Наш гость из Болгарии - доктор исторических наук, старший научный сотрудник Георгий Атанасов - является руководителем научной группы Силистренского исторического музея и доцентом Шуменского университета, где он преподает средневековую историю Болгарии и Византии.

Кроме того, Г. Атанасов возглавляет Комиссию по культуре областного совета и входит в духовный совет Доростольской митрополии. Это известный во многих странах исследователь раннесредневековых древностей и, в частности, специалист по церковной археологии и христианскому искусству, знаток символики и регалий европейских правителей. Его перу принадлежит более 100 научных работ, в том числе пять монографий.

Находясь в Кишинёве по приглашению Высшей антропологической школы, доктор АТАНАСОВ любезно согласился дать нам интервью.

- Господин Атанасов, мы знаем о Вашем интересе к истории средневековых молдавско-болгарских связей. Не могли бы Вы рассказать, над какими проблемами Вы работаете в последнее время?

- Последние мои исследования связаны с поездками в Грецию, на Афон. Понятно, что роль Афона чрезвычайно значима для православного мира, многим известно достаточно хорошо о византийских, русских, болгарских, грузинских монастырях на Святой горе. Но, думаю, есть более важная тема, и именно она вызвала мое особое любопытство. Дело в том, что до сих пор никто не обращал серьёзного внимания на вклад молдавских господарей в сохранение Афона в самое тяжёлое для православия время: вторая половина XV - начало XVI века. Это времена, когда Византия - второй Рим исчезла под ударами османов, когда вся православная культура оказалась на грани полного исчезновения...

- Да, мы все помним, что учебники истории обычно предлагают теорию трёх Римов: первый Рим - в Италии, второй Рим - Константинополь, третий Рим - Москва, "и четвёртому не бывать".

- Так - да не так! Следует обратить внимание на нюансы этой картины. Где, например, был "Рим" в конце XV века, когда Византия уже пала, а Россия ещё только поднималась? Ведь и остальные православные страны в это время либо были завоёваны турецкими султанами, как Болгария и Сербия, либо превратились в османских вассалов, как Валахия, Черногория или Грузия. И вот в этот-то период о претензиях стать новым "Римом" вполне серьёзно заявила Молдова Штефана Великого. Во всём православном мире тогда оставалась только одна "вертикаль" - Штефан чел Маре.

Афонские монастыри издавна были центрами религиозной и философской мысли всего православного мира. Именно отсюда вышли почти все константинопольские патриархи после падения Византии, отсюда же выходили митрополиты и другие церковные иерархи Болгарии, Греции и других стран: в России - до конца XVI века, когда Москва обзавелась собственной патриархией, на Балканах - до конца XIX века.

Покорив народы Балкан, султаны попытались ликвидировать этот центр. Просто разогнать монахов они не могли - не их метод. Был избран путь экономического удушения монастырей. И кто же сорвал этот план? Кто выплачивал за афонских монахов их налоги и долги, наделял их имениями в своих землях, одним словом - помог монастырям выжить в самое критическое время? Оказывается, это был молдавский господарь. Представьте себе, что было бы, если бы он этого не сделал?

Флаг времён Штефана чел Маре

Я был в знаменитом Зографском болгарском монастыре св. Георгия, одном из крупнейших на Афоне. Его преддверие - громадная, великолепная пристань, настоящий феодальный замок, с ктиторскими надписями и эмблемами господарей. Из этих надписей видно, что причал был построен Петром Рарешем, последним из коронованных сыновей Штефана Великого. Но это было только первое свидетельство молдавского присутствия.

В главном зале монастыря вывешен громадный красный штандарт самого Штефана, представляющий образ святого Георгия. И опять - посвятительная надпись. В библиотеке монастыря множество документов XV-XVI вв., связанных с Молдовой. В них, в частности, говорится о вотчинах, которые получили афонские монастыри от молдавского господаря. Уверен, что эта сторона деятельности Штефана Великого в самой Молдове не слишком известна.

- Это и есть те самые "приклонённые монастыри"? Молдавские монастыри, которые господари объявляли филиалами зарубежных центров, например, афонских или синайских, чтобы предотвратить их разграбление всякого рода временщиками?

- Да. Уже Штефан Великий пожаловал афонскому монастырю св. Георгия несколько церквей в Молдове вместе с землями, и именно потому, что, по османским законам, эти монастыри вскоре получили налоговый иммунитет - свободу от центрального налогообложения. Это право распространялось и на молдавские филиалы. Штефан был умным человеком. У него были ясные политические цели, но не прямолинейные политические ходы. Он первым пытался под своеобразным для своего времени прикрытием создать в Молдове своеобразные оффшорные зоны. Оффшорные зоны свободного развития православной культуры и экономики. Очень остроумная модель.

Хотелось бы вернуться к документам Афона. Сейчас там работают французские и сербские специалисты, в Сербии очень хорошая школа византинологии. Правда, они исследуют больше свои монастыри - сербские (Хилендарский), а также болгарские. Но и здесь заметно сильное молдавское присутствие, хотя оно, к сожалению, до сих пор не изучено. На стенах масса прочерченных надписей - граффити, оставленных молдавскими паломниками.

Все эти памятники демонстрируют громадный вклад Молдавии в общеправославную культуру. Величие Штефана проявилось в этом не меньше, а пожалуй, даже больше, чем в победах его оружия.

- Скажем так: в истории Молдовы военные победы - скорее исключения, чем правило. А вот культурные достижения...

- Да. Плоды военных побед оказались недолговечны, поскольку Османская империя была огромным и очень мощным государством. Это Штефан и сам видел. А вот монастыри, литература, сохранение Афона - это всё действительно было делом на века.

На Афоне я занимался изучением иконографии образов Штефана Великого и его небесного покровителя - святого Георгия. В христианском пантеоне мученик Георгий - первый воин, предводитель и заступник воинства. Среди "военных" святых его узнать легко: он - юный, без бороды, в отличие от всех прочих. И если он убивает врага, то этот враг - никогда не человек, только змей. Разве что в ранней грузинской иконографии Георгий убивал врага-человека, но и здесь византийская традиция вскоре вытеснила местную, грузинскую.

Святой Георгий был покровителем византийских императоров. Затем в той же роли его приняли правители Второго Болгарского царства из династий Тертеров и Шишманов (у Асеней был другой покровитель - святой Димитрий). После их падения Штефан выбрал себе того же небесного защитника. И это никак не случайно! Ведь многие монахи, литераторы, художники из Сербии и Болгарии спасались в Молдове от турецкого нашествия. И Штефан взял на вооружение символику и политическую философию этих царств, в свою очередь, уходящую корнями в Византию. Таким образом, он объявлял себя преемником и византийских василевсов, и болгарских царей. Отсюда святой Георгий на его знамени в Афонском монастыре.

Кого он только не громил - и венгров, турков, и поляков...

Ещё интереснее знамя Штефана, хранящееся в Бухаресте. На нём изображён святой Георгий, сидящий на троне и попирающий ногами змея. И у него - регалии Штефана Великого: прежде всего корона, как две капли воды схожая с той, что изображена на портретах господаря. Да и трон знаком по другим изображениям Штефана. Это - контаминация, сплав иконографии благочестивого монарха и первого воина.

А одно изображение в монастыре Воронец, пожалуй, самое интересное. Здесь Штефан стоит перед Христом, протягивая ему модель храма. Так изображают ктиторов - основателей и спонсоров монастырей. Между ними стоит святой Георгий. Он - покровитель господаря. Да и знамя в Зографском монастыре на Афоне, которое подарено самим Штефаном Великим, являет типичную воинскую иконографию: святой Георгий верхом на коне убивает змея - символ злых сил, мусульманства, язычества.

Всё это имело в те времена глубокий смысл. Византийская философия исходила из того, что коль един Бог на небе, то един и Царь на земле. И Штефан в глазах тогдашнего православного мира стал земным избранником святого Георгия Победоносца.

Почему же тогда Штефан не принял царский титул? Думаю, потому лишь, что это вызвало бы сильнейший конфликт с соседями - польскими и венгерскими королями. Пойти на такое с турецкой угрозой в тылу Штефан никак не мог. Не забудем, что во всей Европе лишь Карл Великий и Симеон Болгарский осмелились принять титул, равный византийскому императорскому. А уж потом его унаследовали преемники.

- Насколько известно из истории, Молдавское государство не заботилось о таких чисто внешних атрибутах. Тот же Штефан ведь признавал себя и польским, и венгерским, и турецким вассалом - порой даже одновременно. Но всё это лишь для того, чтобы без помех вести собственную политику.

- Вот именно, он никогда не был вассалом на деле - всегда только на словах. Для него было бы безумием начинать борьбу с могущественными соседями из-за пустого титула. Его тщеславие было иным; оно сродни тщеславию художника, знающего, что истинные ценители его творений появятся только в будущем. Штефан утверждал достоинство своей страны другими способами, но не менее эффективно.

Наряду с блестящими военными победами, высоко оцененными современниками, Штефан оставил после себя великую пирамиду молдавской культуры - монастыри, церкви, книги - все то, чего практически не было в Молдове до него, и все то, что не сопоставимо по масштабам культурных достижений со всеми последующими веками после смерти Штефана. Эта пирамида оказалась фундаментом всего последующего возрождения православной культуры и духовности на Балканах - в Греции, Сербии, Болгарии; она стала мостом к тому самому Третьему Риму, который утвердился в Московском царстве.

Нам еще предстоит понять все величие этой фигуры, объединившей в себе миссию культурного героя с миссией воина и правителя. Нам предстоит еще реконструировать ту философию молдавского государства, которая была создана интеллектуальным кругом Штефана и которая в известном смысле, пусть неявно, дожила до наших дней.

Я бы сказал, что это уникальная философия суверенитета на грани миров, религий и культурных стилей. Десятки государств средневековья ушло в небытие, а Молдова все еще существует и, кажется, обретает второе дыхание в своем развитии. Я не знаю, кто был для Штефана его "героем", в чьих подвигах он черпал вдохновение для своих собственных поступков, но современники очень тонко уловили аналогию.

В Ипатьевской летописи существует весьма неожиданная храктеристика Штефана. Летописец, современник молдавского господаря, горюющий о кончине Штефана, называет его вторым Александром Македонским. И это не преувеличение. Александр, благодаря своим походам, сделал греческую культуру достоянием огромной евразийской ойкумены, Штефан, благодаря борьбе за независимость маленькой страны, сумел передать эстафету греко-византийской духовности остальному миру. И сегодня, в том числе и мы - болгары, благодарны ему за это.

Михай КОЛОДНИЦКИ

Повторение...