- Какова была ваша реакция на взрыв в Москве?

- Меня он опечалил. Что может чувствовать человек, когда во время теракта гибнут простые люди? Через полчаса после теракта президент Чеченской Республики Ичкерия (так называют свою страну сепаратисты) Аслан Масхадов направил российской стороне послание с выражением соболезнования, а российские власти использовали его как аргумент для того, чтобы возложить ответственность за теракт на чеченцев. Мэр Москвы Юрий Лужков не исключил этой возможности, хотя в тот момент у него не было никаких доказательств. Все это является частью игры.

- Вы не опровергаете того факта, что повстанцы приняли решение нанести удары по стратегическим объектам за пределами Чечни?

- Да, это так. Было два столкновения на границе с Дагестаном (в 1999 году) и Ингушетией, однако это были вооруженные столкновения с российскими воинскими частями. Не было взрывов больниц или чего-либо подобного. Они пытаются связать войну с этими террористическими актами. Русские разыгрывают эту карту. Чеченское правительство не имело ничего общего ни со взрывами, которые произошли прошлой осенью, ни с нынешним взрывом в Москве. В любом случае, мы требуем создать независимую международную комиссию по расследованию событий. Однако на наше требование не обратили внимание. Кому выгодно обвинять чеченцев?

- То есть вы возлагаете вину на российские спецслужбы (ФСБ)?

- Нормальному человеку очень трудно согласиться с тем, что службы безопасности его страны могут использовать взрыв бомбы в рамках политической игры. Но ФСБ - это преемник КГБ, и их методы во многом схожи. Эти взрывы лишь отвечают интересам так называемой партии войны, которую возглавляет Путин. Конечно, они невыгодны чеченцам, которые могут теперь подвергаться преследованиям и унижениям. На чеченцев развязана самая настоящая охота.

- Каковы итоги вашей недавней поездки в США?

- Наиболее важный вывод заключается в том, что, к счастью, на Западе и в США рассуждают не так, как в России. Там не считают действия России антитеррористической операцией, с тревогой наблюдают за тем, как бывший подполковник КГБ привел все российское общество к чеченофобии, и считают, что Россия уже давно нарушает элементарные права человека. В любом случае, мир на чеченской земле восстановится при содействии различных демократических организаций, таких как ОБСЕ. Мир настанет, когда эти тревожные ожидания усилятся настолько, что мировая общественность посчитает необходимым оказать влияние на ход этого конфликта через международные правозащитные организации. Мы переживаем гуманитарную катастрофу в Чечне: десятки тысяч людей стали жертвами действий российской армии, люди продолжают исчезать сотнями, существует система фильтрационных лагерей, которые во многом напоминают концлагеря третьего рейха.

- Политика Кремля улучшилась с приходом Путина?

- На данный вопрос сложно ответить. Но ясно, что действия Кремля стали более опасными, поскольку люди из КГБ непредсказуемы.

- Какова нынешняя военная обстановка в Чечне?

- Как только российская армия уменьшила интенсивность своих артобстрелов, она оказалась в неуютном положении, поскольку ее потери возросли. Когда использовалась артиллерия и авиации, положение было совсем иным. Сейчас, постоянно подвергаясь атакам с тыла, российские вооруженные силы обеспокоены лишь своим выживанием. Они с трудом контролируют места своего расположения. С наступлением темноты республика переходит под наш контроль. С другой стороны, цифры потерь тоже имеют важное пропагандистское значение. На территории площадью 14 500 квадратных километров с населением 250 000 человек ежедневно гибнут 50 российских военных. В любой нормальной армии эти потери считались бы ужасными, но только не в российской, поскольку для них кровь их солдат - самый дешевый товар.

- Вы признаёте, что между первой и второй войнами бандитизм стал для Чечни серьезной проблемой.

- Да, и он продолжает ею оставаться. Но вспомните любую европейскую страну после второй мировой войны: полная блокада, руины и вооруженные люди, которые умеют только воевать и не видят для себя никаких перспектив. Вспомните, что было там через месяц. Но то же самое происходило и в Чечне. К счастью, благодаря нашим крепким семейным традициям мы не стреляли друг в друга, хотя бандитизм, на который российские секретные службы не обращали внимания, не прекратился. На самом деле, ФСБ в нем заинтересована, чтобы поставить на колени правительство Масхадова. А остальные страны лишь наблюдали за тем, как распространяется эта своего рода гангрена.

- Вы поддерживаете дипломатические отношения с каким-либо государством?

- Нет. Формально мы - непризнанное государство.

- Разве у вас нет посольства в Афганистане?

- Нет. Все это результат неудачного заявления, сделанного в Кабуле бывшим вице-президентом Чечни Зелимханом Яндарбиевым. Ни один представитель МИД не был в Афганистане, никаких двусторонних соглашений подписано не было, никакого военно-политического блока (с талибами) не создавалось, и Чечня не обращалась с какой-либо просьбой об оказании экономической помощи.