Алексей Филиппов

В 30-e годы прошлого века Андре Ситроен был одним из автомобильных королей Франции, борясь за первенство с Луи Рено. Заводы Рено были больше, но предприятия Ситроена быстрее обновляли модельный ряд. Однако у Рено имелось важное преимущество: он был чистокровным французом, а Ситроен родился в еврейской семье.

Еще недавно казалось, что выкосившая пятую часть воевавших французов Первая мировая война покончила с антисемитизмом. Антисемитизм всегда был визитной карточкой правых, готовых вцепиться в горло не только евреям, но и республиканцам. Старую ненависть залили потоки крови, немецкие пули косили и французов, и евреев, но через 15 лет после войны она снова дала о себе знать. По всему миру к власти приходили националисты, оживились они и во Франции. Время от времени Ситроену припоминали, что раньше его фамилия звучала как Ситрун, а его предки были торговцами бриллиантами в Голландии. У него возникали проблемы с правительственными чиновниками, колониальные власти не дали ему проложить автомобильный туристический маршрут по французской Африке. Он был уверен, что его главный конкурент получил бы от них все, что хотел – Рено был кумиром националистов, у них даже была пословица: «Рено – это Франция».

В 1933 году Луи Рено пригласил Ситроена отобедать в дорогом ресторане, и Ситроена это поразило. Мало того что они были конкурентами. Автомобильные короли терпеть друг друга не могли еще с университетской скамьи: Политехническую школу они заканчивали одновременно и сильно не ладили. Рено и тогда был трудоголиком, и его бесило, что легкомысленному, фонтанирующему идеями Ситроену все давалось легко. Рено изобрел барабанный тормоз, гидравлический амортизатор, турбонаддув, а Ситроен пользовался чужими находками – но при этом дышал ему в затылок, причем далеко обогнав по части рекламы. По ночам на Эйфелевой башне горело гигантское слово «Ситроен», днем самолеты рисовали его разноцветными дымами, и Рено это бесило. Надо было положить этому конец, и за устрицами он предложил Ситроену альянс: их предприятия объединятся и поделят мир, заткнув за пояс самого Томаса Форда. Разработкой новых машин Рено собирался заняться сам, Ситроену он оставлял продвижение брендов и рекламу. Тот решил, что это предложение оскорбительно, и отказался. Впереди была война на уничтожение.

Андре Ситроен имел чин капитана артиллерии, в 1914 году он командовал батареей, но более мирного человека трудно было представить. Он не был мастером недружественных поглощений, действовать через министров и депутатов не умел. Зато у него было феноменальное чутье на новое: он чувствовал, какой товар ждет потребитель, и умел превратить это в образ, в овеществленную мечту. Сын богатого торговца, выходца из Голландии, и бывшей подданной Российской империи, уроженки Варшавы, унаследовал любовь к коммерческому риску от отца, она была у него в крови. Когда Андре не было шести лет, Леви Ситрун бросил вызов королю алмазов Сесилю Родсу, и тот победил. Решив, что он разорен, Леви выбросился из окна на булыжную мостовую – а через несколько дней выяснилось, что тревога была ложной и семейное состояние уцелело. Детское потрясение не сломало Андре, повзрослев, он предпочитал самые крупные ставки.

А еще он был знатоком человеческой психологии и умелым продавцом. Ситроен тасовал модели машин, находя путь к сердцам женщин, холостяков, семейных пар, играл с цветами, несмотря на расходы, первым среди автопроизводителей развернул сеть техобслуживания. Он тратил большие миллионы на грандиозные автопробеги – через Сахару и экваториальную Африку, и на куда более масштабный азиатский пробег. Потраченные миллионы вернулись сторицей. Полугусеничный «Ситроен-Кегресс», машина автопробегов, олицетворял мужественных путешественников – вещь стала идеей, и продажи выросли в несколько раз. Андре Ситроен был великим маркетологом, но главным оказалось другое.

Луи Рено сам конструировал автомобили, а его соперник был гениальным организатором производства. В 22 года Андре Ситроен приехал в Российскую империю к родственнику в польский городок Гловно. На его заводике отливали большие шестерни с зубцами в форме буквы Y. Молодой человек купил патент и развернул производство во Франции – это принесло ему первый успех и первые большие деньги. В автомобильное производство он пришел как кризисный менеджер: знаменитая фирма «Морс» была близка к краху, Ситроену предложили ее возглавить. И он нашел ход, который многим показался странным: выпуская машины среднего класса, Ситроен устанавливал на них мощные, люксовые двигатели Найта. Это сработало, потребитель клюнул на приманку: кому не хочется, заплатив умеренные деньги, почувствовать себя за рулем «Испано-Сюизы», машины королей? Через несколько лет началась война. Победой Франция была обязана и Рено, и Ситроену.

Капитан Ситроен на своей шкуре знал, что такое «снарядный голод»: до войны Франция была аграрной страной, и промышленность не справлялась с военными заказами – шрапнели не хватало, его батарея сидела на голодном пайке. И он написал письмо военному министру: Ситроен обязался построить новый завод, способный давать 10 тысяч снарядов в день – производство должно было начаться через четыре месяца.

Министр отпустил его из армии, банкиры дали ему кредит. На пустом месте, на набережной Жавель, там, где прежде сажали капусту, поднялся огромный завод – за время войны он дал фронту 23 миллиона снарядов. Ситроен досыта накормил французскую артиллерию, но напротив, по другую сторону Сены, в Бийянкуре дымил еще больший завод Рено, до войны выпускавший автомобили. Такси фирмы Рено перебросили на фронт 5000 пехотинцев и спасли Париж, символом победы стал маленький, юркий, инновационный Рено FT, вершина конструкторской мысли 1917 года.

Русский военный атташе граф Игнатьев вспоминал послевоенный разговор с Ситроеном: враг разбит, следующая война будет лет через десять, шрапнель больше не нужна, что делать с заводом? Ситроен подошел к окну и показал на дымящие трубы Бийянкура:
– А что бы вы сказали, если бы я предпринял поход против этого господина?

С тех пор они старались перещеголять друг друга техническим совершенством и дизайном машин: империя Рено была мощнее, но у Ситроена имелось важное преимущество. Рено начинал как конструктор, поэтому он был предвзят: у него имелись излюбленные идеи, и он хуже схватывал новое. Ситроен смотрел на дело шире, он шел от того, что понравится потребителю. Его тайное оружие, машина, которая должна была перевернуть представление об автомобиле, могла встать на конвейер в Бийянкуре, ее идея родилась у Андре Лефевра, работавшего на Луи Рено. Несущий корпус, привод на передние колеса, автоматическая трансмиссия, гидравлические тормоза – и все это в середине 30-х, когда родословная автомобиля насчитывала лишь полвека! Рено счел идеи Лефевра бредом, и тот пришел с ними к Ситроену. На набережной Жавель их оценили по достоинству. Андре Лефевр стал главой проекта, дизайн новой машины начал разрабатывать знаменитый скульптор Фламинио Бертони. Для ее выпуска Ситроен полностью перестроил производство.

На дворе был экономический кризис. Обвалившая мировую экономику Великая депрессия, начавшись в США, парализовала промышленность Великобритании, обесценила немецкую марку, а потом добралась и до Франции. Продажи автомобилей падали, но Ситроен собирался пойти ва-банк. Его новая машина должна была выбить с рынка других производителей: динамичный, превосходно управляемый, красивый, набитый техническими новшествами «Ситроен» после своего появления превратит их модели в устаревший хлам. В 1933 году Андре Ситроен верил в это так же, как в 1915-м в шрапнель. Тогда он построил свой завод, а теперь начал его перестраивать, менять станки, возводить новые цеха. Ситроен был азартным игроком, за «зеленым столом» он выигрывал и проигрывал десятки миллионов франков. Когда ему это припоминали, он говорил, что любовь к рулетке не имеет отношения к бизнесу – там он просчитывает каждую мелочь. Но на этот раз азарт игрока его подвел. Реконструкция завода на набережной Жавель оказалась грандиозной, она потребовала огромных кредитов. А самым скверным было то, что большая часть этих затей оказалась избыточной: когда новая машина пошла в производство, модернизированные цеха простаивали.

В 1934 году дела автомобильного королевства Андре Ситроена шли неважно. Он снял с производства все модели легковушек – их должен был заменить Traction Avant, новый владыка дорог. Но машина была так плотно набита техническими новшествами, что довести ее до производства оказалось нелегко. Премьера задерживалась, продажи прежних моделей падали, кредиторы досаждали Ситроену, он торопил конструкторов. Свою – и немалую – ложку дегтя добавила и большая политика. 

«Ситроены» хорошо продавались в Германии, но после того как рейхсканцлером стал Гитлер, об этом пришлось забыть. Завод Ситроена в Кельне закрыли как еврейский, убытки были велики. Срочно были нужны деньги, громкий успех, большие продажи, и с выпуском Traction Avant слишком поспешили. В продажу пошла сырая, не доведенная до ума машина – поначалу продажи шли очень хорошо, но потом поднялась волна рекламаций, обращений в сервисы, и продажи упали. Луи Рено победил: один из мелких кредиторов Ситроена подал в суд, началась процедура банкротства.

Компания Ситроена перешла к самому крупному из его кредиторов, фирме «Мишлен», но он до этого не дожил. 21 декабря 1935 года в компанию был назначен финансовый управляющий, 3 июля 1936 года Ситроен умер от рака желудка. На гражданской панихиде прощания, проходившей в правлении его бывшего завода, присутствовал и Луи Рено.

Правые журналисты писали о триумфе коренного француза, гениального конструктора и хорошего хозяина, победившего сумасбродного чужака. Вскоре Рено стал одним из столпов новой Франции, это случилось после того, как республика проиграла Вторую мировую и произошел консервативный переворот. Парламент привел к власти националистов. Девиз «Свобода, равенство, братство» заменили на «Работа, семья, родина». Впереди были депортация и истребление евреев, это коснулось и семьи Ситроен. Многие из них сражались в Сопротивлении, управляющий его бывших заводов саботировал указания оккупационной администрации, а Рено принял новые порядки. Его завод в Бийянкуре работал на немцев – до тех пор, пока цеха не разбомбили союзники. После освобождения Франции Луи Рено был арестован, его до смерти забили в тюрьме: во Франции 1944 года правила бал вакханалия сведения счетов, бессудные казни были в порядке вещей. Заводы Рено по закону об имуществе коллаборационистов были национализированы.

Бывшие предприятия Ситроена остались в частной собственности. Бюст их бывшего хозяина долго пылился в заводоуправлении, но главным памятником создателю завода на набережной Жавель стала его последняя машина. Traction Avant оказался великолепным автомобилем, неполадки были связаны с тем, что он просто опережал свое время. Его выпускали до 1957 года, и он превратился в культовую вещь, был снят во многих фильмах, да и до сих пор украшает частные коллекции и автомобильные парады. Андре Ситроен мог бы быть доволен: выпустивTraction Avant, он пошел с беспроигрышной карты. Игрока, также как и бросившего вызов алмазному королю Леви Ситруна, подвели обстоятельства, удача и любовь к риску.