Не комильфо, не Хлестаков и не кузнечик

Господа Стоянови Олейников интервью дают поодиночке. Это, наверное, чтобы времени не терять… Пока один говорит - другой делом занимается. Позже без потерь они совмещаются "в кадре", в данном случае - на нашем сайте.

- Первый вопрос, что все-таки важнее в жизни -быть серьезным, или наоборот?

Олейников:

- Важно, состоялся ты или нет. А в каком виде - серьезном или несерьезном, совершенно не важно. Я вообще,шибко серьезных людей не люблю, тяжело с ними общаться. Я люблю людей легких по характеру, но серьезных по сути.

Стоянов:

- Вообще, нашим делом, шуточным, нужно заниматься очень серьезно. Но заниматься "серьезно" и с "чувством повышенной ответственности" - разные вещи. Площадку подготовить - серьезно, расписать съемки - серьезно, придумать, про что передача - серьезно, а на площадке -чтобы никакой серьезности. Вот тогда все будет серьезно.

- На экране вы – в образе, а каковы вы вне экрана?

Стоянов:

- НеХлестаков - это уж точно. Не "комильфо" этакой, не кузнечик. На самом деле, все зависит от моего настроения. Во всяком случае, маску большой серьезности пожизненно на себя не надеваю, тем более - недоступности, или популярности.

Олейников:

- Это совершенно разные вещи я или Юра в жизни и на работе. Когда мы делаем передачу, мы просчитываем смешно это будет или нет, ни разу при этом не улыбнувшись.

- Шутить не надоедает? Мало ли, - сегодня нет настроя, а может, зуб болит...

Олейников:

- Ну, конечно, приедается, чего там говорить. Больше того, когда мы приходим на какой-то концерт, или анекдот кто-то рассказывает, мы никогда не смеемся, а только легким кивком головы отмечаем, - да, это было смешно (вообще, это свойственно всем людям, кто серьезно занимаетсяюмором). Максимум, предельная реакция, какой можно добиться от нас, это слово - "смешно".

Стоянов:

- А зуб как раз перестает болеть на площадке. Это знает любой артист любого театра мира - прекращаются головная боль, насморк - все... Но они моментально вернутся, как только закончатся съемки. Настроение? Кода приходишь на площадку с тяжелым настроением - очень не уютно. Я актер, у которого безумно много от этого зависит. Кстати, это не очень профессиональное качество. Но актер обязан суметь все отбросить - зрителей твои болячки не волнуют. А у меня очень много обязанностей. То, что в моем ведении на съемочной площадке я расцениваю, как десять процентов от общего дела.

Чаплин – наш Ленин

- А характер, часом, не портится оттого, что так много хохмите?

Стоянов:

- Дело в том, что мы не хохмим. Хохмят в плохом театре. Хохмят за столом, острословят, занимаются трепачеством. Я играю какого-то человека, который попадает в смешную, нелепую ситуацию, но он не смешно реагирует, а так, как он должен реагировать. В результате бывает смешно. Если вы появитесь у нас на съемках, вы будете очень разочарованы и уйдете с ощущением: боже, неужели из этого будет юмористическая передача. Юмор - это результат расчета.

Олейников:

-Он портится не из-за того, что шутишь и шутишь, а из-за того, что работа отнимает слишком много времени.

- Часто вы смотрите на Чаплина (в студии позитив, в главном кабинете все стены увешаны портретами великого комика)?

Олейников:

- Чаплин - это Юрино... нет, Чаплин для него не кумир... "не сотвори себе кумира". Просто, Юра хочет сделать так же много, так же здорово, как Чарли Чаплин. А то, что вы видите - это лишь малая часть коллекции Стоянова. Чаплин наш немой укор. Когда мы на него смотрим он нам говорит: что же вы ребята делаете, как же вам не стыдно? Мы говорим: не стыдно. И продолжаем дальше. Это наш Ленин.

- А вы встречали людей без чувства юмора вовсе?

Стоянов:

- Для меня - у человека есть чувство юмора, если он с юмором относится к себе. Быть острословом и иметь чувство юмора - вещи разные.

Олейников:

- Как правило, людей без чувства юмора нет, просто у каждого оно своеобразное. В каждой среде есть свой юмор, а "Городок" хорош тем, что в нем есть и мягкий и жесткий юмор и ирония... Мы рассчитываем на все социальные слои. Но, даже если у человека нет чувства юмора, онбудет считать, что оно у него есть - феномен! На концерте всегда есть несколько человек, которые сидят со скучным лицом, мол, ну и чего я сюда приперся? Знаешь, видеть перед собой хохочущий зал - и вдруг такое лицо... думаешь, может, они все идиоты, а онодин умный?

Не так страшен черт, как мысль выпукла

- Ваши персонажи - смешны, но темы то - серьезны. Где вы их ищете?

Олейников:

- Искать ничего не надо, все это есть в подсознании, в подкорке.Ведь мы живем в стране, которая нас воспитала. Эти фантомы, что в башке крутятся, приобретают реальный вид, фактуру, а мы ее уже перебрасываем на экран. Ничего не надо придумывать. Алкаш какой-нибудь, к примеру. Ты его каждый день видишь, он уже в тебе. Или полковник армейский, врач, официант, премьер-министр... Это все твое, все родное. Это то, с чем ты рос и с чем ты умрешь.

Стоянов:

- Природа юмора людей, живущих в этой стране, не имеет аналогов. Никита Михалков снял замечательный фильм но пьесе Володина "Пять вечеров", действие, которого разворачивается в коммунальной квартире. Европейские зрители решили, что это абсурдистская драматургия, и пьеса показалась им гениальной - по законам театра абсурда. Для нас же это реальная жизнь целых поколений. То, над чем мы смеемся, - это то, над чем бы они плакали. И наоборот.

- Вы хотите, чтобы люди над чем-то задумались?

Олейников:

- Для того, чтобы они задумались, есть масса других передач, начиная с "Гласа народа"и заканчивая "Очевидным - невероятным". А задача "Городка" совершенно другая. Он построен не для того, чтобы зрители впадали в глубокий транс и задумывались над своей судьбой, судьбой страны и человечества. Задача одна: чтобы человек улыбнулся, отдохнул,подумал: не так страшен черт, здесь еще можно жить… И не только можно, но и нужно.

Стоянов:

- Не в обиду зрителям будет сказано... Работаешь обычно для себя, для своих друзей. И если получается рассмешить других - то круг друзей расширяется до уровня массового зрителя. Мне бы хотелось избежать многозначительности. Не надо делать мысль выпуклой, потому что мысль либо есть, либо ее нет.А зритель - не дурак. Мне кажется, хорошо, когда сначала смотрят, смеются, а потом уж думают. А не наоборот: смотрят, думают, думают, думают... а на следующий день вдруг засмеются.

- И все-таки, как вы все замечаете? Что за особыйугол зрения?

Олейников:

- Ничего мы специально не замечаем, это фиксируется само собою. Вчера ко мне подошел мужик, попросил автограф и сказал -это для моей мамки. Дал мне открытку и стал текст диктовать: дорогой Клавдии Ивановне, на память. И подпишитесь, говорит, - Андрюша Стоянов! Ну, как можно было не запомнить!

Дословно

С разрешения авторов "Городка" мы публикуем некоторые шутки, не вошедшие в "Городок" по причинам самоцензуры.

Однажды Фанни Каплан решила застрелиться, но промахнулась и попала в Ленина. И что смешно: Ленин выжил, а Каплан нет.

Владимира Вольфовича Жириновского очень хорошо знают в Англии, Франции и Израиле, поэтому его туда и не пускают.

Традиции гуманитарной помощи России от стран Запада берут свое начало в 1917 году. Тогда Германия прислала нам целый вагон с Лениным.

На вооружение нашей милиции поступили кишечные палочки. Берешь ее в руку - и по кишкам, по кишкам!

Как обнаружили ученые, новых русских выводят путем скрещивания старых

P.S. "Ах, как хочется вернуться в городок... Милая сердцу россиянина ностальгия оказалась очень созвучна настроению знаменитого "Городка". Да и сам "Городок" - это, но сути Россия в миниатюре. Сколько в нем жителей не скажет ни одна служба статистики, даже главные "городковцы" Илья Олейников и Юрий Стоянов. И все же - такие городки не вырастают на пустом месте...