Это словари, книги, газеты, журналы, сувениры и даже... емкости из-под пива. На одних пивных посудинах “ё”, как и положено, написано (“объём 1,5 литра”), на других — нет и в помине (“ЖигулЕвское”). “Дядя Стёпа” соседствует с “Дядей СтЕпой”... Хозяин необычного музея по образованию историк, но проблеме восстановления лингвистической справедливости посвятил не один год своей жизни.

Ё — единственная буква русского алфавита, дата рождения которой известна абсолютно точно, — говорит Виктор Трофимович. — Она “родилась” 18 ноября 1783 года в доме президента Российской академии Екатерины Дашковой. Там проходило заседание, на котором обсуждался проект толкового “Славяно-российского словаря”. На нем присутствовали известнейшие литераторы: Державин, Фонвизин, Княжнин... Когда все вопросы были исчерпаны и академики уже собирались по домам, Екатерина Романовна, улыбнувшись, вдруг спросила: может ли кто-нибудь написать слово “ёлка”? Все решили, что княгиня изволит шутить, однако Дашкова была серьезна. Она подошла к столу, начертала на листе бумаги слово “iолка” и поинтересовалась у ученых мужей, правомерно ли изображать один звук двумя знаками и не лучше ли будет ввести новую букву — “ё”? Так русский алфавит пополнился новым графическим знаком.

В печатном виде “ё” появилась только через 12 лет после памятного заседания — при издании в 1795 году сборника стихов Ивана Дмитриева “И мои безделки”. Но большинство книг по-прежнему продолжало выходить со старым написанием. Лишь писатель и историк Николай Карамзин явочным порядком утвердил “ё”. Он первым начал последовательно употреблять придуманную букву в своих произведениях. Однако в алфавит она все-таки не попала, осталась на птичьих правах: вроде как есть, но употребление ее считалось необязательным.

Не повезло “ё” и во время реформы русского правописания в начале ХХ века. В 1904 году специальная Комиссия по вопросам о русском правописании Академии наук предложила упростить русскую графику: исключить из алфавита лишние буквы (“ять”, “ижицу”, “фиту”, “i”) и признать желательным употребление “ё”. Копий в возникшей дискуссии было сломано немало, но к единому мнению лингвисты так и не пришли. В октябре 1918 г. специальным декретом Совета Народных Комиссаров новое русское правописание было утверждено. В постановление вошли все пункты проекта орфографической комиссии Академии наук, кроме пункта о букве “ё”. Несчастную гласную прокатили: ее употребление вновь было признано необязательным.

Горемычную “ё” обидели и составители энциклопедий и словарей. В Большой советской энциклопедии у всех букв русского алфавита (кроме “ъ” и “ь”) есть свой раздел, а бедная “ё” вынуждена делить “жилплощадь” с “е”. Та же история повторилась в Большом энциклопедическом и Российском энциклопедическом словарях, а также во всех аналогичных изданиях. Почти все современные издания книг, газет и журналов выходят с “е” вместо “ё”. Один лишь Александр Солженицын не может спокойно смотреть на ущемление прав несчастной буквицы! Он последовательно прописывает “ё” во всех своих книгах.

И вот наконец за “ё” вступились: Виктор Чумаков, называющий себя “главным ё-фикатором страны”, упорно борется за возвращение седьмой буквы русского алфавита на свое законное место. И, надо сказать, небезуспешно: в ряде издательств на права “ё” уже не посягают.

"Буква “ё” в русском алфавите необходима", — уверяет Виктор Трофимович. — Как иначе различить на письме “ведро” (посуда) и “вёдро” (состояние погоды), “мел” (предмет) и “мёл” (действие)? Не говоря уже о том, что фамилии Горячев и Горячёв — совершенно разные... Или как понять такую фразу: “Быков отправили к телкам”. Понятно, что имелись в виду “тёлки”, а не телки, но без “ё” возникает путаница. И таких примеров очень много".

Журналист "Московского комсомольца" Игорь Сергее настоятельно просит не манкировать важной буквой русского алфавита, а относится к ней с должным уважением и прописывать ненаглядную “ё” там, где положено.