Американская избирательная система, предполагающая после переизбрания хозяина Белого дома полную смену команды и правительства, как выясняется, работает лишь в Америке. Стремление США распространить свою экспансию на страны бывшего соцлагеря пока что ограничивается способностью привести проамериканского кандидата на пост президента, но не на все ключевые посты в данном государстве.

Победа Воислава Коштуницы на президентских выборах в Югославии бесспорна. Но не бесспорно победоносное укрепление югославской вертикали власти, которую затеял Коштуница. Югославский президент предпринял за последние дни ряд перестановок в правительстве. Как и его российский коллега, он начал с малого, забыв о том простом постулате, что рыба тухнет с головы. А во главе правительства СРЮ стоит по-прежнему Мирко Марьянович, ближайший сподвижник Слободана Милошевича. Превратившийся же в виртуальную политическую фигуру Слободан, находясь то ли в Москве, то ли еще где-то, продолжает оказывать решающее и активное воздействие на политическую ситуацию в своей стране.

Кроме Мирко Марьяновича, подавляющее большинство членов югославского правительства – приближенные бывшего президента. И эти самые министры (то ли держась за собственные портфели, то ли не желая работать с новым президентом, а скорее всего – и то, и другое) возжелали указать президенту Коштунице его истинное место как гаранта Конституции. Именно призыв к соблюдению Конституции стал главным козырем в руках министров: они предложили Коштунице: а) отменить указы о перестановках в кабинете министров; б) и вовсе не вмешиваться в компетенцию правительства. По югославской конституции, правительству как раз и принадлежит вся полнота власти в СРЮ. А дружественный альянс правительства возможен, как дали понять министры, с таким президентом, как Слободан Милошевич.

Американские политические режиссеры не учли практически советских реалий нынешней Югославии, хотя могли и учесть, ибо многолетний опыт СССР должен был научить их тому. Никого же не удивляло, что, несмотря на то, что формальным руководителем СССР по Конституции являлся председатель Совета Министров Косыгин, страну представлял и фактически руководил ею Брежнев. Та же самая ситуация и наблюдалась до последних выборов в Югославии.

Ныне сторонники Мирко Марьяновича, а значит, и Слободана Милошевича, заручились поддержкой армии, генералитет которой на 99% состоит из давних и верных сторонников бывшего президента. В руках же Коштуницы остаются лишь разведка и отряд по борьбе с терроризмом – немногочисленные регулярные образования.

Более того, Марко Марьянович сам себя назначил главой югославского МВД, и это означает, что те полицейские, которые в дни штурма Скупщины целыми отрядами переходили на сторону восставших, – пиррова победа Воислава Коштуницы. Контроль над силами правопорядка, таким образом, новый президент потерял.

Правительство Югославии не так-то легко переизбрать. Оно сформировано выборами, то есть легитимность правительства не уступает легитимности президента Коштуницы.

Совершенно очевидно, что на данном этапе правительство СРЮ не собирается ставить вопрос о возвращении Слободана Милошевича на президентскую должность: слишком уж сильно неприятие народа. Но так же очевидно, что правительство не собирается отдавать всю полноту власти в республике в руки Коштунице. Начинается политический торг, который вряд ли будет затяжным в условиях, когда на стороне правительства армия и органы правопорядка.

Быстрое устранение Коштуницей правительственной угрозы его власти возможно лишь в случае срочного перекраивания Конституции, однако даже в России президент предпочел в свое время палить из пушек по неугодному парламенту, а не менять Конституцию (тут, конечно же, надо учитывать и тот фактор, что принять новую Конституцию надлежало тому же парламенту). Однако пойти на это можно, лишь использовав референдум. А референдум чреват осложнениями в сепаратистски настроенной Черногории. В том случае, если отколется мятежная Черногория, в руках Коштуницы останется лишь Сербия (вместо всей Югославии). И вот тут-то может начаться самое интересное.

В том-то и все дело, что подчиняться приказам Коштуницы не стремится также и президент Сербии Милукинович.

Поддержав позицию правительства и покритиковав Коштуницу за попытки самолично властвовать во всей стране, Милукинович добавил, что его с поста президента никто не смещал и что он будет продолжать свою политику. Также президент Сербии заявил, что попытки Коштуницы "перетряхивать парламент" (выражение А.Г.Лукашенко) также неправомерны и обречены на провал. Стоит добавить, что Милукинович также принадлежит к числу верных соратников Слободана Милошевича.

Итак, создалась ситуация, при которой борьба за власть в Югославии завершилась обретением Коштуницей ирреальной власти. Самым основным элементом властной вертикали в Югославии оказался Слободан Милошевич. При нем система власти работала исключительно благодаря личному влиянию Милошевича на "полновластное" правительство и "независимый" парламент. Демократическая система югославского государственного устройства по иронии судьбы оборачивается теперь против демократически избранного кандидата, с огромным трудом завоевавшего высший и грозящий стать совершенно для него бесполезным государственный пост в стране.

Коштуница, таким образом, молниеносно оказывается в ситуации Михаила Сергеевича Горбачева в дни Беловежской пущи (только с той разницей, что президенты Черногории и Сербии не выехали пока еще по направлению к какому-нибудь Косово, находящемуся к тому же под юрисдикцией ООН).

Президент в несуществующем государстве – это президент, поставленный в максимально глупое положение. Обидно будет Воиславу Коштунице, если срок его президентского правления завершится так скоро. И спасти его сможет – как это ни парадоксально – лишь Слободан Милошевич. Если, конечно же, захочет вернуться к управлению своей страной. Ибо Милошевичу не нужна раздробленная Югославия. Но даже в случае такого – оптимистического для Коштуницы – сценария он будет играть роль лишь переходной, временной фигуры.