Артем Кречетников

3 (15) сентября 1866 года на Васильевском острове в Петербурге за покушение на Александра II был повешен Дмитрий Каракозов.

"Этот выстрел рассек надвое русскую историю. Открыть новую эру суждено было высокому, светловолосому, хмуро-молчаливому молодому человеку с длинным лошадиным лицом, низким голосом и тяжелым взглядом. Пуля, приготовленная им для императора, не достигла цели; но именно она принесла смерть Сипягину и Столыпину, Володарскому и Урицкому, Николаю II, Мирбаху, Кирову, бессчетным жертвам Гражданской войны и сталинских репрессий", - писал историк Анджей Иконников-Галицкий.

Маленький камешек обрушивает лавину. Толчок процессу, последствия которого сказываются через 150 лет, дала, по мнению современников и позднейших исследователей, заурядная личность.

Выстрел мимо

4 апреля около четырех пополудни Александр II закончил обычную прогулку в Летнем саду и вышел на Невскую набережную.

Охраны при императоре в те времена не было, только по тротуару с наружной стороны ворот прохаживался полицейский, а возле экипажа ждал жандармский унтер, вставший при виде царя по стойке "смирно".

Прохожие, как всегда, задержались поглазеть на государя.

Александр, подобрав длинные полы шинели, готовился сесть в коляску. В этот момент очевидцы услышали громкий хлопок и увидели бегущего молодого человека. Полицейский и жандарм кинулись вдогонку, повалили, отобрали тяжелый двуствольный пистолет и принялись бить. Закрывая лицо руками, человек крикнул: "Дурачье, ведь я для вас же, а вы не понимаете!"

Царь первым делом поинтересовался у стрелка, не поляк ли он. Не получив удобного объяснения, спросил, зачем он это сделал. Террорист ответил: "Ваше Величество, Вы обидели крестьян!" (такова была инерция привычки, что даже цареубийцы в глаза и за глаза называли монарха "величеством" и "государем").

Александр отправился на благодарственный молебен в Казанский собор, а преступник на допрос в Третье отделение на Фонтанке.

В кармане у него нашли экземпляр сочиненной им прокламации "Друзьям-рабочим!": "Грустно, тяжко мне стало, что погибает мой любимый народ, и вот я решил уничтожить царя-злодея. Умру с мыслью, что принес пользу дорогому моему другу - русскому мужику. Верую, что найдутся люди, которые пойдут по моему пути".

Написанное нарочито простонародным языком обращение содержало в основном нападки на богатых и призывы к имущественному равенству, которое, по мнению автора, есть рай.

Арестованный назвался крестьянином Алексеем Петровым и отказался от дальнейших показаний. Но при нем обнаружили медицинский рецепт, вышли на доктора, который знал о пациенте, что тот приехал из Москвы, и, главное, указал гостиницу, в которой он остановился. При обыске в номере жандармы нашли неотправленное письмо двоюродному брату Николаю Ишутину и от него узнали настоящее имя террориста.

"Спаситель"

Спустя несколько часов на торжественном приеме в Зимнем дворце начальник Третьего отделения князь Долгоруков сообщил сенсацию: оказывается, пуля пролетела выше головы императора, потому что случайно очутившийся рядом крестьянин Осип Комиссаров "отвел злодейскую руку".

Александр, разумеется, пожелал видеть его и тут же под громовое "ура" возвел в дворяне.

Многие современники подозревали в этом пиар-ход, особенно потому, что Комиссаров удачно оказался родом из Костромской губернии, как Иван Сусанин.

"Нахожу весьма политичным изобрести подобный подвиг", - писал жандармский офицер, участник следствия по делу Каракозова Петр Черевин, а министр внутренних дел Петр Валуев отмечал, что роль Комиссарова не подтверждена данными следствия.

Комиссарова наградили деньгами, подарили дом, стали приглашать на бесчисленные официальные и светские мероприятия, где он поражал всех зажатостью и косноязычием.

Его супруга принялась ходить по дорогим магазинам и напрашиваться на подарки, скромно представляясь: "Я - жена Спасителя".

Примерно через полгода Комиссаров исчез из публичного пространства и впоследствии умер от алкоголизма.

Путь к террору

После половинчатого упразднения крепостного права в 1861 году интеллигенция решила, что крестьян ограбили и обманули.

Одним из тех, кто не хотел ждать, и даже Герцена счел соглашателем, был сын мелкопоместных пензенских дворян 25-летний Дмитрий Каракозов.

Позднее в русский террор придут Нечаев, Желябов, Савинков, Гершуни, Азеф - "демоны революции", разносторонние таланты, хладнокровные расчетливые авантюристы, прирожденные вожаки.

Большинство террористов первой волны были неудачниками с не сложившимися судьбами и неустойчивой психикой, легко переходившими от эйфории к депрессии, с неутоленными амбициями и обидой на весь свет.

"Французская революция случилась после Корнеля и Вольтера на плечах Мирабо, Бонапарта, Дантона, энциклопедистов. А у нас экспроприаторы, убийцы, бомбоносцы - это бездарные литераторы, студенты, не кончившие курса, адвокаты без процессов, артисты без таланта, ученые без науки", - писал Федор Достоевский.

Многие отличались в отрочестве преувеличенной религиозностью, от которой переходили к столь же экзальтированному атеизму, заменив Бога Идеей. Похоже, им хотелось не столько поразить жертву и добиться какого-то результата, сколько сподобиться мученичества.

Каракозов пошел в революцию под влиянием своего ровесника Ишутина, который рано остался сиротой и воспитывался у его родителей.

Немного поучившись в Казанском университете, Каракозов перевелся в Московский. Ишутин слушал лекции там же в качестве вольноопределяющегося, поскольку и гимназию не окончил.

По воспоминаниям их общей знакомой, впоследствии знаменитой судебной журналистки Елены Козлининой, Ишутина "заставила лезть в герои" любовь к некой девушке необыкновенной красоты в сочетании с неспособностью молодого человека проявить себя в науке.

"Каракозов был еще серее и еще озлобленнее Ишутина: учиться он положительно не мог, и, не умея ни к чему приспособиться, перекочевывал из одного университета в другой. И всюду его угнетала беспросветная нужда. Это и сделало его готовым на всякое дело в отместку за свои неудачи", - утверждала Козлинина.

По данным медиков, обследовавших Каракозова после ареста, он страдал хроническим колитом вследствие неправильного питания, и постоянно мучился болями в желудке.

Страстно желавший быть лидером Ишутин основал студенческий кружок, названный им просто и незамысловато: "Организация". Целью являлись пропаганда социализма и помощь бедным студентам путем создания на артельных началах переплетной мастерской.

Внутри "Организации" возникло законспирированное, впрочем, неумело, ядро под претенциозным именем "Ад".

Во время посиделок за чаем с сахаром вприкуску и дешевой колбасой Ишутин толковал о цареубийстве, которое вызовет "общий великий бунт"; рассказывал байки о знакомом, якобы отравившем отца, чтобы отдать наследство на дело революции; фантазировал, будто входит в руководство могучего международного комитета, готовящего переворот во всей Европе.

"Многие знали о существовании "Ада", но относились к этому как к болтовне молодых людей", - утверждала в воспоминаниях Козлинина.

Как предполагает историк Эдвард Радзинский, жандармы не могли не ведать о происходящем, но были не прочь, чтобы участники кружка выкинули что-нибудь громкое и дали повод для завинчивания гаек.

Согласно показаниям арестованных ишутинцев, Каракозов, примкнувший к ним в 1865 году, на сходках в основном отмалчивался. А потом, никому ничего не сказав, отправился в Петербург убивать царя.

Согласно показаниям выписывавшего ему лекарства доктора Кобылина, последние дни он находился на грани нервной горячки.

Впервые после Пугачева

По имеющимся данным, Каракозова хотели объявить умалишенным: не может русский человек, будучи в здравом уме, покушаться на государя. Александр предложение отверг.

Большую часть времени в Алексеевском равелине Каракозов молился.

10 августа начался процесс в Верховном уголовном суде под председательством князя Петра Гагарина - в том же доме коменданта Петропавловки, где ровно 40 лет назад судили декабристов.

31 августа Каракозова и Ишутина приговорили к повешению.

Каракозов написал царю: "Прошу у Вас прощения как христианин у христианина и как человек у человека".

На следующий день ему объявили: "Его Величество прощает вас как христианин, но как Государь простить не может".

Каракозова повесили на Семеновском плацу при большом стечении народа. То была первая публичная казнь в России после Емельяна Пугачева.

Набросок приговоренного на эшафоте нарисовал 22-летний Илья Репин.

Ишутину объявили о замене казни пожизненным заключением, уже накинув на него балахон. Он сидел в Шлиссельбургской крепости и умер в 1879 году на Карийской каторге в состоянии мрачного помешательства.

Реакция

Александр II был взбешен и оскорблен. Я дал им свободу, а в меня за это пулей? При отце пикнуть не смели! Тщетно брат Константин напоминал императору его собственные слова: "Ни слабости, ни реакции".

Главой следственной комиссии был назначен граф Михаил Муравьев по прозвищу "Муравьев-вешатель". После беспощадного подавления польского восстания 1863 года он стал чудовищем в глазах Европы и либеральной России и был отправлен в почетную отставку по принципу: "Мавр сделал свое дело". Теперь знаковый персонаж вернулся в политику.

В ходе высочайшей аудиенции Муравьев потребовал чистки правительства. "Все они космополиты, приверженцы европейских идей", - заявил он. Так впервые в России было использовано в качестве политического ярлыка слово "космополит", впоследствии полюбившееся Сталину.

Немедленно лишились постов петербургский генерал-губернатор Александр Суворов (внук великого полководца), шеф жандармов Василий Долгоруков и "распустивший молодежь" министр просвещения Александр Головнин.

Их сменили известные ретрограды: Федор Трепов, в которого через семь лет будет стрелять Вера Засулич, Петр Шувалов, по сути получивший премьерские полномочия, и Дмитрий Толстой, вскоре прозванный "проклятием русской школы".

Был закрыт журнал "Современник", хотя главный редактор Николай Некрасов пытался спасти свое детище, сочинив оду Муравьеву, в чем каялся до смерти.

Сразу после "чудесного спасения" выпившие на радостях патриоты принялись срывать шапки с прохожих, по их мнению, недостаточно ликовавших, и бить длинноволосых (так ходили студенты).

Муравьев умер за два дня до вынесения приговора Каракозову, но царь по-прежнему и слышать не хотел о либерализации.

Потерянное время

​Историки называют Александра II жертвой нерешительности и непоследовательности и порой сравнивают с Михаилом Горбачевым​

"Начинать реформы в России опасно. Но куда опаснее их прекращать", - пишет Радзинский.

Александр лишился своей главной опоры - здравомыслящих сторонников прогресса в рамках стабильности.

Идеи радикалов были сомнительны, а методы порой ужасны, но их жертвенность вызывала сочувствие, а политика властей - раздражение.

Предсказание Каракозова о людях, которые пойдут следом за ним, сбылось на сто процентов.

В 1869 году Нечаев сочинил жуткий "Катехизис революционера", вдохновивший Федора Достоевского на провидческий роман "Бесы", а Владимира Ленина на создание "партии нового типа".

В 1873 году присяжные демонстративно, под аплодисменты даже части высшего света оправдали Веру Засулич - при том, что в жюри, понятно, заседали не нигилисты.

В 1877-1878 годах император попытался сплотить общество войной за "освобождение славянских братьев от османского ига".

Энтузиазм возник, но быстро улетучился, когда болгары не выказали особой благодарности, геополитические плоды пожали Англия и Германия, а Россия получила только аннинские шашки для флигель-адъютантов, да бесконечные ряды могил рядовых солдат, по циничному выражению генерала Драгомирова, "святой скотинки".

Лишь в 1880 году Александр, переживший к тому времени пять покушений на себя, вернулся на путь реформ, поставив во главе правительства Михаила Лорис-Меликова с его "диктатурой сердца".

Но машина охоты на императора уже набрала обороты.

Взрыв 1 марта 1881 года вдребезги разнес перспективу мирного эволюционного развития России.

Как во всем мире

Терроризм как средство политической борьбы - явление сравнительно новое.

Древняя и средневековая история запомнили только две подобные организации, причем обе действовали на Ближнем Востоке: иудейских сикариев в I веке нашей эры и шиитскую секту низаритов ("ассассинов"), в XII-XIII веках наводившую ужас на крестоносцев и местных суннитских правителей.

Вероятно, аристократия находила убийства из-за угла низменным делом, а простые люди не умели создавать эффективные законспирированные структуры. Оружием первых была война, вторых - бунт.

Терроризм расцвел в XIX веке с появлением образованного среднего класса. Россия не стала исключением и отнюдь не была в этом вопросе впереди планеты всей.

Лишь до 1900 года жертвами политического террора стали британский премьер Спенсер Персиваль и его японский коллега Тосимити Окубо, президенты США Авраам Линкольн и Джеймс Гарфилд, президент Франции Сади Карно, австро-венгерская императрица Елизавета (Сисси), персидский шах Насер ад-Дин и итальянский король Умберто I, не считая фигур меньшего масштаба.

Между прежним и теперешним терроризмом имеется важная разница не в пользу современности.

Русские народовольцы и западные анархисты и националисты убивали правителей и их высокопоставленных подручных, которых, с большим или меньшим основанием, считали тиранами и врагами общества. Шантажировать власти, взрывая и захватывая ни в чем не повинных и ни к чему не причастных обывателей, тогда никому не приходило в голову.