Но за высокими металлическими воротами скрывается кошмарный мир. Все 277 здешних заключенных получили срок за убийство. Большинство приговорено к 25 годам тюремного заключения. 68 человек никогда не выйдут из пятого отделения, расположенного в полуразрушенном двухэтажном здании в самом центре огороженной территории.

Эти люди приговорены к смертной казни. Они годами ждали того момента, когда специальный отряд вытащит их в наручниках из камеры и исполнит приговор при помощи одного выстрела в затылок. Потом бывший президент Борис Ельцин смягчил некоторым из них наказание, заменив его на пожизненное заключение; а в прошлом году Кремль отменил смертную казнь.

Поначалу большинство заключенных обрадовались тому, что будут жить. Но условия содержания в пятом отделении таковы, что сегодня многие хотят, чтобы их казнили.

На прошлой неделе The Sunday Times стала первой западной газетой, получившей право посетить колонию номер 56. Некоторые из заключенных сказали нам, что лучше бы их убили, чем оставили провести здесь остаток жизни.

Эта колония - одна из немногих специальных тюрем, куда были переведены бывшие обитатели камер смертников. В другом исправительном учреждении, расположенном на острове в Вологодской области, в 300 милях на север от Москвы, сидит 196 человек, некоторые из которых, как сообщается, послали на имя российского государственного прокурора официальную просьбу казнить их.

Заключенные Лозьвы тоже считают, что лучше умереть. “Когда меня оставили в живых, я сперва обрадовался, - рассказывает пятидесятидвухлетний Виталий Зазонов, приговоренный к смерти в 1990 г. Он убил трех человек в пьяной драке.

“Сидеть в камере смертников очень тяжело. Я много лет ждал, когда меня убьют. Я никогда не спал по ночам - они приходят именно ночью, без предупреждения. Выводят заключенного из камеры и казнят его”.

“А потом меня перевели сюда. Я провел здесь уже шесть лет, и начал сомневаться, что это лучше, чем получить пулю в голову. Лучше было бы покончить со всем этим. Нас бросили здесь подыхать, как животных. Какой в этом смысл?"

Входя в пятое отделение лозьвинской колонии, ты как будто бы делаешь шаг в 19-ый век. Двери четырнадцати камер выходят в длинный жуткий коридор. На дверях висят выцветшие черно-белые фотографии заключенных и краткие описания совершенных ими преступлений, которые подтверждают, что эти люди - одни из самых опасных в России.

В камере площадью четыре на четыре метра, предназначенной для двоих, живут шестеро заключенных.

Облаченные в полосатые, серо-черные робы, они проводят дни, сидя на металлических койках и глядя в пустоту. Воздух - тошнотворное облако запаха пота и фекалий. Заключенным выдается одно на всех ведро воды или деревянная коробка, опорожняемая раз в 24 часа.

В камерах отсутствует естественное освещение. Голая электрическая лампочка не гаснет ни днем, ни ночью. Водопроводной воды нет. Воду для питья привозят на грузовике из ближайшей деревни, которая находится в часе езды по грязной дороге. Раз в десять дней заключенным разрешается мыться в полуразрушенной бане. Бюджет позволяет тратить на питание одного человека 6 рублей в день.

В качестве еды дают две ложки гречки и одну чашку чая три раза в день, плюс одну буханку хлеба на камеру. Заключенные редко едят мясо, но иногда получают крошечную миску рыбьей требухи, смешанной с водой.

Заключенным с менее тяжкими приговорами разрешается гулять по огороженной территории колонии, но тех, кто сидит в пятом отделении, выпускают из камер только на 90 минут в день.

Охранники надевают на них наручники сквозь окошко в камере, потом обыскивают. Из камеры с туалетом в руках появляются призрачные фигуры с опухшими глазами и серыми лицами. Многие больны туберкулезом.

Выйдя на свежий воздух, они начинают ходить туда-сюда внутри крохотных металлических клеток, как животные в зоопарке.

Некоторым из них приходится задуматься, чтобы ответить на вопрос, сколько им лет. Некоторые совершенно потеряли счет времени.

Тех, кто нарушает правила, сажают в одиночную камеру, где можно провести до шести месяцев. Это настолько маленькое помещение, что в нем едва помещается кровать. В прошлом году один двадцатидвухлетний мужчина, приговоренный за убийство, повесился здесь, прожив в колонии одну неделю.

“Говорят, что надежда умирает последней. Ну, моя надежда уже давно умерла, - говорит тридцатилетний Александр Герасимов, убивший двух человек. Неделю назад его посадили в одиночную камеру.

“Я сразу же отказался от пожизненного заключения, но они до сих пор не казнили меня, - рассказывает он. - Почему? Меня никогда отсюда не выпустят, никогда. Так почему бы не убить меня прямо сейчас?”

Отдаленность Лозьвы от остального мира усугубляет тяготы жизни. Эта тюрьма была построена на месте бывшей колонии Гулага, где занимались лесозаготовками. Поезд из Москвы идет сюда 40 часов. Зима в раскинувшихся на сотни километров густых сосновых лесах тянется девять месяцев. Температура порой доходит до -45С. Летом камеры забиты насекомыми.

У родственников есть право на два двадцатичетырехчасовых визита в год, но большинство из них не приезжает сюда, потому что это далеко и дорого. К Зазонову, например, никто не приезжал уже шесть лет.

Недавно, пытаясь улучшить условия содержания, администрация тюрьмы купила на общественные пожертвования черно-белые телевизоры для каждой камеры. Но следующей зимой жизнь в пятом отделении станет еще тяжелей, потому что ожидаются продолжительные отключения электроэнергии: у колонии не хватает денег на то, чтобы оплачивать счета.

После отмены смертной казни, ситуация в переполненных российских тюрьмах ухудшилась. По оценкам чиновников министерства внутренних дел в ближайшие пять лет им понадобится найти еще 4000 мест для “пожизненников”.

“Я не понимаю, зачем держать людей в таких условиях до конца жизни, - говорит Супхан Дадаев, директор лозьвинской колонии.

“Либо казнить их, либо дать им шанс выйти на свободу, отбыв долгий срок заключения. А так нам вряд ли удастся их исправить. Мы делаем все возможное, чтобы улучшить условия их жизни, но у нас нет денег”.

“Тяжелее всего заключенным приходится в первый год пребывания. В это время им приходится примириться с тем фактом, что они пробудут здесь до конца своей жизни. И именно в это время они начинают прощаться с ней”.