НЕТ ничего тайного, чтобы не стало явным. К сожалению, эта прозаическая истина вновь обернулась своей неприглядной стороной в ходе спасательной операции экипажа атомной подлодки "Курск". Сегодня можно утверждать, что истину скрывали все в руководстве ВМФ и Минобороны, от кого не только зависело спасение моряков-подводников, но главным образом упреждение в создании такой ситуации. Врали долго, убаюкивая сладкой ложью себя и руководителей страны. Не 12 августа это началась, а значительно раньше. Можно называть это рецидивом советского времени, но и последующие годы "строительства новых российских Вооруженных сил" не искоренили его, более того, возвели в норму служебных взаимоотношений.

Наверное, искренен был президент Владимир Путин, когда со слов военного командования заявлял общественности, что страна располагает всем необходимым, чтобы вызволить подводников из морского плена. Вот только его неправильно информировали, этим когда-то располагали ВМФ. Но не сегодня.

Поясним на конкретном примере. У людей, профессионально знающих, проводимая спасательная операция вызывает смешанное чувство удивления и возмущения. Первое, что должно было сделать военное командование, начав спасательную операцию, - направить к затонувшей лодке глубоководных водолазов. Они при любой видимости под водой и любой скорости подводного течения способны установить прямую телефонную связь с данным типом подлодки и спасательными службами на поверхности, подвести кислородное оборудование и даже воздухопродувные средства. Такие водолазы способны работать на глубине до 160 метров (АПЛ "Курск" лежит на глубине 107 метров). На всех флотах по штату числятся такие группы водолазов. Почему же они, как выясняется, не были использованы, а вместо того распространялась заведомая неправда, будто подобные действия уже проведены?

На самом деле не было установлено связи, не подавался кислород на лодку. На самом деле, чтобы использовать глубоководных водолазов, надо их готовить и готовить очень серьезно. Приблизительно как летчиков для сверхзвуковых самолетов. А критерии отбора людей по здоровью, по некоторым физиологическим параметрам на несколько порядков выше, чем в истребительной авиации. И тем не менее даже при всех этих исключительных показателях необходимо систематически готовить людей к действиям на экстремальных глубинах довольно длительное время.

Вот и выясняется, что подразделения глубоководных водолазов имеются по штату на всех российских четырех флотах. Но нет там людей, не ведется их тренировка, мол, нет денежных средств, государство не финансирует. Кроме того, есть у российских моряков две специальные спасательные подлодки, способные работать на глубинах до 500 м и позволяющие одновременное погружение нескольких водолазов до 200 м. В 1981 г. создателям этого уникального комплекса по спасению экипажей подводных лодок была присуждена Государственная премия. Ныне эти аппараты полностью непригодны, годами дожидаются ремонта.

Знал ли об всем этом главком Куроедов? Не мог не знать, через него проходят все предложения по "оптимизации состава флота". Видимо, знал и министр обороны маршал Сергеев, иначе другими причинами нельзя объяснить его долгое молчание в отношении катастрофы в Баренцевом море. И вместе с тем мирился с заведомо путаными сообщениями, которые источали должностные лица для широкой общественности.

Начальник Генерального штаба Анатолий Квашнин сохранял молчание, скорее, по другой причине. Именно на запущенное состояние сил общего назначения он указал в своем докладе на имя президента весной этого года в обход министра обороны и других должностных лиц. Заседание, которое подвело как бы черту под этим скандалом в военных верхах (а по существу, на нем было приказано успокоиться расшумевшемуся генералитету), по прихоти судьбы состоялось менее чем за сутки до катастрофы. Квашнин стратегически оказался прав. Но его поза умолчания, нежелание разоблачать обманщиков также не делает ему чести, объективно он оказался в одном с ними лагере.

Эта неправда и привела к трагическим просчетам. В первый же день, когда стало известно о катастрофе, свою помощь предлагали иностранные специалисты. Военные руководители уверяли, что справятся собственными силами. А ведь знали, что - сейчас это очевидно - не справятся. Свою должностную амбициозность противопоставили действительной заботе о людях, балансировавших на грани мучительной смерти. Чем это можно объяснить - интересами дела, заверений которому прежде так много содержалось в их публичных речах? Нет, похоже, только одним - желанием сохранить свои теплые служебные кресла - авось как-нибудь обойдется. В результате иностранные глубоководные специалисты давно могли бы работать во благо спасения российского экипажа. Время упущено, а с ним и шансы на спасение людей.

Ну, это, если можно так сказать, локальная неправда. Она органически вытекает из большой неправды по поводу военной политики в целом. Сейчас выясняется, что и сокращались Вооруженные силы без всякой продуманной стратегии, а как бог на душу положит тому или иному военному деятелю. В результате упор делался на боевые части и подразделения. Стратеги предали забвению азбучную истину, что, например, действия одного матроса на боевом корабле призваны обслуживать пять других в подразделениях обеспечения. Нет их сейчас на флоте, в частности. Как и нет в рабочем состоянии соответствующего обеспечивающего оборудования. Другими словами: тот, кто стреляет, практически не имеет надежного тыла. Так полноценный ли он боец? А вместе с ним - полноценные ли Вооруженные силы?

Нас уверяют, что вполне боеспособные. После всего произошедшего в Баренцевом море у всякого нормального человека закрадываются большие сомнения. Возникают и вопросы: все ли рационально выстроено в нашей армии и флоте. К чему, скажем, содержать огромный и весьма дорогостоящий атомный флот, если нельзя обеспечить его боевые выходы даже на три дня? Для того чтобы мнить себя представителями великой державы? Впадать в амбиции, сродни генеральским и адмиральским?

В общем, давно наступило время жить по средствам, содержать Вооруженные силы также по средствам, а не превращать людей в погонах, когда они выходят на редкие учения, в какое-то подобие камикадзе. Сегодня этот приговор вынесла сама жизнь.

Только в этом случае можно покончить с ведомственным беззастенчивым приукрашиванием действительности. И обладать действительно боеспособными Вооруженными силами. Трагедия с подлодкой "Курск" наглядно показала, что строить необоснованные иллюзии насчет обороноспособности не только порочно, но и по большому счету преступно. Это кризис не только на Северном флоте, но и всей стратегии реорганизации Вооруженных сил, проводящейся не один год. В этих случаях принято соответствующим руководителям в знак признания просчетов и личной ответственности за них добровольно подавать в отставку. Но, видимо, напрасны ожидания - не те мотивы военного служения, иначе по-другому вел бы себя генералитет в дни операции по спасению экипажа "Курска". Все это звенья одной цепи.

Не на высоте положения оказался и президент - Верховный главнокомандующий. Пять дней хранил молчание по поводу той чрезвычайной ситуации, в которой оказалось более ста человек не по своей воле, а выполнявших государственный долг. Три недели назад он, бросив все дела, целый день провел с моряками на празднике ВМФ в Балтийске. В беде же не поддержал моряков, не решился прервать отпуск и вылететь хотя бы на час в Североморск. Жаль, что не посоветовал ему в телефонном разговоре сделать так американский коллега - Билл Клинтон. Он-то поступает по-другому.

Глядя на реакцию президента, манеру поведения копирует его окружение. Вице-президент Илья Клебанов, возглавляющий комиссию по спасению подлодки, большую часть времени проводит также на Черном, а не на Баренцевом море. Секретарь Совбеза Сергей Иванов официально в отпуске и как бы отрешился от происходящего.

Тем временем складывается впечатление, что ведется не операция по спасению, а разыгрывается некий фарс по спасению. Одна надежда - на англичан.