Седенькие, согбенные старички - сколько их ежедневно встречается вокруг, по морщинистым лицам которых равнодушно скользят наши взгляды. А там, за радужками утомленных глаз их - нераскрытые фолианты с увлекательнейшими историями жизни, любви, страстей и переживаний.

Сталинская "мясорубка"

На днях в Кишиневе справила золотую свадьбу (50 лет жизни бок о бок) чета Бейрехманов. "Божьим одуванчикам" Ирине - 80 лет, Менделю - 94 года. У них одинаковое отчество - отцов звали Соломонами. И еще есть общее - и муж и жена в молодые годы попали под "асфальтовый каток", брошены были в "мясорубку" сталинского Гулага. Сломлены духом, однако, не были, выжили, сохранились.

В "Хэсэде" (еврейском благотворительном обществе) юбилярам устроили пышную свадьбу. "Невесту" нарядили в фату, "жениха" - в хасидскую шляпу и поместили под хупу (свадебный тент), затем накормили вкусностями, ублажили концертом.

Ирина Соломоновна - ростом невеличка, но по сей день быт семьи - на ее плечах. Мендель Соломонович - представительной внешности, рослый, с выразительными умными глазами и мягкой деликатной манерной речи. По образованию и складу души - художник. Учился в Кишиневе, Школе изящных искусств, любимым преподавателем был Шнеер Коган.

Мендель - живописец-реалист. Красоту мира "обнимает", захватывает глазами и переносит на холсты. Прелестными его пейзажами и тонкими, благоуханными натюрмортами увешаны стены жилища Бейрехманов - маленькой квартирки на Ботанике.

Они твердо знают, для чего существуют: чтобы опекать сына Александра, инвалида с детства, страдающего психическим расстройством. Без отца и матери он пропал бы…

Ведь родился он в невыносимых муках ослабленной от адовых страданий женщины уже в сибирской ссылке после десятилетней отсидки в спецлагерях.

Два одиночества

Ирина Готгельф появилась на свет в Москве, в интеллигентной семье. Хорошенькая, кругленькая была хохотушка. Как-то в разговоре с кем-то пошутила, что у Буденного есть любовницы. Донесли. Девушка была арестована и осуждена на "червонец" по широко "востребованной" тогда 58 статье (антисоветская агитация и подозрение в шпионаже). Чего только ни переделала она в лагерях, на этапах, в пересылках! Натирала серной мазью чесоточных, уговаривала уголовников не отбирать скудные пайки у доходяг-политических, кайлом, киркой и кувалдой долбила мерзлоту. Окоченевшими на 40-градусном морозе руками держала топор и рубила капусту, спала на земляных нарах, мучаясь от укусов вшей. Тачкой возила сырые кирпичи из карьера к печи на обжиг. Семь лет болела малярией, пока сердобольный лагерный врач не избавил ее от лихорадки.

Весной 52-го ее, отмотавшую 10-летний срок, сослали на "вольное" поселение в Красноярский край, в село Троицкое. В списке зэков рядом с фамилией Готгельф стояла - Бейрехман. Так и встретились два "одиночества", и горячо друг друга полюбили.

Мендель родом из молдавского села Ворничены. И захотелось же вполне образованному юноше доучиться - в советской академии на другой стороне Днестра. Нелегально переплыл и был сцапан. Простодушным объяснениям тихого, скромного юноши, естественно, в органах не поверили. Сначала принудили его "добровольно" строить бумажный комбинат. Потом арестовали и побоями выколотили из него признания в несусветных грехах, в итоге влепив 10 лет лагерей.

Поросенок в огороде

В Троицком Бейрехманы оказались без кола, без дрова, без денег и вещей. Работали в лесхозе, собирали живицу (смолу). Директор школы дал семье избушку на краю деревни, кой какую оплачиваемую работенку - полдня возили дрова для отопления учебного заведения, полдня Михаил Соломонович трудился над его оформлением. Через год обзавелись огородом, завели поросенка.

Реабилитировали их в 1956 году. Приехали в Молдавию, в Чимишлию. Их вызвали в милицию и извинились за незаконные репрессии, выплатили даже компенсацию - двухмесячную зарплату…

Затем бедовали в Кишиневе - бывшим зэкам устроиться на работу было очень тяжело. Ирина Соломоновна трудилась в Госстрахе, на тракторном, а еще она являлась сопредседателем молдавского общества "Мемориал". Еле "выбила" честно заработанную медаль "Ветеран труда" - не давали, пока она не пожаловалась прокурору.

Ныне спасает старцев материальная и волонтерская помощь "Хэсэда".

Каким бы смутным ни было время, сильнее всех давильных машин деспотии или равнодушия к судьбам людей постперестроечных властителей - остаются простые человеческие чувства: любовь, честность и терпение.