескрайними волжскими просторами и были лишены «официозного» облика. Ее разливистая мелодия нравилась Оскару, чем-то напоминая ему о водных северных просторах, раскинувшихся близ его родного Калининграда. В его исполнительской манере не было ни следа желания лишний раз продемонстрировать красоту голоса, его диапазон или какие-то эффектные ноты. Так, в «Песне летчиков-штурмовиков» на слова бывшего летчика и писателя А. И. Митрофанова Оскар предложил поучаствовать и мне – подпеть в припеве на два голоса. Он удачно сделал из нее песню-воспоминание о грозных днях Великой Отечественной войны. Звучала она тихо, затаенно, без бурных эмоций, и после ее исполнения зал какие-то секунды молчал, разразившись потом жаркими аплодисментами. Вообще надо сказать, что свой заслуженный успех у зрителей Оскар принимал без излишних эмоций, слегка наклонив голову и, казалось, смущаясь внутри себя при длительном всплеске приветствий из зала. Конечно, большое место в его репертуаре занимали песни о Молдавии, ее бескрайних полях и садах, о ее тружениках. В те годы специально для Оскара я написал торжественную, с гимническим припевом песню «Молдова – мать моя» на стихи П. Г. Колоскова. Несмотря на ее несколько официальное звучание, Оскар спел ее в лирическом ключе, широко, раздольно и певуче. Сам он говорил, что петь ее надо именно так – как народ поет «Москву майскую» Покрасса. Пел Оскар и песни в духе шлягеров. На одном из концертов (ко дню Восьмого марта, кажется, в селе под Каушанами) он довольно академично озвучил две мои песни популярного характера – «В сердце песня о вас» и «Песню о Форосе», тоже на стихи П. Колоскова. Народ долго не отпускал такого «красивенького и благородного человека», по словам председателя колхоза, обращенным к нам в заключительном благодарственном слове. Оскар не отказывался ни от каких концертов. Самыми трудными были выступления перед школьной аудиторией, учитывая неровный характер поведения детей. Вот тут и сказался артистический талант Оскара. В одной из школ на Рышкановке (Оскар жил в том же районе Кишинева) он выступил еще и в роли ведущего, найдя нужные, интересные для ребят слова – благо, что у меня с давнего времени было немало школьных песен, которые Оскар мастерски скомпоновал, объединив занимательным сценарием. Ученики разных классов восприняли его легко, непринужденно. Ребята весело смеялись, когда Осик исполнял шуточные песни – вроде песни «Козел-парикмахер» на слова Витлина. В ней он нашел забавные «козлиные» интонации, характеризующие героя песни как парикмахера-неудачника. Он вообще был очень артистичен – как известно, он поступал в московский ГИТИС и даже начал учиться там, но музыка взяла свое, и он уехал в Молдавию. И понятно, что ему ничего не стоило увлечь ребят и такой песней, как «Наши Зимние», адресованной поэтессой Юлией Друниной подросткам и ориентирующей их в выборе жизненного пути. Большой удачей было и исполнение песни «Ленин на Финляндском вокзале» на стихи А. Межирова, выдержанной в необычном для ее тематики – «джазовом» стиле. Оскар вдохнул в нее немалую энергию, воссоздав эстрадную манеру исполнения и побудив ребят двигаться и жестикулировать под ее упругий ритм. А ведь это было время, когда джаз далеко не безоговорочно принимался в нашей стране. Правда, коллеги в Союзе композиторов при обсуждении этой песни сказали, что лучше было бы найти стихи, где Ленин с броневика призывает народ к революции, а не «глядит в щёлку смотровую», как было у Межирова. Я сделал вид, что вроде бы согласился, но песню оставил такой, какая есть… Как бальзам на душу я воспринял то, как Оскар спел песню «Попутный ветерок», написанную мною ещё в далеком 1956-м году на слова М. Лисянского. При повторении ее припева (а там были такие слова: Запомни, верный друг – ребята стали хлопать в такт песне, как это было заведено тогда во всех концертных залах. В те годы в стране было модным формирование комсомольских бригад для поездок на строительство БАМа. Не осталась в стороне и Молдавия. А я имел представление о Дальнем Востоке, так как после окончания Института имени Гнесиных два года работал в Хабаровске и побывал во многих районах этого края, с его трудовым и мужественным народом. П. Г. Колосков из личной симпатии дал мне текст песни «Нам с тобой по пути», которую Оскар безоговорочно принял и включил в свой репертуар. Ее выразительная и певучая мелодия как нельзя лучше отвечала теплому тембру его голоса и обаятельной манере сценического поведения. Обычно мы исполняли ее в заключение нашей программы. Слушатели долго хлопали ему, Оскар раскланивался, и на какой-то миг его лицо освещалось скромной, очаровательной улыбкой, которую он дарил залу. Большим успехом и событием как для Оскара, так и для меня было исполнение цикла из четырех баллад на стихи Р. Ольшевского «Строки нашей биографии». В первых двух балладах – «Комиссары» и «Письмо из тридцатых» проявилось сочетание лирико-кантиленного пения, дополненного легкой, артистичной речитацией. В следующих балладах – «Клятва» и «Звездный час» – в развитие вписалась драматическая, с пафосом речь. Здесь Оскар подчеркивал прямолинейность звуковых линий, чего раньше я от него не слышал. Эти песни я показал в Союзе композиторов под аккомпанемент струнного оркестра, под управлением неутомимого и незабываемого Анатолия Мирочника. Наша бригада объездила с концертами почти всю Молдавию. Наш коллектив уже знали и принимали доброжелательно. И поскольку в этих концертах, помимо пения, Оскар выступал и как скрипач, а у меня было немало пьес для скрипки (в музыкальном училище я в свое время дополнительно занимался на этом трудном для приличного освоения инструменте), я предложил ему ряд пьес для исполнения. Ему особенно нравилось «Танго Бендера при встрече с Зосей» из моего балета «Командор танцует танго», написанного на либретто А. Лейдермана по мотивам романа И. Ильфа и Е. Петрова «Золотой теленок». Он играл также с талантливым флейтистом Григорием Мосейко пьесу «В цирке», специально мной написанную для дуэта флейты и скрипки с аккомпанементом фортепиано. За время наших выступлений мы сдружились и встречались, помимо концертов, по разным поводам всей нашей дружной компанией. Помню одну зимнюю поездку, в которой мы дали четыре концерта, а по возвращении домой нам неожиданно предложили выступить в поселке Суворово, так как туда не приехал популярный в те годы ансамбль «Рапсодия» цимбалиста Виктора Копачинского. Был уже девятый час вечера, мы, хотя и устали, поиграть еще могли, но опасались за голос Нузмана – ведь играть-то не то же самое, что петь… Но Оскар опередил нас в согласии поехать в Суворово. Прибыв туда, мы увидели битком заполненный роскошный зал городского Дома культуры. Как оказалось, зрители с обеда ждали этот концерт. В нас, естественно, проснулось сочувствие и профессиональная ответственность: нужно было делать то, к чему мы были призваны по смыслу всей своей жизни. После исполнения своей концертной программы мы увидели большую благодарность на лицах этих людей и ощутили неподдельную искренность их продолжительных оваций. В такой ситуации нашей программы оказалось мало. Взволнованный такой теплой встречей, Оскар предложил исполнить еще и популярные песни советских авторов – он, к тому же, как певец хорошо знал тексты многих из них. Мы наскоро договорились с Григорием Мосейко – блестящим музыкантом и импровизатором – об аккомпанементе с участием рояля и флейты. Первой прозвучала песня «Россия – родина моя» В. Мурадели. Оскар пел вдохновенно, Гриша Мосейко для каждого куплета находил новые, выразительные контрапункты. Далее последовали песни военных лет, глубоко вошедшие в сознание и души людей – «В лесу прифронтовом», «Темная ночь». Знаменитую «Катюшу» М. Блантера исполняли дважды «на бис», а в песне «Ой, цветет калина» народ в зале не удержался и все вместе с Оскаром допели последний куплет – «А любовь девичья…». Я еще подумал тогда о том, какую все же громадную силу имели эти песни, объединявшие в те годы всю страну. Мы боялись в тот раз слишком утруждать Оскара, но он сам решил спеть еще несколько народных песен. Закончили же мы концерт «Московскими окнами» Хренникова под оглушительный шквал оваций. В радостном возбуждении мы ехали обратно в ночной Кишинев по скрипучему снегу. А в Союз композиторов из Суворова затем пришел прекрасный отзыв о нашем концерте, была получена благодарность от В. М. Дегтярева, председателя Молдавского отделения Музфонда СССР. Позже ещё одно выступление, похожее на концерт в Суворове, случилось у нас в богатом селе Гура-Быкулуй, где после концерта в Доме культуры нас позвали на застолье. Здесь у жителей Гура-Быкулуй было что-то вроде московского «Огонька», и нас, конечно, угощали божественным красным вином. Мы продолжили там свое выступление. К сожалению, в том помещении, где мы были, не оказалось пианино, но нам предложили хороший тульский баян. Я с юности владел этим инструментом и, учитывая, что он был на двух ремнях, я мог свободно передвигаться по любой территории. Что-то мы взяли из приготовленной нами программы – номера, которые мне было удобно играть на баяне (учитывая, конечно, что к тому времени я уже редко на нем играл), а дальше мы решили повторить импровизированный концерт, который уже прошел в Суворове. Но на этот раз мы начали со старинных романсов и русских народных песен. Романс «Утро туманное» В. Абазы прошел на «ура» (к слову сказать, как оказалось позже, дочка Абазы училась у меня в Институте искусств Кишинева, мама ее работала секретарем-лаборанткой на кафедре специального фортепиано). Дальше пошли романсы «Я вас любил» Б. Шереметева, «Я встретил вас» М. Глинки, которые народ очень тепло принял. Ведь эту музыку жители Молдавии слышали еще от Петра Лещенко, который учился в училище прапорщиков в Кишиневе, и тогда началась его европейская слава как певца. Оскар пел вдохновенно. Мы свободно передвигались по залу между столиками, копируя стиль исполнения цыганских скрипачей – подобно тому, как это делалось в ресторане «Крама» в Кишиневе. Но еще более аудитория оживилась при исполнении народных песен. Ошеломительный успех вызвала песня «Вдоль по улице метелица метет», где на словах «На твою ли на приятну красоту» и «Красота твоя с ума меня свела» Оскар галантно, но тактично обращался к сидящим за столиками женщинам, буквально завораживая их своим пением. На том концерте все без исключения его боготворили – я видел слезы радости на лицах этих людей. Эмоции так захватили нас, что явно нужна была разрядка, и тогда Оскар как опытный режиссер, понимающий психологию слушателей, проникновенно исполнил две подходящие по смыслу и ситуации тихие раздольные песни – «Ах ты, ноченька» и «Тонкая рябина». А во мне проснулась не только радость, но и гордость за наш фольклор, который молдаване – по сути, народ южной, средиземноморской культуры – принимают так искренне и душевно. А в песнях «Над полями да над чистыми» и знаменитой «Тройке» Оскар дал волю своим голосовым данным, да еще и показал, как он – драматический актер – подходил к прочтению текста, воссоздавая в песне живой образ. Не обошлись мы тогда и без знаменитых «Коробейников». Оскар, проходя между рядами столиков, словно щедро раздаривал широким жестом озвученные в тексте товары и одновременно адресовал улыбки благодарным слушателям. Как всегда, нас выручила и скрипка Оскара – ведь за время работы во «Флуераше» он переиграл массу народной молдавской музыки. Позволив себе отдых от пения, он по памяти сыграл несколько танцевальных номеров. Начал с красивой «Хоры», исполненной сочным звуком, с хорошим вибрато, далее пошел искрометный танец «Бэтута» и несколько подряд зажигательных танцев в духе «сырбы», «брыу», «цыгэняски». Не хватит слов рассказать, каков был прием благодарных сельчан, у которых эта музыка жила в их умах и крови. Но тут я почувствовал, что Оскар устал (он иногда жаловался на сердце и даже рекомендовал мне в таких случаях таблетки курантила, которые по его совету я тоже принимал). Закончили мы тот концерт спокойными песнями – он спел «В городском саду» М. Блантера и снова повторил «Московские окна» Хренникова. После этого концерта мы приехали в ночной Кишинев усталыми, но радостными. Позже у нас с Оскаром заходил разговор об исполнении еврейских песен, несмотря на то, что он сам был воспитан в традициях русской музыки и принадлежность свою к еврейской нации не особенно демонстрировал, хотя и хранил верность своей фамилии. На концертах в этом плане дело ограничилось исполнением моей пьесы для скрипки в сопровождении фортепиано – фрейлехса «В предместьях Кишинева». А в 1987 году летом я уехал с сыном Мишей в отпуск в Ярославль. Через несколько дней моя жена Галя позвонила мне, сообщив о внезапной роковой кончине Оскара. Я долго не мог осознать такую страшную весть, и даже подготовка партитуры Четвертой симфонии не отвлекла меня от этой мысли. В Скерцо и Финале симфонии я ввел несколько фрагментов музыки в еврейском духе, думая, что в какой-то мере этим отдаю дань Оскару – этому замечательному музыканту и совестливому, далекому от людских грехов человеку. Виктор Симонов, композитор Повторение...
Рекомендуем
Обсуждение новости
| ||||||
|
||||||
|
||||||
Наш канал в Telegram
вверх
Пишите нам